С одной стороны, эстонцев можно определенно поздравить. Первого января нового года мы, очевидно, будем единственными, присоединившимися к еврозоне. Важность события подчеркивает как то, что мы будем единственными, так и обстоятельство, что мы смогли выполнить сверхжесткие еврокритерии в условиях глобального и местного экономического кризиса.
В сравнении с проведенным в 2004 году в порядке кампании объединением (с Европейским Союзом и НАТО), которое, кроме того, произошло в середине экономического бума, теперешнее достижение является несомненным подвигом.
Следует особо отметить выполнение критерия бюджетного дефицита. Произошедшее с бюджетом в 2009 году можно несомненно назвать большой работой над ошибками. В декабре 2008 года при голосовании в Рийгикогу в бюджете прошлого года был одобрен, не моргнув глазом, двадцатипроцентный рост правительственных расходов. Тогда, очевидно, даже филологам-первокурсникам было ясно, что как всемирная, так и эстонская экономика вступили в величайший спад за все время. Невольно вспоминается русское выражение "Сами создаем себе трудности, чтобы впоследствии их героически преодолевать!"
Однако радость от присоединения к евро сильно снижает обстоятельство, что в клуб "богатых и красивых" мы вошли лишь за считанные дни до его обрушения.
Европа маргинализируется как демографически, так и экономически и так или иначе отодвигается на окраину Тихого океана, становящегося внутренним морем для экономических сил. Останется ли слово Европы веским в международном смысле, зависит от способности последней консолидироваться вокруг традиционных ценностей, формировавшихся тысячелетиями. В последнем, однако, в силу широко распространившего мультикультурного розового тумана, к сожалению, нельзя быть уверенным.
Не является большой тайной, что вхождение в ЕС произошло тогда, когда проблемы старой, ленивой и дотирующей сельское хозяйство Европы были уже ясны, как день. Способность Европы продолжать оставаться центром конкурентоспособности в мировом масштабе была поставлена под сомнение лидерами самой Европы уже в 2000 году в Лиссабоне. Мало рожающий, наслаждающийся короткими трудовыми неделями и рано отправляющийся на пенсию европеец не может более сколько-нибудь долгое время вкушать привычное благоденствие.
Тем не менее, от вхождения Эстония получила новый размах. Последовавший кредитный и экономический бум ироническим образом содействовал сегодняшнему 14-процентному экономическому спаду и пятнадцатипроцентной безработице.
Следует с сожалением признать, что к моменту вхождения в еврозону способность "клуба" к продолжению деятельности была под еще большим знаком вопроса, чем шесть лет назад. Хотя Банк Эстонии и правительство республики уже составляют планы по сбору крон и раздаче евро, однако они не разъясняют народу, куда мы все же вступаем.
Большинство из шестнадцати стран-членов Евросоюза начали нарушать ими же самими установленные правила. Сегодняшний кредитный и финансовый кризис является проблемой не только Греции или Средиземноморья, он простирается от Исландии до Португалии и от Турции до Америки. Западный мир должен начать сознавать, что такой вещи, как кейнсианские бесплатные обеды, просто не существует. Тем более, что эффект воздействия пакетов государственной помощи (значение усилителя), в ходе последнего кризиса достигающей триллионов долларов, в глобализованном мире не так велик, как предполагала экономическая теория.
Проще всего объяснить сверхпотребление и его последствия следующим образом. Как можно съесть больше пиццы, чем выпечено?
В сущности, имеется две возможности. Можно объявить соседям войну и конфисковать в виде трофея часть пиццы у соседа. Чингиз-хан и Адольф Гитлер весьма широко практиковали этот метод. В современном цивилизованном мире общее распространение получило кредитование. Ссуду, однако, следует, как известно, возвращать с процентами. Если сверхпотребление и кредит становятся хроническими, ссудодатели делаются недоверчивыми и интресс по ссуде повышается. Кроме того, платежи по интрессам обременяют государственный бюджет.
Для выхода из заколдованного круга государства вынуждены рано или поздно начать печатать дополнительные деньги или девальвировать их. Первый метод создает инфляцию непосредственно, второй косвенно. В действительности, имеется и третья возможность — прямое снижение доходов и потребления как в публичном, так и в частном секторе. Все они обедняют население государства. Ни один из трех путей не является благом. При этом два первых исключены в государствах, присоединившихся к еврозоне.
На самом деле, мы забыли еще одну возможность избавления от долга. Какой-нибудь добрый дяденька может просто выкупить или оплатить твой долг. В случае маленькой Греции это не проблема. Экономика Греции составляет всего 2,7% экономики еврозоны и 3,9% валовой продукции внутренней экономики.
В то же время положение все ухудшается. Когда Греция присоединилась к зоне евро в 2001 году, дефицит ее бюджета составлял 3% и внешний долг 60% ВВП. К 2009 году соответствующие показатели были 13% и 125%. Причем экономика Греции с середины 1990 годов развивалась быстрее ЕС. В 2003 году ВВП Греции вырос на 5%, а ЕС на 0,8%. В начале кризиса в 2008 году соответствующие показатели были 3,3% и 1,3%. В то же время текущий счет Греции приблизился к отметке минус 15%.
Вызванное отрицательным текущим счетом США удорожание евро относительно доллара и других валют нанесло удар чрезвычайно важной для Греции туристической отрасли экономики. Греция стала слишком дорогой для туристов из Америки и Великобритании. Глобальный кризис существенно урезал приток итальянских туристов в Грецию. Государственная экономика рухнула, и правительство Греции не было более способно оплачивать свои долги.
Помимо всего прочего следует учесть, что Греция, в свою очередь, является основным инвестором и ссудодателем для ряда Балканских стран. Начиная с падения коммунизма в 1989 году, Греция являлась крупнейшим инвестором для Румынии и Болгарии. Из десятки крупнейших, четыре банка Болгарии и три банка Сербии принадлежат Греции. В каждой из стран удельный вес греческих банков в общем объеме имущества банков составляет соответственно 30% и 15%. В Румынии двум большим греческим банкам принадлежит 15% всех банковских активов.
В год, когда появилось евро, нобелевский лауреат Милтон Фридман писал своему другу, итальянскому ученому-экономисту Антонио Мартино: "Как тебе известно, я весьма пессимистичен в отношении евро… Сейчас я несколько менее пессимистичен, чем ранее, поскольку не ожидал, что разные страны сумеют проявить дисциплину, необходимую с целью признания пригодности для введения евро".
Фридман все же оказался чрезмерным оптимистом. Разрешенный критерий трехпроцентного бюджетного дефицита преодолели все члены ЕС, кроме Эстонии и Болгарии. Более 10% составляет этот показатель у Испании, Греции, Латвии, Ирландии и Великобритании. Дефицит Литвы несколько ниже 10%, Германии около 5%. Разрешенный 60-процентный рубеж долгового бремени правительственного сектора превышают шестнадцать стран из двадцати семи. Наименьший долг имеют Эстония (7,5%), Люксембург и Болгария. Наибольший долг имеется у Греции (125%), Италии, Бельгии, Ирландии, Великобритании, Португалии и Франции.
Законы Европейского Союза не могут обязать правительство скупить долги соседей, но никто не запрещает сделать это добровольно. В принципе, европейские богачи могли бы вынуть немного денег из заднего кармана и просто скупить долги Греции. Однако прозябающая в десятипроцентной безработице Европа бьется над решением собственных проблем.
Результаты национального опроса в Германии говорят, что 70% немцев не желают поддерживать другие страны за счет своих налогов, и канцлер Ангела Меркель наверняка должна считаться с этим. По правилам ЕС, если такое решение принято, члену, попавшему в беду, должны помочь все 27 членов, а не только 16 членов еврозоны.
Статья 122 Основного закона ЕС, вступившего в силу в декабре прошлого года, гласит: "Если союзное государство находится в серьезной опасности или рискует оказаться в опасности по причине природной катастрофы или чрезвычайных обстоятельств, совет министров по предложению Европейской Комиссии может на определенных условиях гарантировать финансовую помощь союза". Другое дело, насколько "от бога" возникли длящиеся долгие годы ошибки правительства Греции.
Британская журналистика уже рассчитала, что если придется оказывать помощь Греции, то выделяемая британцами часть помощи в пакете вспомоществования составит семь миллиардов фунтов. Сумма оказалась бы больше, если бы другую страну, оказавшуюся в беде (например, Испанию), освободили от обязанности оплаты. Британцы опасаются, что может возникнуть эффект домино, который выстроит за дверями очередь из стран, попавших в беду. Страны — соседи Греции по Средиземноморью — Испания, Италия и Португалия, а также и Ирландия находятся в более-менее подобной ситуации. Группа стран приобрела название „PIIGS" по первым буквам англоязычных названий государств.
ВВП пяти упомянутых стран ровно на треть больше, чем у Германии. В случае присоединения Испании, Португалии и Италии к числу нуждающихся в помощи, британцы должны были бы облегчить свои карманы уже на 50 миллиардов фунтов, чтобы спасти валюту, в которую они никогда не верили.
В конце-концов Греция может принять решение о выходе из еврозоны и ввести обратно свою прежнюю валюту — драхму. Это позволило бы Греции девальвировать и тем самым стимулировать экспорт и экономический рост. Однако проблема состоит в том, что отсутствуют правила, прописывающие процедуру выхода из финансового союза. Государство, выходящее из финансового союза, должно покинуть и Европейский Союз.
Нобелевский лауреат Пол Кругман недавно сказал: "Основной источник бед — не Греция, а Испания. Европейская политика единого стандарта экономического и финансового союза для всех делает государства беззащитными перед шоком". Как было сказано ранее, беды Европы шире и глубже, чем всего лишь дефицит бюджета Греции. Жизнь не по средствам и сверхщедрые социальные системы подрывают всю основу общества благоденствия.
Одна из самых щедрых пенсионных систем существует в Германии, пенсионные обязательства которой в восемь раз превышают размер ВВП. Обязательства США превышают ВВП в пять с половиной раз, Великобритании в четыре раза, Италии в три с половиной, и Испании — в два с половиной раза.
Евро создавалось не по экономическим, а по политическим причинам. Европейский Союз пытается действовать как единое государство, а у государства предполагается наличие собственных денег. Еврозона является второй в мире крупнейшей экономической силой, давшей надежду стать также и существенной политической силой. Доля еврозоны в мировом ВВП составляет 7,5%. Евро стало в мире второй по значению резервной валютой вслед за долларом.
Проблема Европейского финансового союза состоит в том, что его не поддерживает политический союз, который координировал бы бюджетную и налоговую политику. Поэтому распад финансового союза был очевиден уже несколько лет назад. В более мягком варианте евро останется в обороте во Франции, Германии и еще нескольких небольших государствах.
Перевод Людмилы Белан
