Спасибо закону за счастливое детство
”Не бойтесь нового Закона о защите детей”, — призывает в опубликованной на портале Delfi статье вице-спикер Рийгикогу Лайне Рандъярв. По ее оценке, волна критики закона обусловлена тем, что его противники что-то недопоняли, а может и нарочно раздувают страхи. Одним словом, разводят злонамеренную пропаганду.
Странно читать утверждения о том, что ”в обсуждение были в большом количестве вовлечены различные объединения, занимающиеся вопросами семьи и детей, благодаря чему законопроект стал содержательнее”. Получается, что авторы закона как бы прикрываются гражданскими объединениями и даже берут их в соавторы. Что уж никак не соответствует действительности, поскольку различные организации были не ”вовлечены”, а били в колокола, но никто их мнение не учел и даже не сделал вид, будто высказанные предложения и замечания кого-то интересуют. Упоминание о том, что семья является естественной средой для воспитания ребенка, внесли в текст закона в последний момент, под нажимом и в виде большого одолжения. Но, например, таких слов, как ”папа” и ”мама” вы в законе по-прежнему не найдете.
Наверное, никто не сомневается, что ситуации, когда ребенок нуждается в защите государства, имеют место. Это экстраординарные случаи, которые нуждаются в регламентации. Но свежеиспеченный закон весь пронизан духом противопоставления интересов ребенка родительским правам, словно главную опасность ребенку таит в себе семья, и от нее-то и надо его защищать. С этим нельзя согласиться. Семья — основной источник благополучия ребенка, а не фактор риска. Никакой закон не обеспечит ребенку счастливое детство. Это все же прерогатива семьи.
Формулировки закона, например, касающиеся неподобающего обращения с ребенком — расплывчатые и допускающие возможность широкого толкования. Какой смысл будут вкладывать чиновники в такие понятия, как ”оставление ребенка без надлежащей заботы”, ”причинение ребенку духовного, эмоционального или физического вреда”, или ”наказание ребенка способом, угрожающим его душевному, эмоциональному или физическому здоровью”? Мы не знаем этого и не узнаем, пока не разразится какой-нибудь скандал, о котором мы услышим из прессы. Если услышим.
Например, обусловленная бедностью однообразность питания угрожает здоровью? А плохие жилищные условия? Если да, то это может стать причиной изъятия ребенка из семьи на 72 часа без санкции суда, по единоличному решению чиновника. Я уже не говорю о том, чтобы поставить ребенка в угол, поместить его под домашний арест или, тем более, ”дать ремня”. Посмотрим правде в глаза: физические наказания детей у нас достаточно распространены, причем в нашей культуре нет безусловного запрета на применение такого рода воспитательных методов. Буквально несколько дней назад Патриарший совет Русской православной церкви высказался против тотального законодательного запрета на применение силы в качестве педагогической меры. Да, можно сказать, что Россия нам не указ, но благодаря этому проблема не рассосется.
Кстати говоря, старый закон о защите детей содержал положения об обязанностях ребенка — перед родителями, перед семьей, перед обществом и т.д. В новом тексте их нет. Не означает ли это, что требуя от ребенка, например, оказания помощи в домашнем хозяйстве, или заставляя его одеваться в рамках приличий, мы можем столкнуться с брутальным вмешательством государства в нашу семейную жизнь?
В том, что Закон о защите детей не заслуживает тех дифирамбов, которые пропела ему реформистка Рандъярв, нет сомнений. Принятый без должного внимания ко всевозможным проблемам и без учета мнения родителей, он как минимум нуждается в капитальном ремонте. Между тем, на мой взгляд, речь уже идет не об отдельных законах, а о массированной атаке на семейные ценности — далеко ходить не надо, вспомним хотя бы о продавленном против воли большинства народа Законе о сожительстве.
И с какой стати Рандъярв нас успокаивает? Давайте не будем успокаиваться, а наоборот — будем сохранять бдительность! И при всей надежде на компетентность и доброжелательность специалистов по защите детей, пусть они знают, что мы рассматриваем их деятельность под лупой, и пусть они семь раз отмерят, прежде чем осмелятся резать по живому.
