Наблюдая за тем, как поразило нежелание президента Ильвеса учить русский язык наше онлайновое, а может быть еще и оффлайновое русскоязычное население, задаешься вопросом, не про него ли рассказан анекдот выдающегося русского юмориста. Действительно, Ильвес отказался изучать русский язык — язык значительной части прибывшего в советский период народа, и высказал он это нежелание в достаточно конкретной форме, хотя вряд ли кто-то думал, что знание русского языка предыдущими президентами позволяло той самой четверти "неэстоноговорящих" общаться с ними на этом языке.
Похоже, форма, а не содержание сказанного вызвали недовольство. При всей нелицеприятности формы высказывание не несло ничего необычного. Оккупация, колонизация, ПМР, непризнание, Кремль — эти слова не только никто не отменял, в 2007-ом, кажется, их доля еще больше подскочила и можно было ожидать, что на них уже выработался определенный иммунитет. Только в понедельник на русском Радио 4 высказался один крупный член Рийгикогу с обычным набором: всех любим, но кому у нас не нравится, граница недалеко. И ничего не случилось, потому что все как обычно.
Т. Х. Ильвес, которому еще очень долго не надо будет беспокоиться о мнении возможных избирателей, может позволить себе быть еще менее щепетильным. На международной арене, на которую он ориентируется, ситуация такова, что любой вопрос, если его удастся привязать к „советской оккупации" или "стремлению покорить народы Европы", сегодня отнюдь не будет принят со свистом и улюлюканьем, как это и доказал уважаемый "русофил" из БиБиСи.
У нынешнего главы государства, похоже, есть набор представлений, на основании которых он действует. И, надо полагать, в этом он остается в рамках европейского мейнстрима, в принципе даже в рамках — если не по форме, то по сути — своих собственных европейских социал-демократов, к которым он принадлежит на воображаемой схеме политического бэкграунда. Эта вторая, а может быть и первая, политическая сила в Европе на своем последнем конгрессе в Болгарии призвала к созданию и усилению Великой и Ужасной общей европейской внешней политики, которая известно против кого направлена, а также без особых словесных реверансов приняла решение об изоляции России от общеевропейского рынка, опять-таки не сметаны и не кефира.
Однако оставив в стороне Россию, которую хоть и имеет в виду Кадриорг, но которая формально как бы и не при чем, когда речь заходит о меньшинстве Эстонии, можно спросить, какова же ситуация с хваленой социалистической "дружбой между народами", которую, как кажется, мог бы продвигать бывший соцдем Ильвес? Особенно если вспомнить, что ни у кого другого, будь то правые или либералы, это понятие не имеет такого идеологического приоритета?
И вот тут и выясняется, что с этим у общечеловека — несмотря на его нежелание делать реверансы — все хорошо, даже слишком хорошо. Отказавшись в одиночном, mano o mano, противостоянии против уже принятого парламентом правительственного законопроекта о запрещенных захоронениях и заблокировав его — что для Эстонии событие отнюдь не обыденное, он выполнил и перевыполнил свою наркомовскую норму любви к некоренному населению, на годы вперед. Пусть сделано это было и не из-за любви к монументу, а скорее всего из-за той пресловутой мульти-культи, которой так дорожат в Европе.
А еще можно вспомнить о предложении, пусть даже идее бывшей своей партии о "компромиссном выходе" в форме идеологического смягчения значения монумента без его переноса. С этим он попал в крупную международную прессу как сторонник срединного пути, получив моральное право отмахнуться от любого обвинения в "русофобии" со стороны тех, с чьим мнением в нашей стране принято считаться. Хотя такого обвинения вряд ли можно было ожидать в любом случае.
Однако поскольку, как в анекдоте Задорнова, наше столь "влиятельное" не-эстонское население скорее всего заинтересуется не реальной, скучной жизнью, а знаково-важным и сенсационным "отказом" от русского языка, которого вообще-то никогда и не "принимали", то можно сказать, что тут el presidente допустил коммуникационную ошибку — он не соврал.
Ему надо было рассказать о том, как сильно он любит язык Пушкина и Ломоносова и как настойчиво он собирается начать изучать его по усиленной программе, окончание которой скорее всего совпадет с годом нашего вступления в состав 5 богатейших стран мира. Вот тут-то он и добился бы нескрываемой любви онлайнового населения без опасности в чем-то нарушить покой коридоров настоящей власти.
