Нина в петле
Сергей был самым обычным парнем, каких немало в нашем веселом городе. Он любил напиваться, драться, сквернословить и разумеется, - был мародером, как и многие ребята из его микрорайона.
В это позднее утро он вышел из дома, своей серой панельки, где проживал вместе с родителями: отцом, когда-то осужденным за убийство, и матерью, в советское время работавшей на заводе уборщицей, а ныне торговкой на рынке.
Сережа закурил выпрошенную у отца сигарету и подумал, неплохо было бы что-нибудь украсть, с целью дальнейшей продажи и пропиванием украденного в компании с Нинкой. Он мечтательно прикинул, сколько бы стоил, например, автомобиль соседа, но тут же отмел эту мысль, так как у соседей красть нельзя, грешно. Как ни крути, кодекс чести, вбитый отцом, был теперь у него в крови. Поэтому Сережа направился к ближайшему супермаркету, где он проворно крал товары, находясь в крайней нужде.
Пронеся бутылку под курткой, он прошмыгнул мимо остекленевшего от усталости и хронического алкоголизма охранника. Серега, от осознания своей удали даже немного подпрыгнул. "Жаль, что меня сейчас пахан не видит, - подумал Сергей, - погордился бы".
На бензоколонке пришлось ждать. Подруга в этот момент обслуживала клиента. Сережа неподалеку ожидал, немного мучаясь от ревности. Но когда дверь авто открылась, Сережа успокоился - клиент был некрасив и даже уродлив, весь в прыщах, и машина у него была задрипанной, в общем, переживать было не о чем. Сережа даже подумал о том, что замечательно, что Нинка самая обыкновенная шалава, а не элитная проститутка - не уследил бы за ней. А так, и договориться с ней не проблема, за стакан такое сделает! И весело с ней, и деньжата водятся. Другой раз можно и в долг взять, если что, на бутылку всегда даст; вместе выпьют ее, а потом Нинка и забудет про деньги, подумает что сама и угостила.
Пить на улице было неохота, да и время было обеденное - решили зайти к Нинке. Там под горячий борщ и выпить.
Пройдя по коридору, полностью заваленному ворованным хламом, прошли на грязную кухню и сразу столкнулись с десятилетним сыном Нины Витей, тот сидел за облупленным столом и разрисовывал газетные фотографии. У него получались "гитлеры" и летающие хуи. Разрисовав очередную фотографию и пририсовав к лицу "гитлера" эякулирующий фаллос с крыльями, он глумливо рассмеялся: "А хули ты думал?! Хуидло!" - скомкал газету и бросил в сырой угол возле мойки, к старым фуфайкам, украденным еще прошлой весной.
- Ты что тут развалился? А ну, марш уроки делать! - гаркнула на него Нинка.
Сынок недовольно встал со стула и направился к двери. Протопав босыми ногами по рваному линолеуму, обернулся.
- Раскомандовалась... вафлерша чахоточная, - сказал он беззлобно и шмыгнул носом.
Нинка ухмыльнулась и молча достала из кармана две новеньких десятки.
- Во, видал?! Хуй тебе, а не мороженое. Пиздуй уроки учить, пидорас мелкий.
Витька надул губы и скрылся за углом.
- Чё, двоих успела за утро? - деликатно поинтересовался Серега.
- Да чё там, вялого погоняла. Последний, тот быстро кончил. У него горькая такая малафья, полынью отдает. Наверное всю ночь пиво пил, гандон, - профессионально пояснила Нинка. - Ну ладно, давай наливай, щас бля суп разогрею.
Микроволновка была продана и пропита, поэтому суп разогревался на допотопной газовой плите. Прошлая зима была лютой, и Нинка топила газом свою хату, один раз чуть пожар не устроила, но вовремя проснулась, от сушняка ночью пить захотелось, и успела выключить комфорку.
Нинка сняла с плиты кастрюлю и поставила на стол. Посуда была грязной, мыть не стали - жрали прямо из эмалированной кастрюли, по-деревенски подставив кусочки хлеба под ложки.
После второй рюмки, на кухню просунулась Витькина голова и ехидно улыбаясь произнесла:
- Чё бля, заебись суп?
- А ну пошел в комнату! - заорала на него Нинка.
- Ну жрите - жрите. Смотрите только не обосритесь, - сказал Витька и затряс головой. Ему было весело.
- Виктор, уйди, не мешай, мы с твоей мамой тут кушаем. Будешь тут толкаться, уебашу...
- Да ладно я то чё... кушайте, - захихикал сынок.
- Ты чего ржешь, дебил? - тревожно спросила сына Нинка.
Витька загоготал и скрылся.
Нинка, почуяв недоброе, отложила ложку в сторону и, вскочив со стула, рванула за Витькой. Сразу раздался грохот стульев - Витька убегал от матери. Вдруг послышался звон разбитого стекла и Витька заорал: "Я больше не буду, бля!".
- Что ты сделал?? Что ты сделал??... Говори падла! - кричала Нинка.
Витька ревел - Нинка драла его за уши.
- Я нассал туда... а-а-а-а... больно, я не буду больше... не надо...
- Ах ты пидорас... сучонок... !!! Ты у меня сам, козел, всю кастрюлю сожрешь! Я тебе туда еще и насру, паскуда, будешь жрать у меня!!! Как миленький!
Серега влетел в комнату и оттащил разъяренную Нинку от парнишки. Витька лежал на полу, приложив правую ладонь к опухающему уху и вопил, захлебываясь слезами.
- А-а-а, су-у-ука, ухо оторвала-а-а-а!! Бабушка откинется все-е-е расскажу-у-у!!!
- Что ты расскажешь, малолетка?!
Витька вытер сопли рукавом.
- Как ты ее цепку золотую продала... и брошь. И пропила... с ним, - кивнул Витька в сторону Сереги и тут же испугался своих слов.
Нинка смутилась и начала торопливо моросить:
- Чё?! Какая цепка? Какая брошь? Да не было ничего! Когда обыск был, мусора и спиздили! Что ты мне тут гонишь, баклан?!
Витька не унимался.
- А-а-а... я видел, как ты прятала брошку... я в шкафу сидел, спрятался, это после обыска уже было, когда бабулю посадили уже.
- В каком шкафу ты прятался? Чё ты мне тут туфту гонишь?
- "В каком - в каком", в том! Ты же его зимой пропила, с ним! - и снова кивнул на Серегу.
- А нахрена ты в шкафу прятался? Отвечай гамно! Подглядывал?
- Я на мобилку тебя снять хотел, как ты трахалась!
Нинка озверела и влепила оплеуху Витьке. Парнишка откинулся на пол и заорал пуще прежнего.
- А-а-а-а... убивают... !!! Беспреде-е-е-ельщики!!! Ребенка му-у-у-чаю-у-ут!!! Пидараска-а-а-а!
Тут вмешался Серега, он не привык когда при нем оскорбляют женщин. Сам он оскорблял, и не раз, но чтобы при нем, нет, такого не бывало.
- Завали хлеборезку! - на самом деле он сказал не "хлеборезку", он сказал "ебало". - Не кричи на мать, она почти святая! - произнес Серега Гнойкин и заискивающе поглядел на растрепанную Нинку, - Она же ради тебя, ушлепка, старается!
Сереге очень хотелось выпить, и он был нетерпелив по своей натуре. Всегда, при бунтах, он в числе первых кидал камень в витрину магазина и лез, как герой, на полки со шмотьем и дорогим алкоголем - в мародерстве он толк знал. При весеннем мародерстве, он чуть было не упер с витрины магазина дорогущую ванну, и если бы не расторопная полиция, то они бы на эту ванну пили бы с Нинкой неделю. Но ванну пришлось бросить, и ему пришлось довольствоваться какими-то бессмысленными подгузниками, которые он выкинул в карьер, неподалеку от своего дома. В тот вечер он очень завидовал своему отцу, тот вернулся с богатым трофеем - отец принес для матери соковыжималку и набор постельного белья.
Так вот, мысль о бутылке водки не давала Сереге покоя, и он принялся успокаивать Нинку и ее сына.
- Ну ладно, успокойтесь, хватит уже. Суп новый сварганим, - миролюбиво произнес Серега, - я завтра схожу в магазин и наворую продуктов, свежих.
Нинка тоже вроде успокоилась и, пнув сына ногой, легонько так, любя, сказала:
- Ладно, вставай, придурок, будешь посуду мыть в наказание. И кастрюлю помоешь! Два раза! Чтоб блестела, как у кота яйца! Ты понял меня?
Витька пробормотал "понял-понял" и, пошмыгивая носом, с оскорбленным видом поплелся на кухню.
Серега ухмыльнулся, хлопнул по заду задумавшуюся Нинку и сказал:
- Ну что, пойдем выпьем? А то в горле что-то пересохло...
- Ага, и на душе тоска, - медленно произнесла Нинка, - что же ты прияте... ах ты ж урод! - будто что-то вспомнив вскрикнула Нинка и бросилась на кухню.
Снова послышался звон разлетающихся о пол тарелок. И сразу нинкин голос:
- Где твой мобильник, уродец???!!!
Витька стоял с застывшей улыбкой идиота и мыльным пальцем ковырялся в носу.
- В комнате... рядом с теликом лежит, на столике... а что?
Нинка метнулась в комнату. Телека в комнате не было. Он был продан в начале недели под воздействием сильнодействующих галлюцегенов и пропит тут же.
- Где телик, Витька, падла? Где телик????
Витька заорал из кухни:
- Какой?
Нинка тупо задумалась.
- А у нас их что, несколько?
Витька визгливо заорал:
- Теперь один, а было два. Ты один пропила, с ним!
Нинка вернулась в кухню. За столом сидел Серега и деловито наливал водку в рюмки. Нинка опрокинула рюмку в рот.
- А откуда второй взялся?
Витька удивленно вылупил глаза.
- Так в субботу же принесла, тебе вместо денег телик дали, жидкокристаллический... правда без пульта... что, забыла уже? - и обращаясь уже к Сереге, продолжил, - пришла такая, бухая, грит, на Витенька, тебе подарок от мамочки, будешь мультики теперь смотреть, теперь у тебя свой телик есть, модный. Ха-ха! Забыла уже?
- Нихрена себе, - произнесла Нинка, - кто это интересно мне телик дал?... Куда это он меня отымел, за телик-то? ... Не может быть!!!??? - и схватив бутылку водки жадными глотками опустошила ее.
- Да-а-а, - меланхолично произнес Серега, глядя на пустую тару, - клиент коварный пошел, жаль, Нинка, что у тебя на спине глаз нет. - Сереге не охота было снова идти в магазин красть водку и он уже пожалел, что приперся к Нинке, нужно было самому ее выжрать и не делиться с этой шмарой.
Нинка заметила, что Серега приуныл и решила его приободрить.
- Ты чего жопу сморшил? Щас сходим - лавэ есть.
Сереге не хотелось выглядеть альфонсом и он сказал:
- Да че там, я сам схожу. Че я не знаю, как это делается? Как два пальца... - и он решительно встал со стула и прошел в прихожую. Нинка пошла его провожать. Но потом передумала, и, напялив туфли решила идти с ним, может по дороге клиент попадется, глупо отказываться от заработка.
И действительно, проходя мимо бензоколонки, она заприметила знакомую машину. Человек в машине тоже увидел ее и мигнул фарами. Нинка сунула Сереге в руку десятку, сказала, чтоб он взял бухла и шел домой ее дожидаться. Она придет попозже, постоянный клиент, и платит щедро, так что, может получиться взять еще и дури, и Серега будет полным мудаком, если не дождется ее. Будет скучно - пусть телик посмотрит, правда он без пульта, но Серега сообразительный, чего-нибудь придумает; сказала она и сиганула на заднее сиденье. Машина дала газу и, помигав поворотником, выехала на дорогу. Серега мечтательно посмотрел вслед, вздохнул и пошел к магазину.
Брезгливо отдав кассиру деньги и получив мелочь сдачи, Серега вышел на улицу, и вдруг подумал, а ведь он к Нинке относится тепло и даже, можно сказать любит ее, по-своему конечно - воровал не раз для нее, продукты и прочее, а она, в этот момент, с каким-то фраером, в его машине, сука, и ваще. Серега, затаившись, зашел за киоск приема стеклотары и, отвинтив пробку, разом опустошил бутылку. Пустую тару бросил как гранату, она разлетелась вдребезги по асфальту. Потом, подобрав чей-то окурок, закурил, и тут, вся его жизнь, грязная и убогая, пропахшая каким-то склизким жиром и запахом подгоревших макарон; стоптанных ботинок, постоянного вранья, похмелья, отходняков, стала ему настолько противной и отвратительной, что он заревел как баба, которой стало жаль себя, отдавшей свою бесценную жизнь на растерзание и принесшей себя в жертву какому-то скоту, который даже ногти никогда не стрижет, не говоря уже об остальном. Серега затрясся, как припадочный, ему стало тошно, но вот накатила новая волна, волна ненависти и злобы. И он, сжимая зубы выцедил: "Нихуя... нихуя... меня так просто не проведешь... я вам устрою, сука..."
* * *
Нину нашли повешенной в своей квартире. Сын ее, Виктор, пропал, но говорили, что видели его в другом конце города, оборванного и грязного, он попрошайничал жутко, кривляясь. А Серега бросил пить и употреблять наркотики, начал ходить в церковь и даже записался в церковный хор; по-вечерам он молился, а на Пасху, в числе первых, шел со всеми в Крестном Ходу.
