Реплика: О красной тряпке для быка

Общее информационное пространство — необходимое условие для того, чтобы различные социальные группы лучше понимали друг друга и могли нормально взаимодействовать. С этим сложно не согласиться. Однако это одна из немногих мыслей, высказанных Мартином Эхала в его статье, которую не хочется оспорить.

Господин Эхала автоматически связывает единое инфопространство в первую очередь с эстонским языком, как это делалось в первой интеграционной программе, давшей мало результатов. И тут как раз и возникает вопрос: корректно ли вообще в этом случае концентрировать внимание на каком-то одном языке? Конечно же, нет! Необходимо подразумевать доступность всей необходимой информации на родном языке, хотя бы потому, что, даже если бы все русскоязычные заговорили на чистом эстонском, ситуация была бы неравной — на родном языке информацию воспринимать в разы легче, и это лишь один из аргументов. А в вопросе высшего образования это играет особенно важную роль. Например, если говорить о гуманитарных науках, то часто даже на родном языке многие напичканные терминологией и разъяснениями тексты и курсы даются людям нелегко.

Именно это подразумевали социологи, когда заговорили о "проэстонски настроенных русскоязычных" (eestimeelsed venekeelsed). И что важно подчеркнуть, речь никогда не шла о том, что эстонский язык не важен, не нужен и про его изучение можно забыть, не говорится о "не владеющих эстонским проэстонски настроенных" (umbkeelne eesimeelsus), говорится лишь о том, что постоянный акцент на изучении эстонского языка является абсолютно неэффективным методом интеграции.

На самом деле: эстонский народ должен гордиться тем, что язык и культуру удалось донести до современности несмотря на историю Эстонии, откуда же теперь такой страх? Причем, если взглянуть на ситуацию объективно, направленный совсем не в ту сторону — всем понятно, что в первую очередь сохранению языка угрожают совсем другие факторы, связанные со вступлением в ЕС, глобализацией и т.д.

И в этом случае достаточно смешно говорить, что если русские в Эстонии не будут владеть эстонским, то это будет позволено и другим приезжим. Во-первых, для других приезжих в Эстонии и так уже это позволено — английский используется чуть ли не больше, чем русский, а высшее образование можно спокойно получить на английском — против этого почему-то никто не выступает. Во-вторых, если говорить об образовании, то русскоязычные, которых это касается — это в основном люди здесь родившиеся, т.е. находящиеся точно так же у себя дома, и некорректно сравнивать их с теми, кто в будущем может переехать в Эстонию.

Проблема владения русскоязычным населением эстонским уже не является столь актуальной еще и потому, что, согласно исследованию Института открытого общества, за 13 лет владение языком на удовлетворительном уровне выросло на 27% (24% в 1994 году, 51% в 2007 году), а среди молодежи до 29 лет на эстонском может общаться 70%. И важно отметить — 93% русскоязычных считают, что в интеграции обучению языку придается слишком большое значение. При таком количестве людей, не одобряющих данный подход, нельзя продолжать размахивать им, как красной тряпкой перед быком.

Вообще споры, возникшие в связи с Екатерининским колледжем, меня удивляют, ведь проект крайне разумный и никоим образом не способствует снижению уровня владения эстонским языком: получение степени бакалавра по учебной программе, в которой на русском языке преподаются лишь обязательные предметы, а предметы по выбору — на эстонском и английском, поступление в колледж возможно лишь с определенным знанием эстонского языка, обучение для большинства студентов платное и возможность окончить только при владении эстонским на уровне выше, чем это требуется, например, в очень похожем на проект Нарвском колледже Тартуского университета. Выпускники Екатерининского колледжа должны быть способны продолжать обучение в магистратуре на эстонском языке.

По мнению господина Эхала, разделять эстонскую и русскую молодежь неправильно — это не будет способствовать сближению общин. С одной стороны, он прав, но если посмотреть на университеты сегодня, то особого общения между студентами эстоноязычными и русскоязычными там и не происходит, да и учится в государственных вузах достаточно малое количество русскоязычных студентов, что и является одной из причин появления самой идеи.

Разобщению и снижению уровня доверия государству вообще скорее способствуют именно такие споры на глазах у общественности, потому что они в очередной раз показывают русскоязычным, что их воспринимают как гостей, если не сказать хуже. Именно отсутствие доверия к власти, а не просто отсутствие единого информационного пространства, как об этом пишет Мартин Эхала, привело к панике из-за слухов о девальвации кроны.

И для заключения: господин Эхала, речь, в особенности в случае Екатерининского колледжа, ни в коем случае не идет о "не владеющих эстонским проэстонски настроенных". Ваш страх как лингвиста можно понять, но пол-яйца действительно лучше пустой скорлупы, однако меньшее заострение внимания на языке и помощь молодым русскоязычным — в отличие от постоянного сведения всех общественных вопросов к важности эстонского языка — однозначно способствовали бы повышению доверия и уважения к государству и "проэстонскости" вообще (eestimeelsus).