Оскорбленная, оскопленная
В апреле Андрес Херкель бросился обвинять русскоязычную интеллигенцию, спрашивая, почему она молчит. Ослепленный властью, исамааский деятель не заметил, что за годы независимости эту интеллигенцию оскопили, ей "зашили и завязали рты" и голой выбросили на улицу. Но, несмотря на это, она совсем не молчит, ее просто власть не слышит, власть уже давно оглохла, когда с ней говорят по-русски. Что делать, сейчас в моде английский язык.
Эстонская пресса уже давно высокомерно игнорирует те мероприятия, которые проводятся под эгидой национальных меньшинств. В угоду национально озабоченным политикам, она все эти годы тиражировала различные этнические мифы и стереотипы и взялась говорить о проблемах меньшинств лишь тогда, когда возник конфликт. Очень жаль, что ей понятен лишь язык разбитых витрин.
Освещая апрельские события, эстоноязычная пресса бросилась защищать власть и поносить без разбору всех протестующих — лишь на том основании, что это были неэстонцы, а Kanal 2 даже стал пугать эстонского обывателя грядущим "восстанием" 9 мая. На русскоязычном "Дельфи" была введена цензура, что вынудило уйти оттуда главного редактора. Не уступали эстонским и российские СМИ, которые лгали даже тогда, когда говорили правду. Экзамен на объективность не выдержали ни те, ни другие.
Выхода нет?
Апрельские события показали, что национальные меньшинства не хотят быть пассивными пасынками истории. Они не хотят быть людьми второго сорта, судьбы которых решаются в кулуарах власти. Им надоело терпеть постоянные оскорбления в свой адрес и нести ответственность за оккупацию Эстонии Советским Союзом в 1940-м и 1944 годах. Подавляющее большинство представителей национальных меньшинств — это те, кто родились после этих исторических событий, они не могут нести ответственность за то, чего не совершали и не могли совершить.
Каким видят выход из создавшегося положения эстонские политики, чиновники и ученые?
Сависаар ищет выход в установлении гражданского мира и предлагает на какое-то время забыть слово "интеграция". Министр народонаселения Урве Пало, социологи Райво Ветик и Мати Хейдметс, наоборот, призывают слегка модернизировать программу интеграции, но отказаться от термина "mitteeestlased", поскольку он несет негативный оттенок. Я бы их поддержал, но, как ни странно, этот термин лучше всего отражает суть нашей национальной политики, которая рассматривает национальные меньшинства не как субъекты государства, а как объекты интеграции. Более 120 тысяч из них даже не имеют гражданства.
Авторы также предлагают вместо термина "mitteeestlased" использовать термин "eesti venelased" — эстонские русские. Это напомнило дискуссию о том, как лучше назвать наше государство — "Estonia" или "Estland".
В газете Postimees бывший глава Департамента гражданства и миграции Андрес Коллист предлагает дать нынешним обладателям серых паспортов гражданство без права голоса на парламентских выборах, т.н. квазигражданство, гражданство с некоторыми ограничениями, ссылаясь на аналогичный опыт Германии и Голландии. Это, по оценке автора, вернет нынешних лиц без гражданства в сферу влияния Эстонии и оградит их от воздействия со стороны России. Конечно, забота Коллиста о лицах без гражданства вызывает уважение. Однако это не решение вопроса, а полумера, поиск компромисса с теми, кто уже давно монополизировал власть.
Игра в термины и полумеры есть не что иное, как попытка косметического ремонта фасада старого здания национальной политики. Есть общеевропейское понятие — национальные меньшинства, и надо им пользоваться, а не выдумывать искусственные наименования. Дать людям право выбора без права быть избранным — это все равно, что разрешить человеку жениться на любимой девушке, но с условием, что спать с ней будет другой. Живем мы не в XIX, а в XXI веке, и право первой брачной ночи не пройдет.
Родина не дает
Национальные меньшинства Эстонии далеко не однородны. Среди них есть немало уважаемых и мудрых людей, есть богатые и бедные, но они не востребованы эстонским обществом. Некоторые, находясь в более выгодных условиях, флиртуют с властью, придерживаясь принципа "лучше синица в руках, чем журавль в небе". Большинство же представителей национальных меньшинств тянут лямку нищеты и безысходности. Чтобы реализовать свои цели, они должны молчать и беспрекословно выполнять то, что с них требуют. Многие из них боятся открыто пропагандировать свои взгляды и идеи, ибо, как говорил Вольтер, "опасно быть правым, когда не право правительство". Их нельзя даже назвать оппозицией, ибо в реальной оппозиции могут быть те, кто наделен властью и полномочиями.
Еще в худшем положении оказалась неэстонская молодежь, которая все эти годы подвергается беспардонной ассимиляции. Ее наиболее образованная часть сдает экзамены на владение государственным языком, но учит английский, чтобы уехать в другие страны в поисках работы и лучшей жизни. Неэстонская молодежь терпеливо переносит все издевательства над своими родителями и переживает по поводу того, что их лишили гражданства в стране, где они родились. Среди них немало и таких, кто не владеет не только эстонским, но и в должной мере родным языком, не знает истории своих отцов и дедов и не видит своего будущего в Эстонии. Они настроены довольно решительно. Большинство участников апрельских событий восклицали, что они протестуют против такой жизни, что их "достали". Ситуация складывается как в пословице: "Я хотел любить свою Родину, но Родина себя любить не дает".
Трусливые историки
Все эти годы интеграция общества проводилась в антиинтеграционном правовом поле и была пропитана духом реэмиграции. Как отмечал Март Лаар: "Мы надеялись, что неэстонцы уедут, но они не уехали", "эстонские правительства поддерживали реэмиграцию колонистов назад на историческую родину".
Законы фактически стали главным тормозом интеграционного процесса. Как отмечал Шарль Монтескье, "жестокость законов препятствует их соблюдению". Чтобы процесс интеграции как-то продвинуть вперед, приходилось постоянно вносить в них поправки. Однако эти полумеры ни к чему не привели, а наоборот, обострили ситуацию и довели дело до конфликта. Не следует забывать, что при конфликте жизни с политикой жизнь побеждает!
Нужны новые законы, которые бы регулировали национальную политику. Но, к сожалению, сегодня в Рийгикогу нет политических сил, способных это сделать.
В отличие от политиков любой водитель знает, что невозможно вести машину, если все время смотреть в зеркало заднего обзора. История уже перестает быть наукой, ее превращают в инструмент политики. Ее пишут и переписывают трусливые историки по заказу правящих партий. Мы все время живем прошлым, а не настоящим. Если мы раньше были рабами коммунизма, то теперь все больше превращаемся в системных рабов. Время идет, а мы, по выражению Петра Чаадаева, "растем, но не зреем".
Материал опубликован на полосе мнений, точка зрения автора не обязательно совпадает с точкой зрения редакции.
