— Это я звонил. Проходите… Нет, нет, не сюда, здесь у меня обсерватория. Вот сюда, в комнату. Да, Вы, проходите, проходите, пожалуйста, не стесняйтесь… Ботинки можно не снимать… Я же понимаю, Вы на работе… А это что, бронежилет? Удивительно! Я видел, видел по телевизору. Впрочем, можете его повесить вот сюда, на крючок… Нет? Как Вам будет угодно, прошу… Присаживайтесь.
— Я постою. Что случилось?
— Случилось? Ну, да… Случилось. Ну, конечно же, случилось! Иначе, зачем бы я вас позвал!? Не правда ли?
— Действительно!
— Да. Ну, так… я слушаю.
— Меня?
— Ну, конечно. Тут больше никого нет, молодой человек. Во всяком случае, сейчас… Вот… Да… Может быть, чаю?
— Вас как зовут?
— Кого? Меня? Ах, да, тут же нет никого… Меня, разумеется, меня… Кого же еще, в самом деле!? Вы простите меня, ради Бога! Позвольте представиться — Михаил Васильевич. А, Вас? Впрочем, да. Конечно… Я понимаю… Простите…
— Не за что…
— Вы так думаете?
— Надеюсь.
— Вы совершенно правы, молодой человек. Надежда — вот, что главное. Чтобы не случилось… Всегда! Надо надеяться, несомненно… А как же иначе!?
— Вы, Михаил Васильевич, позвонили в полицию и попросили вам помочь, не так ли?
— Совершенно верно. Это возмутительно! Они мне, простите, фиги показывают! Это меня компрометирует! Форменное хулиганство. Я прошу Вас… Нет, пожалуй, я требую привлечь их всех к ответственности, по всей строгости. Если это возможно. Но, я настоятельно прошу, Вас, молодой человек. Нет, не так… Я требую! Вы не возражаете? Или, все - таки не стоит? Вы как думаете?
— Головой. А вы?
— Вы мне не верите!?
— Отнюдь!
— Я сейчас Вам докажу…
— Отставить.
— Да, я понимаю… И все — таки, я надеюсь… Я вынужден обратиться в правоохранительные органы… В конце концов, я имею право! Как гражданин… Или нет? Как вы считаете?
— Отнимаю и делю. Столбиком…
— Вы шутите!
— А, Вы, Михаил Васильевич, уверенны в этом?
— Почему, сразу, я? Позвольте, но есть же и другие мнения! Почему только я?
— Так больше нет никого.
— Ну, почему опять я!? Нет, я больше не хочу! Увольте! Прошу, Вас, не надо… Я оправдаю!
— Еще бы!
— Вы мне, верите?! Я Вам так благодарен, так благодарен… Вы себе представить не можете, как я Вам, благодарен, молодой человек! Всегда к Вашим услугам! Чем могу?
— Пара пустяков, Михаил Васильевич…
— Да, да, да… Я слушаю Вас, молодой человек!
— Соблаговолите ответить мне, Михаил Васильевич… Кто именно показывает Вам фиги и чем я, как уполномоченный очень правоохранительных органов, могу Вам помочь?
— Вы позволите по порядку!?
— Извольте.
— Вы знаете… Я виду систематические наблюдения… Прежде всего, меня, как ученого с мировым, между прочим, именем интересует Альдебаран.
— Простите, кто??
— И не только, как созвездие… Точнее, не столько… Вы понимаете меня? Работать приходится, разумеется, по ночам. Это естественно… Мне крайне необходим покой и сосредоточенность… Ведь осталось совсем немного… О, это будет бомба! Настоящая бомба! Научный мир вздрогнет! Ведь никто, поверьте мне, никто еще не знает, что… Нет, я не могу, не могу. Слишком рано… Люди еще не готовы… Но я верю! Верю, что когда нибудь, очень скоро…
— И, что, действительно, очень скоро?
— Вас это беспокоит? Не волнуйтесь… Вы молоды и, может быть, успеете… Лично мне, Вы очень симпатичны и я, пожалуй, замолвлю за Вас словечко… Ну, обещать я, конечно, ничего не могу… Это не только от меня зависит… Ведь пригласят только достойных, но на правах консультанта и члена координационного совета… Но только Вам… И не просите… В порядке исключения…
— Благодарю. И все — таки… Кто фиги показывает?
— Как кто? Вы, что издеваетесь? Конечно же, дети… О-о-о, я очень хорошо знаю на что они способны! Вы не представляете себе, как жестоки могут быть дети. Как жестоки… Я знаю, знаю… И позвольте с Вами не согласиться! Я преподавал в школе тридцать лет… Тридцать лет! Вы понимаете?
— Вы не любите детей… Я правильно понял?
— А за что их прикажите любить? За что?
— Я не знаю…
— Вы не знаете! Конечно! Вот Вам, когда нибудь, плевали в спину? И ржали при этом, как лошади?! Плевали, я Вас спрашиваю?!
— Плевали.
— А кнопки на стул… Да что там кнопки! Вам доску канифолью натирали? Или, может быть, Вас называли " старым пидором"!? Или козлом? Ну, отвечайте же! Ну? Что же, Вы, молчите?
— Называли.
— И что же!? Я, между прочим, Вас спрашиваю!
— Морды бил. Каюсь.
— Морды били? Ну — ну… Да уж! Ах, как это у Вас все просто?! А я, молодой человек, педагог! Понимаете? Педагог!!! Нет, Вы этого не понимаете!
— Успокойтесь, Михаил Васильевич, успокойтесь…
— Успокоиться? Да они каждую ночь залезают ко мне на подоконник, стучат кулаками в стекло, орут, кривляются, фиги показывают… Почему они называют меня "старым пидором"!? Позвольте! Я не педераст! Я учитель астрономии! И если им не нравились мои занятия… Пожалуйста, я не против… Я никому не хотел навязывать… Они могли не приходить на мой урок… Я предоставил им такое право. Независимо от посещаемости все получали оценку "удовлетворительно"! Все! Поймите же, молодой человек, мне перед моими соседями не удобно… Это очень достойные люди! Я уже ходатайствовал… И тут эти вопли! Нет, соседи очень хорошие люди… Я им всем благодарен! Понимаете, они делают вид, что ничего не слышат… Очень деликатные люди… Но я то слышу!!! Слышу!!!
— И что, каждую ночь?
— Хм! Еще бы! И кроме того… Вот посмотрите… Эти туфли я купил год назад… Нет, нет, Вы посмотрите…. Каблуки… Вы видите? Напильником точат, пока я сплю… Специально! А пенсия? Я ведь храню ее под подушкой… О-о-о, у меня чуткий сон! Я все слышу. Пенсию им не достать! Но холодильник… Поверьте мне! Каждый день я покупаю молоко и творог. У меня язва… И что же!? Утром его уже нет! Ни творога, ни молока! И это хорошо, что я не пью спиртного… Мне нельзя. Представьте себе, чтобы здесь творилось по ночам!
— Садом и Гоморра!
— Вот именно!
— Могу себе представить!
— Не успокаивайте меня… Не надо!
— Ну, что же… Хулиганские действия… совершенные в составе группы… с особым цинизмом… по предварительному сговору… по статье Криминального кодекса Эстонской республики… на основании устного заявления… Ну… Ой, что то много получается!
— Сколько?
— Каждому?
— Петрова Славу трогать не надо, прошу Вас… Он, на поводу пошел, так сказать… Славик всегда был поддающимся и скорее просто за компанию…
— Минус Петров… Ну, короче… Разберемся. Но без санкции прокурора никак нельзя. Уж не обессудьте… В прочем, мы достаточно хорошо знакомы… По секрету скажу, у нас дачи рядом… У него дача показаний и у меня дача показаний… Признаюсь, иногда, мило так беседуем… Так что, я думаю, проблем с вынесением приговора не будет… Вы ведь знаете, какое сейчас время!? Адвокаты, пресса, телевиденье… Ну, ни каких условий для произвола! Но, мы тоже не пальцем сделанные… Закон, как дышло — куда повернул, туда и вышло! Я похлопочу, Михаил Васильевич! Обязательно похлопочу… Всех к ногтю!
— Да уж, постарайтесь, прошу Вас. Может, я насчет Вас тоже… Походатайствовать. Там. Ну, Вы, понимаете, да?!
— Михаил Васильевич! Что ж Вы так? Взятку предлагаете! Не хорошо… Мы взяток не берем! Никогда! Верите мне?
— Я не хотел Вас обидеть. Что Вы? Просто хочется, как то, чтобы все свои были… Ну, там, вы понимаете? В тесном кругу, так сказать…
— И вот, что еще… В рамках возбужденного, по Вашему устному заявлению, уголовного дела необходимо составить список преступников… Вы как, сможете?
— Разумеется! Я готов!
— Не сейчас. Хорошенько подумайте… Это же ответственное дело - оказывать содействие правооберегающим органам! Не фунт изюма! Подробно изложите… Главный принцип в нашей работе — неотвратимость наказания! Это главное! Но предельно точно… Ошибки не допустимы! Не стоит лить воду на мельницу провокаторов. Вы понимаете меня?
— Да. Вы правы, конечно не стоит…
— Да с Вашей помощью… Я имею в виду население… Да нам всех и вся… Как два пальца об асфальт!
— Пальцы? Ой!
— Ну, да! Вы же помните это:
"Ваши пальцы пахнут ладаном
И в ресницах спит печаль…" — помните, нет!?
— "Ничего теперь не надо Вам,
Никого теперь не жаль!" — конечно, помню! Вертинский! Ах, как Вы великолепно грассируете! У Вас молодой человек, прекрасные вокальные данные. Вы не пробовали себя на сцене?
— Себя? На сцене? Ну, что Вы!? Это же так интимно! Сейчас не об этом… Важен список. И без сантиментов… Петрову Славику отсрочку…
— Да, да, конечно… Я понимаю….
— И отнесите весь перечень вот по этому адресу… Доктор Мирошниченко наш законспирированный сотрудник. Работает под прикрытием. Временно исполняет обязанности главного врача диспансера. Выявляет тех, кто скрывается от следствия в стенах лечебных учреждений. Но, постойте… Могу ли я Вам доверять? Вы понимаете… У нас свои правила и допуск к подобной информации весьма ограничен. И подразумевает ответственность, по всей строгости…
— Да! Конечно! Я понимаю… Никому!
— Доктор принимает каждый день… Я позвоню и он будет Вас ждать, после обеда… После обеда Вам удобно? Вот здесь я написал свою фамилию. Скажете, что от меня… И пароль для связи. Но все это строго конфиденциально!
— Я готов. Не подведу.
— Очень хорошо. В полицию больше не звоните. Ваш телефон может прослушиваться. Я сейчас уйду, а Вы погасите свет, ложитесь в кровать и делайте вид, что спите. И все запоминайте. Утром запишите. Лучшая память — это тонко отточенный карандаш. Все. До связи!
— До свидания!
— No pasaran!
— Никогда! До свидания, товарищ!
