Не сотвори себе...
В отличие от мифов древности, дошедших до нас, так сказать, в "готовом виде", современные мифы рождаются у нас на глазах. Намедни мне повезло присутствовать при изготовлении отдельных деталей очередного мифа новейшего времени. Случилось это в ходе экскурсии по мызам северной части Лахемааского заповедника, которую организовали активисты одной из национальных общин Эстонии, а проводил ее известный в республике историк и искусствовед. Фамилию называть не буду — кто темой не интересуется, тому она ничего не скажет, а кто "в теме", тот и без подсказки догадается. Да и не в фамилии дело. А дело в том, что нам были наглядно продемонстрированы методы и приемы прикладного мифотворчества.
Во-первых, знакомя публику с историей поместий и их хозяев, знатный искусствовед настойчиво, хотя и без чрезмерной навязчивости, пытался подвести слушателей к мысли о том, что все эти фамилии (Врангель, Унгерн, Крузенштерн и прочие "штерны" и "берги") только на первый взгляд являются немецкими, а на самом деле имеют глубоко эстонские корни. И даже приводил слова из эстонского языка, подтверждающие его оригинальную теорию. Слова, действительно, созвучные называемым фамилиям, что, впрочем, неудивительно, поскольку являются более ранними заимствованиями из того же немецкого языка. О чем экскурсовод, естественно, упоминать не стал.
Странновато звучало из его уст и многократно повторенное словосочетание "эстонская аристократия". Странновато, потому что он действительно является опытным и высококвалифицированным историком, а потому не может не знать, что у эстонцев не было собственной родовой аристократии.
Но это все — мелкая чешуя по сравнению с искрящимся бриллиантом, который был преподнесен почтеннейшей публике где-то в середине экскурсии. Как и полагается истинному мастеру — с подобающей скромностью и изяществом.
Как опытный специалист, наш Вергилий периодически делал отступления от основной темы экскурсии и обрисовывал общий культурологический фон той или иной эпохи, а также иллюстрировал примерами связь времен и народов. Это было по-настоящему интересно и убедительно, но некоторые подробности, мягко говоря, порой настораживали.
Так, говоря о родстве, взаимодействии и взаимовлиянии культур (кто бы спорил?!), мастер подчеркнул, что в истории эстонцев и того этноса, представители которого составляли значительную часть экскурсантов, немало общего (и этот постулат возражений не вызвал). В частности, продолжил эксперт, обоим этим народам пришлось много воевать с иноземными оккупантами. Ну, куда от фактов денешься — что было, то было…
И тут прозвучал неожиданный пассаж. Цитирую почти дословно: "В августе 1991 года представители вашей национальной диаспоры в Эстонии бок о бок с эстонцами защищали Таллиннскую телебашню от танков Псковской десантной дивизии!".
О-па! Прибыли!
…Перед глазами возникает апокалиптическое видение. Неудержимо рвущиеся к телебашне краснозвездные танки, а против них — кучка мужественных безоружных интернационалистов, в окровавленных повязках, насмерть стоящая на пути жестоких оккупантов…
Собственно, были и танки, и защитники телебашни. Вот только наш мифотворец как-то не счел нужным упомянуть, что, во-первых, одним из главных организаторов той героической обороны был не кто иной, как Димитрий Кленский, ныне торчащий у официальных властей Эстонии костью поперек горла. А, во-вторых, танки эти были остановлены в сорока километрах от Таллинна активистами только что возникшего Русского демократического движения, которые выехали навстречу десантникам и сумели в мирном диалоге, без пафоса и каких бы то ни было военных действий, убедить их повернуть вспять и не совершать трагической ошибки, выполняя приказы обреченного ГКЧП.
…Впрочем, мифология — она ведь не строгая научная дама. В мифах допускается и полет фантазии, и некоторая вольность в трактовке событий. В них можно и сорок девственниц за ночь дефлорировать, и от так и не доехавших до места танков героически обороняться. Было бы желание…
