Сотрудничество в области образования: заочная ставка
Соглашение заключили сроком на пять лет с условием автоматического продления, если ни одна из сторон не уведомит другую о желании его денонсировать. Невероятно, но факт — названный документ действителен по сей день.
Что здесь невероятного? Не столько факт существования договора, сколько его содержание: согласно этому документу, стороны развивают сотрудничество на всех уровнях образования и обеспечивают лицам, чья этническая родина находится на территории другого государства (т.е. Эстонии и России соответственно — Я.Т.), необходимые условия для удовлетворения их образовательных потребностей.
Дальше — больше: соглашение заключено с учетом того, что в Эстонии существуют и благополучно работают русскоязычные гимназии и основные школы. Причем российская сторона выражает готовность оказать эстонской "поддержку в подготовке педагогических и научно-педагогических кадров, в переобучении, повышении квалификации, а также в обеспечении образовательных учреждений, обучение в которых ведется на русском языке, учебно-методической литературой". А Эстония, соответственно, выражает готовность такую помощь принимать.
Забавно, что по меркам Эстонии 2012 года такие амбиции эстонской стороны достойны если не подозрения в измене Родине, то, как минимум, отдельной главы в ежегоднике Полиции безопасности. Однако 18 лет назад, во времена премьерства Марта Лаара (!) они ни у кого не вызывали истерики.
Для реализации соглашения стороны договорились создать эстонско-российскую комиссию, которая должна была собираться попеременно в двух странах и выработать план сотрудничества в области образования, а также контролировать выполнение договора. Дальнейшая история соглашения теряется в тумане.
Две версии — эстонская и российская
Признаюсь честно, для меня существование этого документа стало полнейшей неожиданностью, однако, оказалось, что и более умудренные коллеги-парламентарии о нем слыхом не слыхивали. Убедившись, что в базе данных внешних договоров МИДа Межправительственное соглашение о сотрудничестве в области образования между Эстонией и Россией значится как действующее, я послала два запроса — министру иностранных дел Урмасу Паэту и чрезвычайному и полномочному послу Российской Федерации Юрию Мерзлякову. Паэт ответил быстро и четко: заверяю, что эстонская сторона заинтересована в выполнении соглашения в области образования, однако за выполнение соглашения отвечает Министерство образования, в которое и советую обратиться.
Крайне заинтригованная интересом главы МИДа к выполнению соглашения, полностью противоречащего государственной политике эстонизации русской школы, я направила запрос и министру образования Яаку Аавиксоо. Ответ не заставил себя ждать, однако, по версии Аавиксоо, от первоначального соглашения остались, что называется, рожки да ножки: вместо всех уровней образования министр сконцентрировался на сотрудничестве в области высшей школы.
В ходе состоявшихся в 2009 году переговоров по приведению соглашения в соответствие с требованиями сегодняшнего дня (kaasajastamine) Министерство образования Российской Федерации сделало предложение подготовить новое соглашение о сотрудничестве в области высшего образования, заключение которого положило бы конец действию соглашения 1994 года. Эстония согласилась с предложением, и начиная с 2009 года ведутся переговоры о заключении соглашения о сотрудничестве в области высшего образования. В декабре 2011 года посредством МИДа России нас известили, что к вопросам соглашения можно вернуться только после вступления в должность нового правительства весной 2012 года. Комиссия в рамках соглашения 1994 года создана не была. Так, во всяком случае, утверждает министр образования Эстонской Республики Яак Аавиксоо.
А вот что пишет чрезвычайный и полномочный посол Российской федерации в Эстонии господин Мерзляков:
"В связи с Вашим обращением от 7 мая с.г. относительно практической реализации Соглашения /:/ нами был направлен соответствующий запрос в Министерство образования и науки Российской Федерации. Согласно ответному сообщению министерства, /:/ в соответствии со статьей 15 Соглашения 1994 года была сформирована и провела ряд заседаний Российско-Эстонская комиссия, состоящая из представителей заинтересованных ведомств. Однако в течение последних десяти лет заседания комиссии не проводились в связи с тем, что эстонская сторона, фактически устранившись от его практической реализации, предложила приступить к подготовке нового межправсоглашения взамен действующего.
В ноябре 2010 г. В Минобрнауки России состоялся первый раунд переговоров с эстонской стороной по проекту нового межправительственного Соглашения о сотрудничестве в области высшего профессионального образования/:/. В процессе обсуждения, однако, эстонская сторона высказывалась за сужение сферы действия нового Соглашения, что не свидетельствует, к сожалению, о ее заинтересованности в расширении объемов образовательного сотрудничества с Российской Федерацией".
Как видите, два министра образования, говоря по-простому, путаются в показаниях. Аавиксоо утверждает, что никакой межправительственной комиссии по реализации соглашения никогда не создавалось, а его российский коллега Ливанов говорит, что комиссия не только была создана, но и провела ряд заседаний.
По версии Аавиксоо, предложение ограничить сферу действия соглашения высшим образованием сделали россияне. Которые, в свою очередь, кивают на эстонцев: "эстонская сторона, фактически устранившись от его практической реализации, предложила приступить к подготовке нового межправсоглашения взамен действующего".
С датами тоже не все в порядке: Аавиксоо пишет, что переговоры, в ходе которых российская сторона якобы предложила сузить соглашение и тем самым прекратить действие имеющегося договора, имели место в 2009 году. После чего между странами "велись переговоры". А по информации Ливанова, встреча, где "эстонская сторона высказывалась за сужение сферы действия нового Соглашения", состоялась годом позже — в ноябре 2010 года. И никаких переговоров этому вроде как не предшествовало.
Крест без омбудсмена
Впрочем, в одном министры сходятся — очередная встреча состоится "после вступления в должность нового правительства весной 2012 года" (Аавиксоо) или "во второй половине 2012 года" (Мерзляков).
Правда, русской гимназии эта встреча ничего хорошего не сулит. В ответном письме министр Аавиксоо предельно четко сформулировал современное понимание проблемы: "Обязательным образовательным минимумом в Эстонии является основное образование, и его можно получить как на эстонском, так и на русском языке. В гимназической ступени обеспечивается преподавание русского языка и культуры и по желанию школы 40% минимально обязательного объема предметов на русском языке. Такая организация образования гарантирует всем молодым людям, родным языком которых является русский, сохранение русского языка, и одновременно готовит их к успешной жизни в эстонском обществе. Используемые в общеобразовательных школах Эстонии учебные пособия отвечают учебной программе и поддерживают ее реализацию. Государство обеспечивает школы учебными пособиями вне зависимости от языка обучения. Учебные пособия, издаваемые за границей, можно использовать в качестве дополнительных пособий".
Позиция, как видите, не нова, и означает, что на нынешнем этапе проблема русской школы может быть решена не в ходе переговоров с "этнической родиной", а в зале суда. И в контексте этого понимания остается лишь порадоваться, что в Эстонии есть местные самоуправления, готовые — вопреки давлению со стороны правительства, спецслужб и даже омбудсмена — отстаивать русскую школу.
Симптоматично, что соглашение, о котором идет речь, было принято позднее, чем Конституция, гарантирующая каждому право получить образование на эстонском языке. Однако за 18 лет существования этот документ не стал объектом внимания ни одного канцлера права — в отличие от Закона о частной школе, вызвавшего озабоченность Индрека Тедера, по мнению которого частный Русский лицей в столице представляет угрозу для эстоноязычного образования. В чем тут дело? Очевидно, Конституции не соответствуют лишь те законодательные акты и соглашения, которые защитники русской школы применяют на практике. А всевозможные декоративные документы и декларации о намерениях — не в счет.
Так что, на эстонско-российском соглашении о сотрудничестве в области образования крест можно поставить и без вмешательства омбудсмена. Остальное, как вы понимаете, вопрос доверия — читателю просто надо определиться, кому из министров верить: "нашему" или "ненашему". И, исходя из этого, формировать свою точку зрения на проблему: кто пустил ко дну документ, который в далеком 1994 году давал русской школе Эстонии реальный шанс на жизнь. Хотя лично для меня вся эта история с бюрократией стала лишней иллюстрацией того, что дорогу в ад можно мостить не только благими намерениями, но и межправительственными соглашениями.
