Кажется я собрал все пасмурные дни этого лета: просыпаешься в восемь утра, окна еще не зашторены и не замечаешь, что, солнца-то и, нет! Принимаешь душ, бреешься и, суша волосы дырявым полотенцем, подходишь к окну и не понимаешь: чего это вдруг сегодня снова так темно?
Приглядываешься к серому небу и понимаешь - целый день придется ждать дождя. Потом одеваешься и завтракаешь, если конечно в холодильнике есть хоть что-то, например колбаса или яйца.
Хорошо, если суббота, и еще остались деньги. Можно сходить в паб. Там чего-нибудь выпить, и, если не прохладно, то усесться на террасе и разглядывать проходящих мимо женщин. Если уже слегка окосел, то можно, нахально улыбаясь, пригласить их выпить. Многие соглашаются сразу. Но некоторые высокомерно фыркают, как породистые, да и вообще лошади, и в этот момент хочется плюнуть им в спину, но лень. Или накачался так, что скорее попадешь в себя. Можно конечно кирпичом, но его никогда нет под рукой.
Сегодня правда не суббота, всего лишь четверг, но я уже был тут, в своем любимом пабе, на террасе под каштанами. Уже почти неделю я просаживаю деньги, с таким трудом заработанные. Можно конечно их растянуть, покуда не найдешь новую работу. Можно. Ну, ну а жить? Когда жить? Если постоянно растягивать до следующей работы, то так и будешь трястись, и не заметишь, как тебя трясущегося выкинули на пенсию; шамкающего пустым ртом и воняющим невытертым задом. Я на таких нагляделся уже, сидя тут и падая со стульев на деревянный настил.
Ее я заметил не сразу. Эта курва сидела в самом конце стойки и пила какую-то муть через соломинку. Я, честно признаться, был уже явно весел и намеревался перескочить на виски, но портвейн слишком вкусное пойло, чтобы так сразу с него соскакивать. Пришлось взять еще немного.
Вышел на террасу. Мимо бредут люди и делают вид, что они: порядочные, вежливые и достойны того, чтобы их уважали.
- Вот, к примеру, моя жена. Я. Мы очень хорошие люди. Серьезные люди. И я уверен, что это заслуженно, то, что наши друзья уважают нас.
- Твоя жена в шестнадцать лет отсосала уже у двоих. А в тот период, когда училась в университете, она давала всем кому ни попадя. Тебя не удивляет, что на первом свидании с тобой она сразу раздвинула ноги?
- А что тут такого? Мы современные люди... я тебя не понимаю!?
- А ты? Ты сам? Ты уже и забыл, с каким упоением рассказывал своим друзьям, как пёр ту толстуху в привокзальной гостинице, пока твоя жена рожала вам сына! Забыл?
- Я был пьян! И потом, меня туда затащили, и она сама бросилась на меня!
- Какая несправедливость! Так ты переживаешь? И тебе стыдно?
- Нет!... То есть... конечно, переживаю, и мне стыдно! Но это было давно!... Давно!
- Она, твоя жена тоже о многом переживает.
- Что ты имеешь в виду?
- Помнишь, когда она поехала к маме, ну когда ты со сломанной ногой дома лежал?
- Конечно помню, ее мама болела, вот она и поехала к ней, ухаживала.
- Да-да... она аборт делала, залетела твоя птичка от кого-то. Теперь у нее совсем руки развязаны, но вся проблема в том, что она уже не та, что раньше: кожа висит, сиськи висят, апельсин на жопе... сам понимаешь.
- Ты выдумываешь! Ты не можешь этого знать!
- Она мне сама рассказала про аборт, после того как я ее сзади поимел.
Она тебе не признавалась, что ей нравится в зад?
Он замахнулся, хотел ударить меня, но я его опередил. Теперь он лежит передо мной и совсем не похож на того, каким был еще пять минут назад. Куда девался весь его лоск?
- Не переживай ты так! Расслабься! Помнишь: "Лучше жрать торт с друзьями, чем говно в одиночку"?
- Проститутка...
- Так вот, мне кажется, что все-таки, мы все вместе жрем говно уже давно.
- Как она могла? Я с ней разведусь...
- Она оттяпает от тебя половину имущества. И еще немного.
- Тварь...
- Согласен. И кстати, без обид, если у меня была бы жена, то я позволил бы тебе ее трахнуть, между прочим (мы же друзья, ха-ха).
Я подумал, что в таком случае лучше жениться на уродинах, чтобы самому не возжелать ее.
- Но так как я не женат, приходиться пользоваться в долг.
- Как ты мог?
- Смог.
Потом он поплакался немного еще; я напоил его пивом и отправил восвояси. Он сказал, что ему нужно еще в скобяной магазин зайти, что-то купить. Наверное топор, подумал я, зарубить свою птичку. Хотя нет, вряд ли. А так и будет, жить рядом с ней, зная обо всем и продолжать корчить из себя порядочного и уважаемого человека. И конечно же, периодически срываться в припадке и хлестать водку. Человек же. Мужик же.
Официант давно уже убрал осколки бокалов и унес разбитый стул. Я зашел внутрь: курва все еще сидела там. Я решил, что она сидит и ждет меня. Должна же быть хоть одна женщина, хоть когда-нибудь ждать меня?! Пусть она сама об этом и не знает, а лишь ждет, пока не появится красавец навроде меня и не угостит ее.
- Привет, краля.
Она посмотрела на меня. Боженьки! Да она почти в стельку! Вот это да!
- Прив...ет.
И улыбнулась. И сразу преобразилась. Не совсем страшная, да и выпил я, всего-то ничего. Не знаю почему, но я даже ничего не мог с собой поделать, а просто подошел к ней поближе и погладил ее по ноге. Порыв. Она сделал удивленные глаза. Удивилась. Наверное забыла, что такое мужская рука у нее между ног.
- Возьми мне выпить, - это она.
И все. И сразу будто знакомы уже пять лет. Я попытался вытащить руку. Она сжала ноги и громко рассмеялась. Я принялся щекотать ее мохнатку пальцами и теребить там, она, закинув голову назад, хохотала как сумасшедшая; вся затряслась от смеха и чуть не свалилась со стула, но я успел подхватить ее.
Взял выпивку. Пьем. Спросил себя, хочу ли я пернуть. Ответил себе, нет, не хочу. Я всегда, когда сильно напиваюсь начинаю пердеть. Без разницы, где в данный момент нахожусь, в ресторане или в казино за рулеточным столом, в пабе или еще черт знает где, куда меня может занести по пьяни. Один раз я пердел танцуя с одной женщиной, под оркестр. Мы кружились в танце, она танцевала хорошо, я это помню отлично; я пердел и томно смотрел в ее глаза. Запах сбивал с толку остальных танцующих. А я кружился и пердел. Пердел и кружился. Оркестр начал задыхаться и музыка смолкла. Потом мы поехали ко мне и пока она принимала душ, я лежал голый на кровати, перед открытым окном и долбил что есть сил. Чтобы выпустить все предательские газы. Не хотелось погубить романтический вечер.
- Орел или решка? - это я.
Курва посмотрела на меня, да не очень-то и пьяная, еще соображает.
- Орел.
Подбросил монетку. Орел.
- Твоя взяла.
- Что это означает?
- Это означает, что ты будешь стоять раком и изображать летящую орлицу. И размахивать руками, как крыльями.
Хрясь! Красный отпечаток ее маленькой ладони на моей левой щеке.
Страстная сучка!
- Возьми еще, - и выпила залпом рюмку.
Взял еще.
Бармен косился на нас. Еще бы не коситься, она уронила зажигалку на пол и пока ее поднимала, успела расстегнуть ширинку на моих брюках. Потом уселась на стул и начала потихоньку там шерудить. Со стороны казалось, что мы ведем себя странно, она похихикивала и шуровала рукой под стойкой, я мычал и пытался не шевелиться, еще повредит мне чего-нибудь.
Но скоро ей надоело, она вытащила руку из моих брюк и вытерла ладонь об юбку.
Погода совсем распоясалась, мы хотели посидеть на террасе, но начался дождь.
Тогда она сползла со стула и сказала, что пойдет в туалет. Я двинул за ней и мы вошли в кабинку одновременно. Когда я запер дверь, она нагнулась, задрала юбку и сняла трусики.
Кабинка была слишком мала для орла. Руки не помещались. Поэтому я попросил ее изображать пони. Она фыркала и ржала, у нее хорошо получалось. Потихоньку, еле-еле подбираясь к финишу, переваливаясь через столько выпитых рюмок я отпрянул от ее зада и дал залп. Курва продолжала еще несколько секунд раскачиваться, по инерции. Я похлопал ее по заду, плотненький, не совсем дряблый. В точности как на картинках с пони.
Потом мы по одиночке вышли и сели за наши места у стойки. Я взял себе виски, ей вина. Взял ей порто. Белый. Потом мы много курили и говорили о чем-то, впрочем, это было уже не важно.
А когда дождь совсем перестал, поехали ко мне. Долго тряслись в автобусе. Я живу на отшибе, вдали от шумных баров и пабов старого города. Там, в своей тусклой квартире, я еще пару раз ей впердолил. Она размахивала руками, как крыльями, упершись головой в подушку и кричала:
"Кааа-кааа-кааа-аааааа!!!"
