Обзор эстонских СМИ от бюро Яны Тоом: об интеграции вечной и о Кремле
На неделе эстонские СМИ обсуждали переименование Кассы по безработице, уход Урве Пало и интеграцию, и о русских не забывали.
Но сперва — о России и наших доблестных спецслужбах. Eesti Päevaleht публикует речь главы внешней разведки ЭР Микка Маррана, произнесенную на конференции в США: Марран сообщил urbi et orbi, что ”мы вскрыли сеть политиков, журналистов, дипломатов и бизнесменов, которые на деле являются российскими агентами влияния и делают то, что приказывает Кремль”. Правда, ”имен я не назову”, что из уст главы разведки звучит абсурдно: либо у тебя есть имена и доказательства, производятся аресты, проводятся дознания, проходят суды, и ты рапортуешь об успехах (можно и раньше, на стадии, когда агент сознался, или если он взят с поличным, но без доказательств никак) — либо молчишь в тряпочку.
И еще цитата из Маррана: ”Когда мы год назад выпустили наш ежегодник, Кремль над нами посмеялся: ”Из ежегодника следует, что эстонская внешняя разведка узнаёт о планах Кремля прежде самого Кремля”. Нас хотели унизить, но это лучший комплимент, который мог сделать нам Кремль. Эти слова могли бы стать нашим неофициальным слоганом: ”Внешняя разведка Эстонии: департамент, который узнаёт о планах Кремля прежде самого Кремля””.
Пресса уже писала о вещем сне полковника Юхтеги. Видимо, экстрасенсорика — это главный секрет и истинный конек наших спецслужб. Вы только представьте: эстонская внешняя разведка состоит из ясновидящих! Осталось заслать в Кремль нашего очень специального агента Игоря Манга. Пусть откроет им чакры пальцами по самое не балуйся…
Открытие года: в Ида-Вирумаа живут… люди!
Журналист Март Нийнесте побывал в Ида-Вирумаа и сообщает эстонским читателям Delfi, что бояться нечего: ”здесь живут люди”. Кто бы мог подумать! Нийнесте признаёт, что Ида-Виру всегда был ”черной овцой”, эдаким Дальним Востоком Эстонии, к которому обитатель более счастливых, то есть более эстонских уездов относился снисходительно. ”К счастью, ситуация меняется”: в уезде стали проводить музыкальные фестивали, теперь Ида-Виру в моде, ”а значит, стоит приехать сюда со всеми своими предрассудками и представлениями о том, что до вас тут не было ни церквей, ни грамотности”.
”Все читали новости о том, как Языковая инспекция штрафует нарвских таксистов, поскольку они владеют только государственным языком другого государства, — продолжает Нийнесте. — Отсюда предрассудок, что с эстонским в Ида-Вирумаа делать нечего”. Однако автор бил местных, так сказать, рублем — и добился своего. Это не шутка (а если все-таки шутка, то дурацкая, но непохоже, увы): ”На деле здесь можно свободно говорить по-эстонски. Просто если продавщица не хочет брать с клиента денег, она изъясняется по-русски. Те, кому основы капитализма ясны, смогут вычленить из речи предлагающего деньги клиента нужные эстонские слова, пусть и методом проб и ошибок… Нужно оставаться верным эстонскому языку, чтобы между строк внушить: человек, я всерьез принимаю тебя за соотечественника и для того, чтобы в нашем в обществе ты добился большего, помогаю тебе развивать твой скудноватый государственный”. Жители Ида-Виру уж наверняка останутся благодарны Марту Нийнесте вот просто по гроб жизни.
Об интеграции (не писать ли это слово в кавычках?) рассуждает и одна их главных проповедниц эстонизации русской школы Ирене Кяосаар в Postimees. Ее заботит русская карта на грядущих выборах и то, что пишущие об интеграции часто перевирают факты, так что всё как в тумане. Автор дает обзор истории вопроса и представляет дело так, будто власти обязаны помочь ускориться ни много ни мало… эволюции: ”Будем ли мы ждать, пока вымрут слабейшие — естественный отбор происходит, родители голосуют ногами, — но хотим ли удовлетвориться естественным темпом?” Правильный ответ, видимо: нет, не хотим, пусть слабейшие вымирают быстрее?..
В конце мнения выясняется, что отменять русское образование нужно в основном ради блага… новоприбывших иммигрантов. Ну и, ясно, детей вообще, ”мы не имеем права губить их будущее” — пусть учатся на эстонском с детских садов. А если лет через двадцать внезапно выяснится, что их будущее оказалось погублено, никто ведь и не вспомнит фамилию Кяосаар — и в любом случае будет уже поздно.
Когда эти собаки замяучат хотя бы с акцентом?
Еще немного интеграции: на портале Delfi молодой соцдем Павел Прокопенко призывает дать стране министра интеграции и отказаться от такого раскалывающего общество слова, как ”национализм”. По мнению автора, интеграция у нас замедлилась, потому что в 2009 году правительство распустило бюро министра по делам народонаселения (по совпадению им была тогда Урве Пало, героиня недели), после чего интеграцией много лет никто толком не занимался — правым партиям это было невыгодно, их электорат сосредоточен в другом месте.
В Eesti Päevaleht пропагандист языкового обучения Наталья Китам рассуждает о том, что неэстоноязычные люди здесь часто не говорят по-эстонски не потому, что мало курсов, а потому, что им не с кем говорить, и они боятся: ”Средний эстонец не хочет слушать эстонские фразы с ошибками и не терпит их — или желает сам поговорить на иностранных языках. У нас не понимают, как сложно здесь практиковать эстонский”.
Автор приводит пример своего мужа, итальянского музыканта Андреа Патрона, который радуется каждой редкой возможности говорить с эстонцами по-эстонски: те с трудом разбирают его эстонский с итальянским акцентом. Из наблюдений Андреа Патрона: ”В Эстонии говорят по-эстонски либо на начальном уровне, либо очень хорошо, среднего уровня почти и нет”. Акцент тоже может быть проблемой: ”Эстонцы боятся за красоту своего языка”.
Мнение сопровождается задорной карикатурой Хиллара Метса: собака говорит кошке ”Мяу! Мяу! Мяу!”, а кошка, добрая душа, говорит: ”Понятно… акцент только украшает… спасибо, что стараетесь…” Называется карикатура ”Легкий акцент только украшает”. Легкий. Ч.т.д.
Наконец, в Postimees старейшина таллиннского района Ласнамяэ Мария Юферева делится своим взглядом на интеграцию. Она считает, что идеи движения Eesti 200 помогут нам ”выйти из порочного круга сегрегации и поддержать интересы обеих сторон”. Это значит, что школа Эстонии должна стать единой за следующие десять лет. Однако и сегодня всё не так плохо: ”Русская школа не ностальгирует по СССР, русская молодежь не живет в инфопространстве российской пропаганды. Русские подростки способны мыслить самостоятельно. Главная забота русской школы сегодня — в том, что школьники не знают, кто такие Отт Лепланд или Койт Тооме, а вот каэраяан они обучены танцевать вполне”.
Жирный палец государства снова в деле
Внутренние разборки соцдемов — бубновый король Евгений Осиновский против пикового валета Индрека Саара, Марина Кальюранд в качестве джокера, и стремительный уход Урве Пало из партии, правительства и политики — не могли не стать поводом для сочувствия и зубоскальства — что у кого на уме. Редакция Õhtuleht констатирует: после того, как Пало сказала, что Саар мог бы руководить лишь одной партией, EKRE, Социал-демократическая партия перестала быть прежней, и вероятность того, что Пало уйдет или ее уйдут, резко повысилась. Но вообще, спрашивает газета, почему бы, уходя, не уйти окончательно? Зачем нужно возвращаться в парламент, устраивая себе восьмимесячный высокооплачиваемый отпуск? Что до партии, газета пророчит ей ”кровавую гражданскую войну”, если только соцдемы не образумятся.
Редакция Eesti Päevaleht считает, что уход Урве Пало — ”вызов интеллигентному избирателю”; это аллюзия на слова самой Пало: ”Избиратели соцдемов образованнее и интеллигентнее среднего, руководитель должен отвечать именно их ожиданиям”. Вот автор цитаты ушла — и что делать избирателю? А партии? Она, поэтически пишет газета, ”попала в бурю, и матросы, управляясь с парусами, обсуждают, не отправить ли капитана рыбам на корм, а самые предусмотрительные спускают шлюпки”.
Идеологические противники соцдемов практически пляшут на площади. В Postimees колумнист Тармо Пикнер, цитируя Пало: ”Я устала”, — прибавляет: ”Что делать, соцдемом быть изнурительно. Может, правы те, кто считает, что Эстония так тонко настроена на правую политику, что кораблик левого правительства до цели не догребет. Весь пар уйдет в примирение противоречивых решений гребцов, и кораблик будет кружить на месте”.
Редакция той же газеты идет дальше и сравнивает всё ”проклятое правительство” (для которого Пало должна оказаться ”роковой женщиной”) с кораблем, с палубы которого кто-то постоянно бросается в море. ””Титаник” затонул после встречи с айсбергом за три часа, а нынешнему правительству Ратаса осталось больше восьми месяцев. Затем будут новые выборы, и у партии Ратаса есть все шансы показать хороший результат” — в отличие от ”младших братьев” Центристской партии, то есть ”Отечества” и соцдемов.
Дежурный аноним, сочинивший редакционную колонку, вообще любит метафору с огоньком: Урве Пало оказывается у него Ельциным (”Я устал. Я ухожу”), а ”младшие братья” превращаются в ”падающий самолет, который невозможно отремонтировать”. Пало, считает редакция, могла бы уйти и раньше, после провала проекта быстрого интернета для местных самоуправлений, и ”было бы еще лучше, если бы она прихватила с собой Осиновского, сбежавшего после фарса с алкогольным акцизом в кусты”.
А всё отчего? ”Можно целовать флаг перед камерами, — рассуждает газета, — но доверие от этого не рождается, если ты в коалиции с партией, которая дружит с ”Единой России” и бывший председатель которой еще недавно практически обнимался с путинским придворным, питомцем КГБ. Можно болеть сердцем за бедных и слабых и призывать народ пить воду, но при этом любить дорогие костюмы, автомобили и хорошее французское вино. Как сказал бы Константин Сергеевич Станиславский: не верю!”
Вице-спикер Таллиннского горсобрания и член ”Отечества” Март Луйк припоминает соцдемам разнообразные грехи и сообщает читателям Eesti Päevaleht: ”Философия соцдемов проста: государство — это гигантский детский сад, в котором граждан учат, как жить. В их головы никак не вмещается понимание того, что гражданин не желает, чтобы власть трясла своим жирным пальцем перед его носом, он старается выживать так, как может, при помощи своего ума”. Какая жалость, что члены ”Отечества” забывают о неуместности трясения жирным пальцем, когда рассуждают об эстонизации русской школы, например.
