Тусклый свет свободы

Есть дружбы странные: оба друга один другого почти съесть хотят, всю жизнь так живут, а между тем расстаться не могут. Расстаться даже никак нельзя: раскапризившийся и разорвавший связь друг первый же заболеет и пожалуй умрет, если это случится.
(Ф.М. Достоевский. "Бесы").

"В среду, выступая с речью на кладбище, где покоятся павшие в Освободительной войне, премьер-министр Андрус Ансип заявил, что для Эстонии наступили одни из самых светлых дней в истории государства".

Какие это, интересно, "светлые" дни, если даже многострадальный символ свободы освещают лишь белые ночи?

Какие "светлые дни", если студенты и гимназисты, покидая альма матер, показывают примеры необразованности и узости кругозора?

Слушая, что говорит "луч света в темном царстве" по имени Андрус Ансип, комментаторы, как тут принято говорить, "на обеих половинах" пишут про "божью росу".

Спрашивается: на кого тогда рассчитаны эти заклинания, выдержанные в духе общеизвестной "халвы"? На молодое поколение русских, которое просто необходимо убедить в том, что в стране все прекрасно, что "жить стало лучше, жить стало веселей"?

И правда, пока министр внутренних дел, выдвинувший идею выпуска на Северо-востоке правительственного печатного органа для промывания мозгов местному населению, рассуждает о том, что "прачечную" должен курировать специальный министр, глава кабинета министров решил взять дело пропаганды и агитации в свои мозолистые руки.

***

Похоже, премьер-министр не читал не только комментариев представителей разных общин к своему оптимистическому опусу, но и не знаком с тем, что писал Ф.М. Достоевский в своем романе "Бесы". А там замечательно показано, что ждет общество, в котором партийная мораль замещает человеческую.

Сначала Бронзовая ночь разделила общество на две враждующие части. Затем доморощенный идеологический террор в виде наездов на соседнее государство, с которым, как с исторической родиной, отождествляет себя почти треть населения Эстонии, усугубил процесс раскола.

Апологеты этого террора - "эксперты" Хельме, Михкельсон, да и сам глава государства - не упустят случая лишний раз плюнуть в сторону России, считая, по-видимому, это неотъемлемой частью своей "идеологической работы" по воспитанию молодого поколения "эстонских русских".

И, надо сказать, их усилия не пропадают даром. Некоторые "правильные русские" нежного возраста могут позволить себе хамство в адрес дипломатического представителя России, снискав за это восторг самого главного педагога страны - министра Лукаса. Кстати, хорошо бы узнать, читал или нет "Бесы" отечественный Песталоцци?

Отгремели фанфары праздника Победы в Освободительной войне, погасли костры Яановой ночи. Но праздничное блюдо — лапша на ушах - еще не остыло. Это же надо, громогласно заявить на весь свет, что вклад в победу в Освободительной войне внесли не только эстонцы, но и русские, украинцы, немцы, словом, представители всех национальностей, живущих в Эстонии.

Между победой под Вынну и достижением независимости современной Эстонией поставили знак равенства. Действительно, в цепочке свободы стояли все — и эстонцы, и русские, и украинцы, и армяне, словом, все. А, оказалось, что для одних свобода засияла ярким светом, для других же она ассоциируется со стеклянным крестом, который то рассыпается на части, то никак не хочет светиться.

Причем, свобода в стране "воссияла" так странно, что невольно задаешься вопросом: неужели "Скотный двор" Джорджа Оруэлла, где все равны, но одни - немного равнее, ожил наяву? Если нет, то почему же отечественная юстиция до сих пор не привлекла к ответственности высокопоставленных должностных лиц, виновных в растрате денег налогоплательщиков на это чудо монументальной пропаганды?

Не будучи способным вести грамотную, профессиональную экономическую политику, не удосужившись даже составить антикризисную программу, правительство страны решило компенсировать свою беспомощность государственной атрибутикой: армия, памятники, членство в международных организациях — все это славословится в ритме заезженной пластинки. А, чтобы отвлечь народ от его незавидного положения, в ход идут страшилки типа: "Сегодняшний восточный сосед представляет для Эстонии большую угрозу, чем исламистский терроризм". (Это из речи президента Ильвеса на 90-летии Полиции безопасности).

***

Нижеследующая пространная цитата рассчитана не на тех, кто тут напишет: мол, "много букаф". И даже не на обитателей эстонского Олимпа. А на тех, кто живет "внизу", имеет синий паспорт, а, стало быть, право голоса.

Это выдержка из нобелевской лекции великого русского поэта Иосифа Бродского.

"В истории нашего вида, в истории "сапиенса", книга - феномен антропологический, аналогичный по сути изобретению колеса. Возникшая для того, чтоб дать нам представление не столько о наших истоках, сколько о том, на что "сапиенс" этот способен, книга является средством перемещения в пространстве опыта со скоростью переворачиваемой страницы. Перемещение это, в свою очередь, как всякое перемещение, оборачивается бегством от общего знаменателя, от попытки навязать знаменателя этого черту, не поднимавшуюся ранее выше пояса, нашему сердцу, нашему сознанию, нашему воображению. Бегство это - бегство в сторону необщего выражения лица, в сторону числителя, в сторону личности, в сторону частности. По чьему бы образу и подобию мы не были созданы, нас уже пять миллиардов, и другого будущего, кроме очерченного искусством, у человека нет. В противоположном случае нас ожидает прошлое - прежде всего, политическое, со всеми его массовыми полицейскими прелестями.

Во всяком случае положение, при котором искусство вообще и литература в частности является достоянием (прерогативой) меньшинства, представляется мне нездоровым и угрожающим. Я не призываю к замене государства библиотекой - хотя мысль эта неоднократно меня посещала - но я не сомневаюсь, что, выбирай мы наших властителей на основании их читательского опыта, а не основании их политических программ, на земле было бы меньше горя. Мне думается, что потенциального властителя наших судеб следовало бы спрашивать прежде всего не о том, как он представляет себе курс иностранной политики, а о том, как он относится к Стендалю, Диккенсу, Достоевскому. Хотя бы уже по одному тому, что насущным хлебом литературы является именно человеческое разнообразие и безобразие, она, литература, оказывается надежным противоядием от каких бы то ни было - известных и будущих - попыток тотального, массового подхода к решению проблем человеческого существования. Как система нравственного, по крайней мере, страхования, она куда более эффективна, нежели та или иная система верований или философская доктрина.

Потому что не может быть законов, защищающих нас от самих себя, ни один уголовный кодекс не предусматривает наказаний за преступления против литературы. И среди преступлений этих наиболее тяжким является не цензурные ограничения и т. п., не предание книг костру. Существует преступление более тяжкое - пренебрежение книгами, их не-чтение. За преступление это человек расплачивается всей своей жизнью: если же преступление это совершает нация - она платит за это своей историей. Живя в той стране, в которой я живу, я первый готов был бы поверить, что существует некая пропорция между материальным благополучием человека и его литературным невежеством; удерживает от этого меня, однако, история страны, в которой я родился и вырос. Ибо сведенная к причинно-следственному минимуму, к грубой формуле, русская трагедия - это именно трагедия общества, литература в котором оказалась прерогативой меньшинства: знаменитой русской интеллигенции.

Мне не хочется распространяться на эту тему, не хочется омрачать этот вечер мыслями о десятках миллионов человеческих жизней, загубленных миллионами же, - ибо то, что происходило в России в первой половине XX века, происходило до внедрения автоматического стрелкового оружия - во имя торжества политической доктрины, несостоятельность которой уже в том и состоит, что она требует человеческих жертв для своего осуществления. Скажу только, что - не по опыту, увы, а только теоретически - я полагаю, что для человека, начитавшегося Диккенса, выстрелить в себе подобного во имя какой бы то ни было идеи затруднительнее, чем для человека, Диккенса не читавшего. И я говорю именно о чтении Диккенса, Стендаля, Достоевского, Флобера, Бальзака, Мелвилла и т.д., т.е. литературы, а не о грамотности, не об образовании. Грамотный-то, образованный-то человек вполне может, тот или иной политический трактат прочтя, убить себе подобного и даже испытать при этом восторг убеждения. Ленин был грамотен, Сталин был грамотен, Гитлер тоже; Мао Цзедун, так тот даже стихи писал; список их жертв, тем не менее, далеко превышает список ими прочитанного".