0
В разгар конфликта мне довелось переговорить как с "истцом" Петровым, так и с "ответчиком" Заренковым. Впрямую не заявлялось, но фраза "скажи ему, что он…" в подтексте этих бесед фигурировала. Потом Заренков обратился ко мне с просьбой рассудить этот спор. Согласия Петрова я на это не получил по причине отключенного у него телефона. Так что это его право — соглашаться с моим решением или нет.
То, что "300 лет присоединения Эстонии и Лифляндии к России" — проект Петрова, сомнений нет. Эту тему Михаил начал разрабатывать еще во время нашего с ним сотрудничества в рамках Русского института. Утверждения Михаила о том, что пять последних лет отданы им разработке проекта, а именно написанию плана мероприятий и менеджменту по его продвижению, Заренковым не оспариваются, поэтому принимаются мной на веру.
Возражения самого Заренкова носят несколько смешанный характер. Во-первых, по его мнению, отнять от одной даты другую и получить разность "300" может каждый. Во-вторых, самого Заренкова заверили в том, что согласованные с Петровым его интересы, как автора проекта, будут учтены. Называлось и имя "заверителя", так что при желании можно проверить, так ли это.
Теперь пару слов о том, почему этот спор надо решать публично, да еще и в надежде на отклики.
Норвежский криминолог Нильс Кристи призывал ценить и уважать конфликты. Древние римляне вообще утверждали, что закон двигается нарушениями. В данном случае нужно не формальное решение, а морально-этическое.
Поэтому понятно, что в эстонском суде с этим конфликтом делать нечего. Спор идет не о деньгах, а о материях, грубой судейской душе неподвластных. И, главное — время не ждет. Проект может состояться, а может и нет, если стороны конфликта будут упорствовать (Петровым в виде статей предъявлено уже по меньшей мере три "исковых заявления"). Публичность рассмотрения данного спора как раз и продиктована тем, что спорят мужики по сути об общественной ценности — "праве на историческую память". Воспоминания о борьбе за это право у нас у всех еще далеко не выветрились. А спор об общественных ценностях подразумевает публичность.
Сначала попробуем разобраться с гневом Петрова. Начнем с того, что беда нашей общины в том, что ей нечего предложить своим лидерам. Поэтому уже долгие годы разномастное творчество наших лидеров — это "общественная деятельность", ничего (в лучшем случае) не приносящая. Глядя на то, как за стенкой, в эстонском секторе, "общественная деятельность" распиливает сотни миллионов крон, начинаешь потихоньку нервничать. Потому что надо кормить семью. А кормят исключительно случайные заработки.
Поэтому надежды (в том числе материальные) Петрова на успешное продвижение и реализацию своего проекта можно на языке права назвать "обоснованными ожиданиями". Воровство, особенно предвыборное, нашими политическими менеджерами интеллектуального продукта — явление, к сожалению, стабильное. Поэтому "с меня хватит!" Петрова надо понять и принять. В его представлении Заренков — "весь в белом", вынырнувший ниоткуда и перехвативший проект (укравший интеллектуальный продукт). Дополнительная тревога Петрова связана с тем, что Заренков "обязательно все испортит". То есть вместо просветительской кампании, череды научно-практических конференций, коррекции, в конце концов, психического здоровья русской общины ("мы здесь не пришельцы!"), получится что-то вроде "Виват, Россия!" с пивом, Буйновым и полуголыми тетками.
Еще один мотив озлобленности Петрова — внезапно прорезавшийся слух у "соотечественников" из СОРСЭ после пяти лет "глухоты" в отношении выношенной им идеи.
Теперь о самой идее. Появление ее в недрах (квартире) Русского института Петрова — логично. Еще логичнее было бы ожидать поддержки идеи со стороны Русской партии, столь подчеркивающей свою "правопреемность". Однако то, что происходит в Русской партии (читай — в мозгу у Станислава Черепанова), есть сугубо суверенное дело Русской партии (читай — Станислава Черепанова).
Что есть для нас 300-летие Ништадтского мира? В первом и даже втором приближении — непонятно. Должно ли публичное поминовение этой даты подстегнуть у нас радикальный национализм ("да мы тут все купили, тут все наше!"), чего, естественно, не принимают эстонцы, или от этого должен быть какой-то другой результат? Ни Петров (знает, но молчит, потому как боится — украдут), ни Заренков (не знает — "мы открыты для идей") ответа на этот вопрос не дают. А вот это уже плохо, потому что мешает нам определиться с этой датой как с ценностью.
Оба при этом достаточно ответственно заявляют, что речь идет не о празднике, а о памятной дате. Подобное различение есть даже в соответствующем эстонском законе, так что к этому уточнению стоит прислушаться.
Оба для финансирования… Помогите мне, пожалуйста: праздники — празднуют, а памятные даты? Поминают? Так вот: оба для празднования памятной даты полагались в основном на российские ресурсы. У Петрова, очевидно, ничего не вышло, у Заренкова — получилось. Во всяком случае, так подается. Судебного заседания у нас не было, так что опираюсь на публикации и телефонные разговоры.
300-летия в российском исполнении мы уже видели. 300-летие российского флота и 300-летие Санкт-Петербурга. Парады, ряженые Петры, фейерверки и в обязательном порядке что-нибудь патриотическое на каждой шашлычной. Видели и 850-летие Москвы — жанр тот же. Очевидно, это не то, что задумал Петров. Однако местные "соотечественники" прожекту Петрова, судя по его заявлениям, хода не дали. При этом Петров пальцем ни в кого не тычет, поэтому сложно сказать, сколько в этом личной вины Заренкова, и есть ли она вообще. Если послушать Петрова и принять на веру, что "соотечественники" на его проект вообще никак не отреагировали (а в это верится с легкостью), то сказать, что проект Петрова — плохой, — нельзя. Тут претензии к "соотечественникам" встают, что называется, в полный рост: призванные служить административным мостиком между русской общиной Эстонии и российской властью, они тут свою роль явно не выполнили. Ибо в России проект на уровне Сергея Миронова уже подхватили.
Собственно, тут и заключается закавыка всего рассматриваемого "дела": насколько мы можем влиять через наших "соотечественных" представителей на решения российской власти? Можем ли мы публично изучить проект Петрова, задумки Заренкова, сравнить, выбрать для себя наиболее приемлемое и просить российские власти профинансировать выбранное нами? Напомню, что Заренков заранее согласился принять любое мое решение. Но вот могу ли я обязать его назначить Петрова научным руководителем проекта (с соответствующей компенсацией), если ряженые Петры уже "заряжены", а владельцы шашлычных мусолят во ртах химические карандаши, выводя на картонках "патриотическое"? Получается, что в любом случае мое решение будет носить для Заренкова рекомендательный характер.
Поэтому императивных решений будет только одно:
Заренкову выплатить Петрову 300 крон. С тем, чтобы тот не слишком рисковал, усаживаясь в кабачке рядом с Заренковым и излагая свой прожект.
Рекомендательных решений тоже будет одно:
Местному Координационному Совету "соотечественников" — рассмотреть проект Петрова и вынести по нему решение типа "поддержать" — "не поддержать". В случае "поддержать" — обнародовать проект и рекомендовать Петрова на должность его научного руководителя. В случае "не поддержать" — объяснить общественности, почему. Параллельно выслать проект Петрова латвийским и литовским "соотечественникам", так как региональная конференция "соотечественников" на носу, а проект впрямую затрагивает "Лифляндию". В связи с этим решение принять до 15 августа.
Вот, собственно, и все.
Теперь — этическая часть решения. Была ли кража, то есть тайное присвоение Заренковым интеллектуальной собственности Петрова? Формально — нет, так как Петровский проект так и остался Петровским проектом, а отнять от одной даты другую и получить в остатке "300", как справедливо заметил Заренков, может каждый. Другое дело, что не каждый это проделал, да еще и загодя.
Петров — хоть не профессиональный, но историк, не практикующий, но юрист. Личность во многих отношениях выдающаяся и на нашем небосклоне, безусловно, одна из ярчайших. В "пассиве" у Петрова — многолетнее непризнание, отлученность, как и у Кленского, от "большой" журналистики и, как результат, трудная судьба. В силах "соотечественников" — помочь переломить ему злую карму. При этом организатор из Петрова никудышный. Нельзя быть совершенным во всем.
Вариант списка выдающихся деятелей нашей русской общины может быть составлен очень просто — достаточно составить список людей, исключенных или ушедших с разной степенью шумовых эффектов из ОНПЭ-КП. Неортодоксальный "увод" Заренкова год назад сначала с поста председателя КП, а потом и из правления позволяет рассматривать его как кандидата в "список выдающихся деятелей". За год с момента "отлучения" Заренков совершил головокружительное восхождение по "вертикали соотечественников", что позволяет говорить о нем как о выдающемся политическом менеджере. Как мыслитель Заренков отмечен не был. Нельзя быть совершенным во всем.
Оба — в полном смысле общественные деятели. Общественные услуги Петрова пока не стоили нашему обществу ничего, Заренкова — незначительно мало. (Тот же Быстров потребляет на себя несравненно больше общественных ресурсов). Поэтому конфликт Петров versus Заренков не выгоден никому из нас. И наоборот: сотрудничество в рамках проекта 300-летия может оказаться очень и очень полезным.
Поэтому должен также в качестве "частного определения" попенять Петрову за переход на личности. Сравнение Заренкова с Михкельсоном — оскорбительно. Для Заренкова, разумеется. Михкельсон — пустышка, прущая только на зеленый свет. Заренкову часто приходится проскакивать на мигающий желтый. Между двумя красными. Поэтому, если Петров сочтет нужным и возможным извиниться за это и другие нелицеприятные сравнения, то пусть сделает это. Решение носит для Андрея Заренкова обязательный характер и обжалованию не подлежит.
Вот теперь по решению точно все. Осталось обратиться к читателю.
Публичное разрешение подобного рода частного конфликта на фоне виртуальных общественных ценностей (еще ничего не решено) и виртуального же общественного интереса (какой интерес может быть к проекту, которого пока нет?) — новое дело для наших широт. Поэтому прошу читателя очень высоко оценить согласие Заренкова на подобного рода разбирательство и заранее принять любую позицию Петрова — он имеет на это право. Если Петров опубликует свой проект — будет здорово, и данное решение может послужить "охранной грамотой" его авторства и интересов. Если Петров продолжит свои нападки, то это тоже его право.
Данный эксперимент — хорошая возможность высказаться в комментариях как о самом принципе решения конфликтов подобного рода, так и о самой причине конфликта — проекте "празднования памятной даты". Ибо, как сказал Заренков, они "открыты для предложений".
