Год 2006-й
Прощаясь с 2006 годом, президент Ильвес заявил: "Дела у Эстонии идут хорошо. Дела у Эстонии идут все лучше — мы стали более состоятельными, чем когда-либо прежде". Следующая мысль президента от предыдущей отделена точкой: "Завершающийся год обогатил нас примерно на 15000 детей". Каждый волен решать сам, что имел в виду президент — деньги или детей. Дальше больше. Оказывается, по итогам 2006 года собственное государство вызывало у народа Эстонии строптивость:
"Эта строптивость неприемлема, поскольку определенным образом подрывает нас самих изнутри. Своему государству следует доверять и испытывать гордость за него. Не доверяя эстонскому государству, мы тем самым не доверяем самим себе. Не испытывая гордости за свое государство, мы тем самым не испытываем и гордости за себя".
Тема доверия (и недоверия тоже) к государству так или иначе присутствует в большинстве публичных выступлений президента, и вряд ли это простое совпадение или случайность.
Год 2007-й
Главный российский соотечественник в Эстонии Сергей Сергеев в интервью ИА REGNUM заявил, что никогда еще новогодние речи президентов Эстонии не были такими пустыми и неискренними, как речь президента Тоомаса Хендрика Ильвеса 31 декабря 2007 года. Понятно, что он имел в виду, прежде всего, "бронзовые события". Однако в речи президента все же были весьма любопытные мысли. Например, о том, что эстонский народ в 2007-м "бронзовом" году стал умнее и счастливее:
"Мы знаем сегодня, что нас не оставят одних… Мы можем в своем государстве, своей культуре и в самих себе сегодня вновь быть увереннее, чем когда-либо. Надежное и зиждущееся на справедливости государство, которое является одновременно открытым и безопасным, смотрит в лицо своим гражданам".
Однако любопытнее всего были соображения президента не о счастии народном, но о текущем экономическом положении страны. Тоомас Хендрик Ильвес заявил, что кризиса в экономике страны не наблюдается, и заблуждаются те, кто говорит об экономическом крахе республики. Предсказания о грядущей девальвации Ильвес объявил некомпетентными: "Это ложная игра. Слишком ясно в словах предсказателей бед звучит корыстная нота". Президент не назвал "корыстных предсказателей" поименно, но заявил, что они "пытаются вызвать недоверие к будущему своего государства".
Как мы помним, именно в недоверии к государству президент упрекал строптивый эстонский народ еще 31 декабря 2006 года. Похоже на то, что президент имеет все основания не доверять "умному и счастливому" народу, который он ведет к "лучшему будущему".
Год 2008-й
Из неловкости, возникшей в связи с чрезмерно оптимистическим прогнозом на новый, 2008 год, президент ловко вывернулся, свалив все на экспертные оценки, в которых на пороге нового года не было оснований сомневаться. В декабре президент проявил политическую осторожность:
"Мы должны признаться себе, что в этот раз мы вступаем в новый год, скорее, колеблясь, чем беззаботно. То, что ждет нас впереди, во многих из нас вызывает тревогу и неуверенность… Сегодня мы только опускаемся на дно впадины экономического кризиса. Насколько глубока впадина и когда начнется подъем — я не знаю. Никто из нас не знает".
В декабре 2008 года тема доверия народа к государству по-прежнему оставалась для президента актуальной. Вот заключительная мысль президента в интервью АК: "Если последний год и научил нас чему-то, так это тому, как важно заботиться о своих близких. И нам это будет по силам, если мы сохраним веру в свое государство, и в самих себя".
31 декабря президент утверждал, что:
"Радость единства и волю к единству мы не измеряем в деньгах или в процентах роста. Они есть, или их нет. У нас они есть. Поэтому Эстония — это счастливое и в целом здоровое общество".
Весьма напоминает расхожую медицинскую формулу "практически здоров", внутри которой может скрываться такой букет хронических заболеваний, что от его аромата можно обомлеть до смерти. И депрессивный "букет" этот присутствует в президентской речи даже в избытке:
"Проблемы Эстонии нашей мечты — успешной и стремящейся вперед — бросили многих из нас в пучину отчаяния и жалости к самому себе. Опустив руки и ища виновных в Эстонии и за ее пределами, мы не сможем построить лучшее будущее".
Когда-то должны были наступить такие времена, в которых станет невозможно во всех наших бедах винить и "Москву", и "Кремль", и даже "пятую колонну". Понятно, что президент, прежде всего, имел в виду непрекращающиеся распри, как внутри правящей коалиции, так и ее противостояние с хроническими неудачниками центристами. Забавно наблюдать, как герой громкого "пленочного скандала" в министерстве внутренних дел сам становится потерпевшим от шпионского скандала с прослушкой в мэрии. Возможно, это ему президент пожелал, чтобы "трудности экономического характера не поколебали нашей общей веры в основы Эстонского государства — в демократию, главенство закона и свободу".
Если вера будет нарушена, то президент предупреждает об угрозах независимости Эстонии. Президент вообще не доверяет своему народу, и подозревает его в том, что в любой момент он может предать государство. Он этого не скрывает и говорит об этом при любом удобном случае, поэтому мы не должны обманываться постоянной президентской лестью — народ умен, здоров и счастлив, и т.д.
Потрясение основ
Но всего удивительнее то, что президент говорит в новогодней речи о "счастливом и в целом здоровом" эстонском обществе. Каково же это поумневшее еще в 2007 году общество на взгляд Тоомаса Хендрика Ильвеса? От президентских оценок государственные основы не только что потрясаются — бьются в конвульсиях и судорогах:
"Время взаимного поливания грязью или судорожных попыток выполнить данные когда-то обещания закончилось… Вместо взаимного втаптывания в грязь и ядовитой злости нам в наступающем году больше всего необходимы понимание, работа ума и взаимопомощь".
Поливание грязью, взаимное втаптывание в грязь, ядовитая злость — о ком это? О парламенте? Правительстве? Или о "в целом здоровых" согражданах? В любом случае эта президентская откровенность (новогоднее напутствие) дорогого стоит, особенно на фоне третьего президентского пожелания — оглянуться вокруг себя:
"И вы увидите свою семью, соратников, друзей; всех тех, с кем вы сейчас вместе".[Ja kolmandaks: vaata enda ümber — ja näe oma peret, oma kaaslasi, sõpru; kõiki neid, kellega Sa praegu koos oled.]
Мы как-то привыкли и перестали обращать внимание на военно-революционную риторику, которой страдает вся без исключения эстонская политика, потому что, по слову Мярта Лаармана, "нет для эстонца милее предмета для праздничной речи, чем семисотлетнее рабство". Между тем употребленное президентом oma kaaslasi, скорее всего, в контексте его новогодней речи означает "сотоварищи", а не "соратники по борьбе" (kaasvõitlejad).
Край впадины
Мы же, оглянувшись вокруг себя, ни на миг не должны забывать о том, что борьба эстонского народа за освобождение (от нас?) не закончилась с обретением государственной независимости, поэтому им в оригинале — сотоварищи, нам в переводе всегда — соратники. Мысль эта многим неприятна своей откровенностью, но еще более неприятна мысль о том, что доля вины за это "в целом здоровое общество" лежит и на нас тоже. Мы же эту нашу вину — недостаточную любовь к ближнему — категорически признавать не хотим, потому что это мы, русские, "научили их стоя справлять малую нужду, когда они слезли с дерева".
Нам обидно, что эстонец не желает признавать "научение" в качестве нашей заслуги на вечные времена. И знаете, он прав. Мы же не признаем его ядовитой злости по отношению к нашей общей истории, так зачем же нам попрекать его ученьем? Признаемся честно, что это "научение" не есть предмет для русской национальной гордости, особенно на краю "глубокой экономической впадины".
