„Вдруг Лукашенко до меня дотянется!“ Репортаж из польского приграничья — о ЧВК Вагнера, отношении к белорусам и закрытии границы
Ситуация на польско-белорусской границе остается напряженной. То мигранты пытаются прорваться со стороны Беларуси, то Лукашенко заявит, что вагнеровцы просятся „на экскурсию в Варшаву и Жешув“, то польский премьер Матеуш Моравецкий сообщит, что наемники выдвинулись к Сувалкскому коридору, то белорусские военные вертолеты залетят на польскую территорию. На этом фоне Польша усиливает меры безопасности и не исключает полного закрытия границы с нашей страной. Как с такими новостями живут жители польско-белорусского приграничья и что они думают о происходящем, читайте в репортаже „Зеркала“.
„Вдруг до меня Лукашенко дотянется!“
Городок Сокулка находится в 15 километрах от пограничного перехода „Кузница — Брузги“. До городка Чарна Белостоцка, где польские власти планируют создать новую военную часть, отсюда 20 километров. А примерно в 80 километрах находится тот самый Сувалкский коридор, который, по словам российского генерала Картаполова, могут „за считаные часы“ захватить вагнеровцы, которые находятся в Беларуси (правда, заявление довольно сомнительное).
Местные жители рассказывают, что раньше, когда границы не было, их предки считали центром своего региона Гродно, до которого от Сокулки всего 35 километров. После установления современных границ административным центром для них стал Белосток. До него немного дальше, чем до Гродно — 45 километров.
Сейчас из-за закрытия всех пограничных пунктов пропуска в Подляшском воеводстве Польши для того чтобы попасть в ближайший белорусский областной центр, нужно проехать минимум 200 километров, дорога проходит через тот самый Сувалкский коридор и территорию Литвы.
Первое, куда мы отправились в городке — костел святого Антония Падуанского. На подходе встречаем двух подростков на велосипедах. Объясняем, кто мы, и спрашиваем, не боятся ли они ЧВК Вагнера, об угрозе которых говорят польские власти.
— Люди об этом между собой не говорят, поэтому мы не боимся. А чего нам бояться? У нас есть армия и солдат тут много, — отвечает один из молодых людей, после чего компания быстро уезжает.
На прикостельной территории мы замечаем группу людей, которые ведут торговлю. Это женщины и мужчины пенсионного возраста. Заметно, что это занятие для многих из них не бизнес, а способ подзаработать немного денег вдобавок к пенсии или просто возможность для социализации.
— А вы не из налоговой службы? — спрашивает у нас пани Эля, она торгует самодельными сувенирами.
— А разве не слышно по акценту? — отвечаем мы и рассказываем, что мы журналисты из Беларуси, но теперь живем в Польше.
— Да, вы точно не из налоговой, — убеждается пани Эля.
Соглашаясь с нами поговорить, она просить не делать ее фото.
— Вы думаете, налоговая будет искать вас по фото?
— Нет, я работаю законно, но вот ваш Лукашенко вдруг до меня дотянется! — смеясь говорит женщина.
„А я курю белорусские сигареты!“
На ее смех реагируют другие торговцы, которые, подключаясь к нашей беседе, также просят их не фотографировать, чтобы не злить Лукашенко. С доводами о том, что у того не такие длинные руки, чтобы до них дотянуться, наши собеседники соглашаются. Но все же просят не делать их портретные съемки „на всякий случай“.
Торговля возле костела идет хорошо. Прихожане по дороге на пятничную службу покупают сенкач — польский торт из яичного теста, в Беларуси такой называют банкухой, а в Литве — шакотисом. Есть на прилавке и хлебный квас, но только литовского производства.
— Белорусский квас я тоже могу продавать, но если я начну это делать, то меня налоговая оштрафует, потому что на этот товар у меня не будет документов, — рассказывает пан Лукаш, намекая, что квас из Беларуси ему могут привезти только контрабандисты, возможностей для легальных поставок сейчас нет.
— Но у вас получается покупать что-то белорусское для перепродажи?
— У нас есть все, — заговорщицки говорит пан Лукаш. — Понимаете, не существует невозможных вещей, тут все покупается. Я могу попросить знакомого белоруса привезти мне дизельное топливо, и через пару дней он будет возле моего дома с практически полным баком, а это около ста литров. Он мне привезет все, что попрошу.
— А я курю белорусские сигареты! — будто бы хвастаясь говорит нам пани Анна, тоже одна из местных продавщиц, и демонстрирует знакомую пачку.
Оказывается, что для того, чтобы купить контрабандные белорусские сигареты, не обязательно лично знать людей, которые их привозят в Польшу. Возле одного из магазинов в Сокулке всегда дежурит женщина, у которой их можно купить в розницу. Цена заметно ниже, чем на сигареты с польским акцизом, — 10 злотых против 16 за пачку (8 и 13 белорусских рублей соответственно).
— Белорусы едут к нам, несмотря на то, что все пограничные пункты пропуска не работают, объезжают через Литву и привозят нам дешевый товар, — объясняет пан Лукаш. — Но приезжать их все-таки стало меньше, и это заметно.
— На местный бизнес это сильно влияет?
— Если вас не будет на Подляшье, то все фирмы, магазины, торговые центры закроются, потому что они только благодаря белорусам и живут, — отвечает пан Лукаш. — Всю электронику только вы покупаете. У нас был большой супермаркет на выезде из города в сторону границы, сейчас его закрыли, клиентов не хватает.
„Туристы боятся войны и не хотят ехать к святому месту“
Меньше стало и туристов, которые приезжают в Сокулку посетить санктуарий в костеле святого Антония. По словам католических священников, тут в октябре 2008 года произошло чудо — во время причастия одного из служителей упал освященный кусок хлеба, его поместили в воду и поставили в сейф, а через некоторое время обнаружили, что хлеб растворился, а в чистой воде осталась капля свернувшейся крови. После этого место объявили святым, сюда потянулись паломники.
— Паломников стало заметно меньше, раньше приезжало до десяти автобусов в день, а сейчас хорошо, если два будут, — рассказывает пан Лукаш. — Одна из гидов мне говорила, что туристы боятся войны и не хотят ехать к святому месту.
— Нет, это началось еще раньше, — перебивает его пани Анна. — Еще в 2021 году, как только на границе появились толпы мигрантов, которые попробовали прорваться в Польшу через переход „Кузница — Брузги“.
— Против мигрантов построили забор, но какой с него толк? — возмущается пани Эля. — Мой зять работает в пограничной службе, в офисе в Белостоке, но сюда тоже часто приезжает. Он рассказывал, что в одном из мест на границе увидели в заборе дыру, а из нее торчит голова, человек пробует перелезть с белорусской стороны на нашу. Только деньги государственные потратили, а пользы никакой. Если беззащитные мигранты могут преодолеть этот забор, то разве может он остановить вагнеровцев?
Пани Эля говорит, что люди боятся наемников, но это страх теоретический, а вот огромное количество мигрантов, которые пробуют пересечь границу и нелегально попасть на территорию Польши, в бытовом плане их беспокоит больше, потому что местные жители иногда лично встречают их даже в своих домах.
— Моя соседка по деревне пошла к своему сыну, чтобы навести порядок, покормить коров и кур, — рассказывает пани Эля. — Возвращается к себе домой, а в кухне сидят два парня, холодильник открыт. Она испугалась, что ее сейчас убьют, но те жестами объяснили, что только что перебрались через границу и очень хотят есть. Соседка дала им еды, и гости ушли.
— А что вы будете делать, если все-таки начнутся какие-то провокации или боевые действия на границе? — спрашиваем мы.
— У меня есть отличный погреб, в нем пережду, — смеясь отвечает пани Эля. — На самом деле мы не думаем, что что-то подобное может произойти. Армия тут есть, но солдат почти не видно, они нас не беспокоят, не похоже, что они готовятся к чему-то серьезному.
„Технику нашу лучше не снимайте, если не хотите проблем“
На этом мы прощаемся с жителями Сокулки и направляемся в окрестности пограничного перехода „Бобровники — Берестовица“. Его закрыли в начале этого года после вынесения приговора журналисту польской „Газеты Выборчей“ и активисту Союза поляков в Беларуси Андрею Почобуту.
По дороге замечаем военную часть войск противовоздушной обороны, расположенную в нескольких сотнях метров от дороги. В пограничной службе Польши, куда мы заранее позвонили, сказали, что никакого разрешения на работу журналистов в приграничной зоне получать не нужно, но военные объекты посоветовали не фотографировать. Такой же совет мы получили от офицера польской армии, которого в компании сослуживцев встретили возле магазина приграничной деревни Шудзелово, где они покупали булочки и газировку.
— Могу сказать, что у нас все спокойно и никаких вагнеровцев нет, но больше никаких деталей я вам сообщить не могу, — рассказывает польский офицер. — С местными гражданскими разговаривайте смело, они хорошие люди. А вот технику нашу лучше не снимайте, если не хотите иметь проблем. Это может быть расценено как шпионаж.
До нужного нам места, деревни Бендзюга недалеко от погранперехода, мы добираемся локальными проселочными дорогами, такой маршрут проложил навигатор. Становится немного страшно — кажется, что велик риск встретить наряд пограничников.
Но первый пост мы увидели уже выехав на асфальтированную трассу, которая ведет от белорусской Берестовицы в Белосток, около местечка Грудек в 10 километрах от границы с Беларусью (там долгое время проходил фестиваль музыки молодой Беларуси „Басовішча“, который трансформировался в фестиваль „Тутака“).
Пограничники нас не остановили, но в их руках были бинокли. Вероятно, еще с большого расстояния им стало понятно, что наш автомобиль и люди в нем никакой опасности не представляют.
Ближе к цели польская сим-карта перестала работать, и телефон ушел в белорусский роуминг. Цены очень высокие — за минуту звонка придется заплатить почти 5 злотых, а за мегабайт данных в интернете — почти 32 злотых.
„Из-за того, что граница закрыта, на трассе нет фур“
В Бендзюге мы встречаем двух уроженцев польского приграничья, которые приехали сюда в гости к своему другу, чтобы провести небольшой локальный фестиваль. Хозяина дома пока нет, но его друзья приглашают нас во двор.
Никон Шеремета живет в Белостоке, где у него бизнес в сфере коммунального хозяйства, но дом его деда находится в деревне Валилы в 12 километрах от границы, и мужчина часто приезжает в родные края. Говорит, что после закрытия погранперехода в Бобровниках делать это стало куда комфортнее.
— Полиции, конечно, много стало, стоят возле каждого дерева, но зато из-за того, что граница закрыта, на трассе нет фур, и на дорогу из Белостока я стал тратить куда меньше времени, чем раньше, — говорит мужчина.
Из-за этого опять-таки страдает местный бизнес. Заправки, отели и магазины зарабатывали на приграничном трафике, теперь там клиентов почти нет. Но Никон просит не драматизировать по этому поводу — он говорит, что государство помогает бизнесу в таких условиях.
— Во время коронавируса была помощь, и теперь ее оказывают по похожему принципу, чтобы бизнес не умер и мог платить какие-то налоги, — рассказывает Никон.
Второй наш собеседник сначала представляется Кшиштофом Ангельчиком, но узнав, откуда мы, просит обращаться к нему иначе.
— Маё імя Хрыстафор, мяне так маці назвала, я падляшскі беларус, — гордо по-белорусски говорит он.
Христофор родом из Гайновки — небольшого городка в Беловежской пуще рядом с деревней Беловежа, в небе над которой недавно летали белорусские вертолеты. Он живет и работает в Белостоке, но часто ездит в родные края к родителям, у него также есть свой дом в приграничье.
— Мы смеялись, что те белорусские вертолеты, скорее всего, привезли к нам Виктора Орбана, премьер-министра Венгрии, — вспоминает Христофор. — На самом деле ничего страшного, военные нам не мешают.
Жалуется Христофор только на большое количество полицейских на местных дорогах.
— Им скучно и от нечего делать они начинают приставать к местным жителям. То какая-то лампочка в машине не работает, то едешь как-то не так — за каждое нарушение берут не менее 50 злотых (около 40 рублей. — Прим. ред.). Люди очень злые, — сокрушается наш собеседник.
— А вагнеровцев вы не боитесь встретить?
— У нас люди ходят в грибы, собирают их вдоль всей границы, — говорит Никон. — Сейчас сезон, и грибов много, а вот вагнеровца пока ни одного не нашли, — смеется Никон.
— У нас над Гайновкой ниже уровня облаков летают американские вертолеты Black Hawk — когда свет включают, то ночью становится светло, как днем. Тут много армии, есть солдаты НАТО, а у ЧВК Вагнера в Беларуси людей немного, бояться нечего, — уверен Христофор.
Мужчины убеждены, что членство Польши в НАТО гарантирует им, что с территории Беларуси нападения не произойдет, потому что в таком случае это будет расценено как атака на весь Альянс.
— Боится тот, кто много смотрит телевизор, там очень пугают провокациями, — объясняет Никон. — У нас скоро парламентские выборы, и каждая политическая сила пробует разыгрывать карту потенциальной угрозы из-за восточной границы.
К белорусам в такой ситуации у местных жителей, по словам наших собеседников, претензий нет.
— Они отличные люди, хорошие работники. У меня работают около 80 человек, есть украинцы, есть белорусы, — рассказывает Никон Шеремета. — Ваши люди отличаются высоким профессионализмом, я нанимаю белорусов на такие должности, которые требуют хороших навыков, они не работают простыми дворниками или уборщиками.
В отношении своего будущего и судьбы своей родной земли наши собеседники настроены позитивно.
— К сожалению, видимо, нужна такая война, как сейчас, для того, чтобы люди поняли, что войны нам не надо, — говорит Никон. — После Второй мировой все так испугались, что в Европе войн не было десятилетиями, сейчас об этом забыли, нужно вспомнить, — говорит Никон.
Его друг Христофор также относится к этому вопросу по-философски:
— Если ударят ядерным оружием, то мы все просто испаримся. Но пока есть военная сила НАТО, нам бояться нечего, никто к нам не полезет.
Читайте RusDelfi там, где вам удобно. Подписывайтесь на нас в Facebook, Telegram, Instagram и даже в TikTok.
