Это было опубликовано ровно пятнадцать лет назад:
"ПОТРЯСЕНИЕ (стихотворение в прозе)
Кто? Йохан.
Что? Гулял.
Когда? В январе 1995 года.
Где? В центре Таллинна и увидел на каменной стене предвыборную листовку, на которой значилось: "Эстония для эстонцев". Йохан вздрогнул, замер на месте, уставившись в одну точку, и почувствовал, что теряет сознание, или равновесие, или то и другое вместе. Все смешалось в вихре, и куда-то исчезли чувство места и времени. (Ему представились другие времена и места, давние, но здесь.) И буквально через долю секунды он почувствовал, что надо паковать чемоданы, если еще успеет, и бежать. А в следующий момент он вспомнил, что сам принадлежит к нации, которая говорит на том же языке, на каком написаны и плакат на стене, и это письмо…"
Написано в начале 1995 года выдающимся эстонским поэтом, актёром и драматургом Юханом Вийдингом (перевод Светлана Семененко). Через несколько дней он всё-таки бежал от охватившего его ужаса, добровольно уйдя из жизни. Потрясенная Эстония застыла в скорби и внезапном прозрении…
Этот жест отчаяния художника, а также опубликованное газетами "Эстония" и "Молодежь Эстонии" и переданное затем радиостанцией Би-Би-Си Открытое письмо известного учёного и политика Ханона Барабанера президенту Леннарту Мери с призывом предотвратить сползание эстонского общества в трясину неонацизма, казалось, остановили нарождающуюся националистическую истерию.
Спустя четырнадцать лет другой знаменитый эстонец, музыкант Неэми Ярве, только что вдохновенно дирижировавший многотысячным хором на Певческом празднике в Таллинне, дал интервью газете Eesti Ekspress, где внятно артикулировал: "В Эстонии слишком много масс медиа на русском языке!". (Заметим в скобках: это было сказано уже после того, как, одна за другой, закрылись обе ежедневные общереспубликанские газеты на русском языке — "Молодежь Эстонии" и "Вести дня").
…За эти годы родились и выросли мальчики и девочки, которые вряд ли знакомы с творчеством Юхана Вийдинга и в лучшем случае где-то слышали это имя. Многие из них были на том празднике, где дирижировал Неэми Ярви, и со слезами на глазах следили за вдохновенной волшебной палочкой Маэстро, а потом читали сами или слышали в пересказе взрослых его слова о засилии русского языка в эстонских СМИ.
В промежутке между этими двумя событиями произошло еще немало похожего, разве что масштабом поменьше. Например, нынешний президент республики Тоомас Хендрик Ильвес публично заявил о своем категорическом нежелании изучать "язык оккупантов". Вроде бы, его личное дело. Но должность главы государства делает личную позицию общественно значимой.
Вслед за лидером страны потянулись и пигмеи. Летом прошлого года владелец таллиннского кафе Lost Continent (название, кстати, пишется отнюдь не на государственном языке, но языковую инспекцию это не взволновало) вывесил на дверях своего заведения табличку, предупреждающую, что здесь на русском языке не обслуживают. Написанную по-эстонски и по-английски. Мол, не лаптем мульгикапсад черпаем!
А намедни опять на властном олимпе аукнулось: спикер Рийгикогу Эне Эргма, ни к селу, ни к городу, как бы вскользь, но опять-таки публично, обмолвилась: дескать, в школе она не любила русский язык. (Что, впрочем, не помешало ей окончить Московский государственный университет с отличием и даже защитить на нелюбимом языке кандидатскую, а затем и докторскую диссертации.)
По каждому из названных поводов, за исключением самого последнего, общественность более или менее активно погомонила, да и успокоилась. На этот раз, слава Богу, обошлось без летальных исходов.
Такие дела…
Собственно, при выборе примеров можно было не ограничиваться только языковой тематикой. Но тогда пришлось бы расширять ресурс DELFI до невесть каких размеров. Поэтому обойдемся пока тем, что вспомнилось. Может, комментаторы добавят…
