Смысл школьной реформы
Почему нет организованного сопротивления навязанной реформе? Потому что в нее никто не верит. Люди ждут, что реформа с треском провалится и все вернется на круги своя. Реформу легче саботировать, чем открыто бороться против нее.
Почему люди не верят в то, что реформа будет успешной? Одни не верят потому, что боятся перемен, боятся потерять рабочие места. Другие — потому что свято уверовали в страшилку про ассимиляцию русских в "провинциальной культурности и вульгарной национал-демократической ментальности". Третьи — потому что после переноса Бронзового солдата на кладбище школьная реформа представляется им последним рубежом обороны против эстонцев. Есть и другая мотивация, связанная с личными амбициями "лидеров".
Кто мешает реформе? Основные тормоза — преподавательский состав иноязычной школы, организация российских соотечественников, подогревающая недовольство родителей, а также различные общественные организации, вылавливающие сладкую рыбку в мутной водице.
На вопрос Димитрия Кленского, в чем смысл навязанной нам школьной реформы, я бы ответил кратко: в экономике.
Если отбросить политическую составляющую реформы и все, что ее маскирует, то в сухом остатке мы найдем проблему занятости и рабочих рук, т.е. экономику. В условиях стабильно отрицательного баланса в приросте народонаселения эстонцы испытывают целый комплекс экзистенциальных фобий. Выросло поколение, свято уверовавшее в то, что национальная — эстонская! — судьба заключена в том, чтобы теперь быть хозяевами. Из семисот лет рабства сделан поистине дембельский вывод: счастье в том, чтобы самому быть начальником или быть к начальству как можно ближе. В отличие от идейных националистов поколение начальников и хозяев понимает, что в период государственного строительства кто-то должен обслуживать независимость и обеспечивать доминанту эстонской культуры.
Понятно, что с нашествием турок, марокканцев или китайцев государству не справиться, иное — домашние русские. Одомашненные русские, обученные господскому языку, низведенные из статуса Homo sapiens в статус Homo Habilitis, подходят для обслуживания и не престижной работы как нельзя лучше. Смысл школьной реформы в том, чтобы вывести из русской общины, пока еще состоящей из Человека разумного, генерацию Человека умелого — говорящую рабочую скотинку.
Идиотизм противников реформы проявляется в том, что они желают сохранить сложившийся status quo — по сути, институциональную сегрегацию. При этом они преследуют только личные интересы, не задумываясь над тем, в чем подлинный интерес русской общины. У нас нет русской школы, у нас есть — иноязычная школа, что далеко не одно и то же. Сохранение status quo иноязычной школы означает лишь незначительную по времени задержку в производстве Homo Habilitis, но никак не победу общинного разума.
Выпускник реформированной иноязычной школы, отлично владеющий государственным языком, на рынке труда будет так же дискриминирован, как выпускник школы не реформированной. Отсутствие личных и корпоративных связей в эстонской среде, которые возникают в детском саду, школе, вузе, спортивном союзе, научном обществе и т.д., не позволит выходцу из русской общины подняться в эстонском бизнесе выше наемного работника среднего звена. Когда в связи с реформой говорят о повышенных шансах на рынке труда, то речь идет не о перспективах карьерного роста, но всего лишь о возможности получить неквалифицированную работу по первому в жизни трудовому договору.
Чего боятся отцы и проводники реформы иноязычной школы? Они боятся того, что дети натурализованных граждан Эстонской Республики могут оказаться за одной партой с детьми правопреемных граждан. Если это произойдет в массовом порядке, то дорогостоящая система институциональной сегрегации рухнет. Совместное обучение в единой национальной школе откроет путь к возникновению корпоративных и личных связей русских и эстонских детей, снимет препятствия к межнациональным бракам и к вожделенной интеграции. При этом интеграционные процессы пойдут не под знаком доминанты эстонской культуры, а под знаком реальной интеграции.
Интеграция в разнородном обществе есть бесконечный, стремящийся к совершенству процесс установления и поддержания связей. Страшилка про ассимиляцию русских в эстонском обществе есть заведомая ложь. Ассимилировать можно до 5 процентов инородного населения, если применить силу, то 10 процентов, но никак не треть населения — носителя более мощной культуры, чье информационное пространство охватывает сразу несколько континентов. Интеграция означает, что нельзя больше будет играть на экзистенциальных страхах эстонцев. Интеграция означает конец культурной доминанты. Интеграция означает юридическое закрепление реально сложившегося в государстве двуязычия.
Будем смотреть правде в глаза: нам нужна единая система дошкольного воспитания и единая (национальная) школа. Для детей постоянно проживающих в Эстонии граждан Российской Федерации нужна система российских лицеев. Есть прецеденты с французским лицеем и немецкой гимназией, посему российский (не русский даже!) лицей отлично впишется в систему образования. Дети граждан РФ должны быть выведены из-под интеграционного пресса Эстонской Республики. Им должно быть обеспечено конституционное право бесплатно учиться на родном языке. Российский лицей в Эстонии — проблема, успешно решаемая на уровне межправительственного соглашения.
Иноязычную школу с реформой или без следует упразднить как можно быстрее. Именно в этом подлинный интерес русской общины.
