Государственная идентичность и мультикультурное общество

Как в человеке, так и в государстве тяжелее
всего болезнь, начинающаяся с головы.
Плиний Младший

Государство и личность, их взаимоотношения, которые длятся в течение всей жизни человека, а нередко и после его смерти (например, имущественные вопросы, честь и достоинство гражданина, память о нем, авторское право и т. д.) представляют большой интерес. Недавно эта проблема была затронута в выступлении канцлера юстиции Индрека Тедера в Рийгикогу.

Что такое государственная идентичность?

Государственная идентичность — это осознание человеком принадлежности к тому или иному государству.

Почему человек причисляет себя к тому или иному государству, считает его своим и берет на себя определенные обязательства (платить налоги, защищать его и даже отдать жизнь за него)? От чего зависит его выбор?

Государственная идентичность есть часть индивидуальной идентичности. Она зависит от того, насколько человек идентифицирует себя с конкретным государством, кем он считает себя в данном государстве, каков у него реальный статус, то есть, какими правами, обязанностями и полномочиями он обладает в государстве, каковы возможности его самореализации.

Государственная идентичность есть важнейший элемент самосознания личности. В конечном итоге, она зависит как от самосознания человека, так и от социальных, экономических, политических, культурно-образовательных и правовых условий жизнедеятельности личности в государстве.

Государственная идентичность является важнейшим консолидирующим фактором. Людей объединяет не только общий язык, национальность, пол или возраст, культура и история, но и то, что они граждане одного государства.

Что способствует, а что препятствует формированию единой государственной идентичности?

Во-первых, человек признает своим то или иное государство при условии, если это государство считает его также своим. Трудно любить государство, которое является мачехой и считает тебя чужим.

Во-вторых, многое зависит от того, какими правами и свободами обеспечен человек в государстве. Сегодня государственная идентичность неэстонцев полностью размыта. Многие из них отчуждены от эстонской государственности. Это объясняется целым рядом причин.

Остановимся лишь на некоторых.

Исторические причины

Это наличие глубокой обиды среди эстонцев на советское прошлое, которое нередко ассоциируется у них не с политикой коммунистов, а с русской и русскоязычной частью населения. Их считают наследием оккупационного режима и отношение к ним в большинстве отрицательное.

Именно поэтому после восстановления независимости эстонского государства политическая элита, используя институт права и институт гражданства, по праву преемственности, волевым путем отстранила более 500 тысяч неэстонцев — "мигрантов", "оккупантов", "инородцев" — от участия в принятии государственных решений и в законотворчестве. Многие русскоязычные люди в одночасье лишись политических прав. В одностороннем порядке, без учета их волеизъявления, за ними был закреплен статус иностранца, то есть человека иного государства.

Конституционная аномалия

Согласно действующей Конституции, Эстонская Республика призвана защищать сохранность только эстонской нации, языка и культуры. Спрашивается, а разве она не должна защищать сохранность других национальных меньшинств, их культуру и язык? Защита государством своего гражданина есть одно из условий договора между государством и гражданином. К сожалению, эта юридическая аномалия послужила основой отчуждения неэстонцев от государства. Фактически власть свела государственную идентичность неэстонцев к нулю. Многие из них стали апатридами, то есть людьми, лишенными "патрио" — Отечества.

Несмотря на это, они остались лояльными и преданными Эстонии — к стране своего постоянного проживания и рождения. Они не бросились принимать гражданство другого государства, хотя такая возможность была, но в итоге оказались "лицами без гражданства". Более 100 тысяч человек продолжают находиться в этом статусе, хотя прошло 18 лет.

За прошедшие годы процесс натурализации прошли всего около 160 тыс. человек, то есть всего 1/3 неэстонского населения. Темпы натурализации постоянно снижались. Если раньше "натурализовалось" ежегодно 5-6 тысяч человек, то после событий бронзовой ночи их количество сократилось до 2 тысяч. Медленные темпы натурализации, неравенство, дискриминационная национальная политика, хроническая безработица и другие социальные невзгоды породили у многих чувство второсортности и неуверенности в своем будущем. В конечном счете, многие неэстонцы стали принимать российское гражданство или гражданство иных стран. Сегодня в Эстонии проживают граждане примерно 90 государств.

Рост удельного веса граждан иного государства на территории Эстонии — показатель ошибочности политики государства по отношению к национальным меньшинствам.

Чувство государственной идентичности ослаблено не только среди неграждан, но и среди граждан Эстонской Республики, особенно неэстонской части. Многие из них эмигрируют за границу в поисках лучшей жизни. Главная причина этого — недовольство своим статусом, неравноправное положение и отсутствие работы.

У нас, согласно Конституции ЭР, все граждане de-jure равны, но de-facto они неравны. Вопреки всякой логике, все граждане ЭР — неэстонцы считаются иностранцами, а их языки — иностранными. Социальное положение человека, возможности карьерного роста и благополучия во многом зависят от его языковой и этнической принадлежности.

Граждане эстонской национальности все эти годы имели массу привилегий по сравнению с гражданами–неэстонцами. Это служило социальной опорой право-националистических сил и позволяло им постоянно находиться у власти. Кризис поколебал их уверенность в поддержке эстонского электората, так как ряды безработных стали пополняться эстонцами. Люди, независимо от их этнического происхождения, все больше и больше становятся равными в нищете, бесправии и беспомощности.

Поскольку в Эстонии такие понятия как нация и государство полностью отождествляются, постольку и лояльность к государству рассматривается как лояльность к эстонской нации, ее языку, культуре, истории, традициям и т. д.

Фактически государственная идентичность смешивается с этнической идентичностью, а лояльность к эстонскому языку, традициям, обычаям и даже политикам рассматривается как проявление лояльности к эстонскому государству. Самуэль Джонсон — поэт и просветитель XVIII века — сравнивал "ложных патриотов" с фальшивыми монетами, которые блестят, как настоящие, но отличаются по весу. Он выступал против мнения, что патриотизм обязательно заключается в любви или в упорной оппозиции ко двору. Человек может ненавидеть своего короля и при этом любить свою страну, отмечал он.

У нас нередко считается, что если человек не владеет эстонским языком или владеет им недостаточно хорошо, то он не может быть лояльным гражданином. До наших ученых и политиков трудно доходит тот факт, что государства могут быть многонациональными и мультикультурными. Этот факт либо игнорируется, либо признается формально, чтобы успокоить Европу.

Государственная идентичность и национальная или этническая идентичность — это разные понятия. Национальная и этническая идентичности есть осознание принадлежности к конкретной нации или этносу, а государственная идентичность — к конкретному государству. В первом случае консолидирующим моментом выступает нация, а во втором — государство, Конституция, право и т. д.

Кризис государственной идентичности у людей не способствует укреплению государства, так как государство богато и сильно гражданами. Многие государства целенаправленно отбирают себе новых граждан, путем издания "гринкарт" или натурализации, руководствуясь не этническими, а иными гуманистическими критериями.

В многонациональном и мультикультурном государстве факторами формирования государственной идентичности не могут быть только ценности одной нации, а должны быть общие консолидирующие признаки, отраженные в государственной символике и праздниках, в памятниках, в музеях, в системе образования, культуре, музыке, живописи, спорте и т. д.

При определении государственной символики государство должно учесть интересы разных слоев общества, его мультикультурный и многонациональный характер. Оно не должно сортировать своих граждан на людей первого и второго сорта, на своих и чужих.

Политическая власть — это инструмент государства, если она стравливает граждан по этническому и языковому признаку, а не объединяет их, значит, она нарушает общественный договор и не выполняет своих функций.

Самуэль Джонсон считал, что место в парламенте могут занимать только истинные патриоты: "Патриот тот, — писал он, — чье публичное поведение определяется одним мотивом — любовью к своей стране, тот, кто, как представитель в парламенте, не имеет ни личных надежд, ни страха, ни доброжелательства, ни обиды, но направляет это исключительно на общий интерес".

Хотелось бы, чтобы у нас было больше патриотов и меньше партократов.