После страновой конференции мы точно знаем, кто виноват — российские соотечественники как таковые, стагнанты (Сергеев, Егоров), раскольники (Мишин, Сухов, Илляшевич), Кленский (он всегда виноват), центристы (виновны по определению), эстонское и российское государство. Гораздо сложнее ответить на вопрос, что с этим делать и как жить дальше.
Сдали в аренду?
После конференции известный общественный деятель и политик Димитрий Кленский обвинил Россию в предательстве интересов русских в Эстонии. Укрепившись заявлением директора Департамента МИД РФ по работе с соотечественниками А.Чепурина, Кленский утверждает, что нас просто сдали в аренду:
"Вот его наставление <…>: "Все этнические, этнокультурные общины, когда они эффективные, находятся в позитивном диалоге с материнским государством. Поэтому наша задача — выстраивать позитивные отношения, не вмешиваясь чрезмерно в жизнь общины". В переводе с дипломатического это означает, что русских Эстонии сдали (в аренду?) моноэтническому государству, с которым им отныне надлежит жить мирно и тихо, по выражению Чепурина, "без слез и криков"".
Утверждение спорное. Во-первых, российское правительство ориентировано на сотрудничество с любым легитимным политическим режимом в Эстонии, и это его суверенное право, не дающее повода обвинять этническую родину в предательстве. Во-вторых, обеспечение прав постоянно проживающих в Эстонии граждан РФ не дает повода для обвинений Эстонии в их нарушении. В-третьих, ответственность за соблюдение прав как бы российских соотечественников, натурализованных в гражданстве ЭР, целиком и полностью лежит на эстонском государстве, и до определенной черты это его внутреннее дело. В-четвертых, права лиц без гражданства систематически нарушаются именно потому, что за ними нет государства, способного взять на себя их защиту. Понятно, что любая самодеятельность в вопросе представительства лиц без гражданства без их формального согласия является нелегитимной.
Таким образом, "сдать в аренду" российских граждан — русских или не очень русских — не позволяет Конституция РФ. Лиц, натурализованных в гражданстве Эстонской Республики, и лиц без гражданства "сдать в аренду" не позволяет их юридический статус. Известно, для красного (красивого или кровавого?) словца не пожалеем и родного отца, однако призывы "партии войны" осложнить эстонско-российские отношения ради обеспечения никаких прав российских соотечественников с синими и серыми паспортами это и есть настоящая подлянка.
Партия войны
То, что у нас сложилась собственная "партия войны" — зеркальное отражение аналогичной эстонской структуры (см. пример Мартина Хельме и компании). Достаточно полюбопытствовать, в чем конкретно виртуальные боевики обвиняют Ларису Нещадимову или Людмилу Матросову-Зыбину, чтобы осознать, в какое болото дремучего национализма нас всех тянут.
"Партия войны", несмотря на свою малочисленность и виртуальность, представляет реальную угрозу развитию русской общины. Сначала ее члены дразнили красным советским флагом гусей на Тынисмяги и накликали-таки "бронзовое" безумие. Теперь они выступают против любой нормализации отношений между русской и эстонской общинами, ссылаясь на не подлежащие прощению "бронзовые обиды".
Пора понять, что ответственность за "бронзовое" безумие 2007 года в равной мере должна быть возложена на эстонскую и русскую общины. Более того, государство не следует допускать к диалогу двух общин, потому что примириться и найти общие интересы для сотрудничества должны именно общины — русская и эстонская. Сейчас не время требовать полноформатной сатисфакции от государства — оно к этому не готово и в ответ на справедливые как будто требования может вполне конкретно нахамить.
Две общины
Государство в одинаковой мере противостоит и русской и эстонской общинам, препятствуя их внутреннему единству. Наивно думать, что "законы бронзовой ночи" писаны исключительно для русских. Но все же это мы, русские, дали формальный повод отработать на нас методику усмирения недовольных. Так что законы, водометы, ножные кандалы, пластиковая стяжка и электрошокеры в первую очередь предназначены для эстонской общины. Эстонская община живет в постоянном страхе, ее терзают жесточайшие экзистенциальные фобии, искусно подогреваемые политиками и чиновниками. Какой бы длины ни были очереди из безработных, сколько бы ни стоили хлеб, молоко, мясо, отопление зимой и бензин — протеста не последует, потому что в апреле 2007 года эстонская община получила эффективную прививку от массового проявления недовольства.
Настал такой день, когда в местных экономических и политических проблемах уже невозможно обвинять "Москву" и "Кремль", потому что лучшее блюдо на завтрак для эстонского политика и чиновника — это другой эстонец, хорошо бы тоже политик, но сойдет и простой обыватель. Посмотрите, с каким далеко не ритуальным каннибализмом рвали и продолжают рвать на куски Народный союз, именно за то, что он народный (!) и эстонский (!), а не усредненно-европейский — центристский, реформистский, социал-демократический, зеленый, серобуромалиновый, и т.д. Выйти теперь на улицу с протестом значит уподобиться русским. Не выйти — значит напрочь забыть о том, что носителем верховной власти в государстве является эстонский народ, а не Рийгикогу или правительство.
Пятьдесят лет "русской оккупации" носитель верховной власти неустанно размножался, а всего лишь за 20 лет самостийности популяция вида начала резко сокращаться. Тот, кто еще в силах размножаться, бежит за границу. Чтобы выжить в реалиях настоящего, следует объединить пассионарность русской общины с теми реальными правами, которыми пока еще обладает эстонская община, и сделать это следует как можно быстрее.
Мы разные
Русская община в Эстонии далека от гомогенности. Нас разделяют социальный и материальный статус, а теперь еще гражданство и даже образование. Зато нас объединяет созданная эстонским государством система институциональной сегрегации. Главная причина нашей жизненной силы именно в том, что мы разные — богатые и бедные, интеллигенты и не очень, граждане и aliens, имеющие "совковый" опыт и не имеющие его.
Безумие противопоставлять сегодня российских соотечественников русской общине в Эстонии. Соотечественники по определению не могут быть единоличными представителями русской общины, потому что они только ее часть. Быть частью чего-то большего отнюдь не унизительно. Нужно просто осознать, что свои корпоративные интересы следует увязывать с интересами общины в целом, не перетягивая на себя дырявое одеяло. В нашем конкретном случае — не узурпируя отношения с Россией и не формализуя их в организациях типа СОРСЭ. За внимание России должны бороться не лидеры и не "эксперты из инженеров", а перспективные идеи и организации, способные воплотить их в жизнь. В этом интерес и русской общины, и российских соотечественников, и России, и даже самой Эстонии.
Мы нужны
Понятно, что Эстонии не нужны нищие российские соотечественники, как России не нужны их вечно протянутые за подаянием руки.
Мы должны осознать, что у нас есть миссия — мы должны сохранить то, что уже утрачено, и то, что еще будет неизбежно утрачено в России. На первый взгляд это мелочи того быта и той культуры, которые мы презрительно называем "совковыми", однако не все в них заслуживает забвения. Есть у нас и другая, но не менее важная миссия. Мы просто обязаны присматривать за теми, кого мы приручили, и кто теперь вырвался из-под опеки. Дурман свободы и демократии может кому угодно вскружить голову, и наша миссия в том, чтобы дитя в припадке эйфории не расшиблось о железобетон реальности. Отсюда понимание того, как именно мы должны жить дальше.
Прежде всего, мы должны научиться жить в предложенных обстоятельствах, а не выживать в "неблагоприятных для этнического воспроизводства условиях".
Во-вторых, следует освободить детей и внуков от тяжести наших ошибок и заблуждений или, если хотите, освободить их от нашей кармы. У наших детей своя судьба и мы не вправе передавать им по наследству наши проблемы. Мы должны оставить им право выбора, без оглядки на нас.
В-третьих, полноценная жизнь возможна только в том случае, когда мы научимся находить общий язык с эстонской общиной. "Находить общий язык" и "сотрудничать" это отнюдь не означает "сливаться в экстазе". Должна быть и нейтральная полоса для общения, и дистанция безопасности, и граница, не позволяющая ежедневно давить на больные мозоли. Следует наложить табу на темы "русской оккупации", "бронзовых беспорядков", "депортаций", "фашизмов", "это все они виноваты" и "дискриминации меньшинств". Нас дискриминируют, потому что мы сами согласились признать себя меньшинством в этом государстве, и будут дискриминировать до тех пор, пока мы сами не выйдем за рамки институциональной сегрегации.
В-четвертых, мы, т.е. русская община в Эстонии, не вправе вымогать у России материальную помощь. Все, что Россия дает нам по собственному желанию, следует принимать с благодарностью и не устраивать между собой драку по малейшему подозрению в том, что кто-то попал в любимчики МИД РФ. Мы не вправе вымогать у России моральную поддержку против Эстонии, а тем более политические или экономические санкции. Мы сами виноваты в том, что за двадцать лет эстонской независимости не сумели освободиться от ярлыка "пятая колонна" и наладить межобщинное сотрудничество.
Вот это самое "мы" многим тут не по нраву, а особенно, когда речь заходит о том, чтобы разделить ответственность с эстонской общиной. Обязанность разделить ответственность на пути к гражданскому обществу — это и есть та самая железобетонная реальность, которой не без успеха пугают и русскую, и эстонскую общины, поощряя валить друг на друга любые провинности — реальные или мнимые, включая капризы погоды, циклическую ущербность лунного диска и пятна солнце.
