На фоне празднования февральских дат — годовщины Тартуского мира и Дня независимости — день рождения нынешней, послевоенной Эстонской республики, которой в будущем году исполнится 20 лет, вспоминают почему-то все реже и реже. А зря. В истории двадцатилетней давности много интересных, а иногда и парадоксальных моментов.
Пару недель назад Эдгар Сависаар отправил спикеру парламента Эне Эргма письмо, в котором предложил провести 4 апреля в большом зале Рийгикогу конференцию, посвященную 20-летию формирования первого в послевоенной Эстонии правительства, которое появилось после свободных выборов. Но о событиях того времени многие официальные лица стараются не очень распространяться. Вот и спикер Эргма отклонила предложение мэра Таллинна, который как раз и был тогда премьер-министром восстановленной Эстонской республики.
В чем же причины столь холодного отношения к восстановлению независимости, особенно по контрасту с восторженными официозными славословиями по поводу гораздо более удаленных событий 1918-1920 годов? Вполне вероятно, что все упирается в тот факт, что инициативу проявил лидер оппозиции. Тогда это вполне укладывается в обычные для Эстонии отношения правящей коалиции и оппозиции. А может быть, это вызвано и тем, что многие нынешние ключевые фигуры эстонской политики никакого отношения к восстановлению независимости не имели?
Действительно, та же Эне Эргма в те времена спокойно продолжала свою научную карьеру в Москве, нынешний президент Тоомас Хендрик Ильвес пребывал в должности завотдела эстонской редакции радиостанции "Свободная Европа" в Мюнхене, а премьер-министр Андрус Ансип вообще был номенклатурным работником компартии — видимо, подрывал строй изнутри.
Но есть и еще одна важная причина. Наиболее крикливые "патриоты" из числа правых радикалов всегда отличались излишней кровожадностью. Героизация не только Освободительной войны, но и эстонских частей, сражавшихся на стороне Гитлера, связана именно с темой крови, которая обильно проливалась в ходе событий тех лет. А вот восстановление независимости обошлось без крови. И, если непосредственные творцы независимости видят в этом свою главную заслугу, то для правых радикалов, напротив, цена такой независимости автоматически снижается.
У национал-радикалов своя, альтернативная история восстановления независимости. Двадцать лет назад, 11-12 марта 1990 года, прошло первое заседание Конгресса Эстонии, которое означало рождение оппозиционного по отношению к изначальным принципам Народному фронта подхода. Который, к сожалению, и победил в ходе развития дальнейших событий уже в независимой Эстонии. Идеологами Конгресса стали такие деятели как Тунне Келам и Тривиме Веллисте. Апофеозом этого курса, в конечном счете, стали "бронзовые ночи", надолго расколовшие общество.
Нынешние правые, многие из которых начинали свой политический путь в качестве активистов Конгресса Эстонии, любят говорить о своей роли в восстановлении независимости. На самом деле именно они призвали к бойкоту первых свободных выборов, так как не имели шансов победить на них. Здесь они, парадоксальным образом, полностью сходились с теми, кто, не понимая обреченности советской системы, старались реанимировать ее любой ценой.
Активный участник тех событий социолог Рейн Руутсоо считает, и не без оснований, что двадцать лет назад Конгресс и его "отросток" — Комитет граждан Эстонии — поставил страну на грань кровавых столкновений. У руководителей Конгресса были прекрасные отношения с ультра-националистами из числа эстонской эмиграции, но никаких контактов с Москвой они по определению не имели. А именно там всегда лежал ключ к независимости Эстонии. Но, собственно говоря, об этом они особенно и не думали. Главное было застолбить за собой место суперпатриота для дальнейшей борьбы за власть. Что, в конечном итоге, и удалось осуществить команде Марта Лаара, сформировавшего правительство уже после критических событий 1991 года, на волне оголтелого национализма, поднятой Конгрессом Эстонии.
Дальнейшие развитие событий стало просто продолжением процесса, который начался с демократической бескровной революции с целью отбросить отжившую систему, а закончился построением этнической демократии, со всем ее прелестями разделения людей "по сортам".
Проведение посвященной событиям двадцатилетней давности представительной конференции в здании Рийгикогу было бы весьма полезно для освежения памяти и осмысления пройденного пути. Но, как показал ответ Эне Эргма, иногда для применения на политической кухне гораздо удобней бывает амнезия.
