”Чайна-майдан" как результат всемирного заговора?

В пылу полемики чего только не скажешь. Наверно, именно этим объясняется тот факт, что в российских социальных сетях, да и в солидных СМИ (смотрите, например, перепечатку ”Гонконгский майдан” из интернет-журнала ”Спектр” на Delfi 6 октября) множатся смелые предположения, будто Евромайдан в Киеве и акции протеста в Гонконге спланированы и направляются из некоего единого центра, понятно же — против России. И хотя гонконгский флешмоб явно идет на убыль, но, как говорится, осадок-то остается.

Метафора ”чайна-майдан” напрашивается сама собой — слишком уж бросаются в глаза параллели. Там — за подлинно демократические выборы, против коррупции и заевшихся чиновников; и в Киеве — за то же и против того же. Правда, в особом административном районе Китая протесты протекали в достаточно мирном формате, так ведь и в Киеве тоже не с ”коктейлей Молотова” и горящих автопокрышек начиналось.

И так же сам собой напрашивается вывод о наличии чьей-то длинной руки и недоброй воли, управляющей событиями в угоду темным силам мирового империализма под эгидой масонского заговора. Тем более, что у Украины и Китая общий сосед — Россия, против которой в конечном счете и направлен этот самый заговор.

Нечто, напоминающее логику, в таком подходе имеется. В поисках альтернативы западным рынкам после введения США и их союзниками санкций Россия обращает взор на своего великого восточного соседа, почти демонстративно заключив с Поднебесной ряд чрезвычайно выгодных контрактов. Так почему не попытаться помешать успешному развитию такого сотрудничества? Сорвать контракты, конечно, не удастся, так хотя бы насолить тому партнеру, который не пожелал присоединиться к санкциям из-за ”российской агрессии против Украины”, и дестабилизировать у него внутреннюю обстановку.

Однако простые толкования имеют зачастую одно коварное свойство: объясняя практически все, они не объясняют ничего. Это как у Козьмы Пруткова: ”Веревка есть вервие простое”. Дестабилизировать внутреннюю обстановку в Китае, организовав волнения в Гонконге, это примерно то же самое, что сказать: ”Выколю себе глаз — пусть у моей тещи будет зять кривой!”.

На Китай с его практически бездонным рынком сегодня с надеждой взирают не только Россия, но и абсолютное большинство стран ЕС (в том числе и Эстония), изможденных собственными экономическими санкциями и встречными российскими эмбарго. Вторая суверенная (то есть принадлежащая одному государству, а не содружеству, как Евросоюз) экономика в мире с совокупным годовым внутренним валовым продуктом (ВВП) в 13,5 триллионов долларов в этом смысле не просто привлекательна для всех остальных экономик — они фактически обречены на сотрудничество с Китаем.

В таком контексте Западу как раз должно быть выгодно развитие отношений между Китаем и Россией в их нынешнем варианте, то есть главным образом в наращивании поставок в КНР энергоносителей, поскольку это усиливает нефтегазовую ”наркозависимость” экономики России и снижает ее конкурентоспособность на рынках высоких технологий и продукции с большой добавленной стоимостью.

И по этой же причине Америке и ее союзникам абсолютно невыгодно портить отношения с КНР, разогревая социальную обстановку в Поднебесной и тем самым рискуя подорвать ее экономику, от благополучия которой во многом зависит надежность доллара (как известно, крупнейшим в мире держателем американской валюты — после самих США — является именно континентальный Китай).

Соперничество крупных держав за мировое лидерство — явление реально существующее, которое никто не отменял и отменить не в силах. Вот только сводить его к одним лишь взаимным козням было бы как минимум наивно. Куда интереснее (и полезнее!) проследить путь, скажем, того же Китая к освоению ключевых позиций в глобальной экономике.

После провала политики ”великого скачка” в середине 70-х годов прошлого века, начав примерно с того же, с чего начинали послевоенная Япония и Южная Корея, то есть с использования — и не всегда легального — чужих методик и технологий, по мере сил развивая и совершенствуя их, руководство КНР уже в 1978 году развернуло программу ”модернизации и открытости экономики”, автором которой стал Дэн Сяопин. Ему же принадлежит и доктрина ”одна страна — две системы”, в которую естественным образом вписалось присоединение (а точнее возврат Китаю) в 1997 году бывшей британской колонии — Гонконга. Колоссальный научный, финансовый и технологический потенциал этого региона стал мощным дополнительным стимулом к ускоренному развитию таких перспективных направлений, как хай-тек и наукоемкие отрасли производства. Сегодня в КНР действуют десятки наукоградов типа российского Сколково, только с гораздо большей степенью эффективности.

Китайцы уже не просто совершенствуют прежние или создают ноу-хау, они по всему миру скупают на корню саму почву, на которой эти ноу-хау w произрастают, — мозги. В компаниях, университетах и лабораториях Пекина, Гуанчжоу, Шэньчженя, Баотоу, Шанхая и других китайских мегаполисов, не считая того же Гонконга, трудятся тысячи европейских и американских высококлассных специалистов, создающих интеллектуальный продукт, востребованный во всем мире. И в этом смысле максимально тесное сотрудничество с Китаем — не просто выгодно, а жизненно необходимо России. Пока еще эта необходимость обоюдна, и хорошо бы этим воспользоваться, не упустив момента и не превратившись в сырьевой придаток для набирающего силу нового ”большого брата”.

Что же до гонконгского ”чайна-майдана”, то его схожесть с украинским существует лишь в воображении сторонников теории заговоров. Конечно, как высказался (правда, по другому поводу) булгаковский Воланд, эта теория и солидна, и остроумна. ”Впрочем, — добавил он при этом, — все теории стоят одна другой”…