- Многие знают тебя по колонке в мужском журнале GQ. Почему у тебя в каждом рассказе или слово "ж**а", или мат?
- Не в каждом. Матерных слов там довольно мало. Вообще мат — это далеко не четыре слова, которые мы знаем. Мат — это использование слов в военных целях, это агрессия, которая в архаическом обществе равна вооруженному нападению. Если я кого-то посылаю, то я желаю этого человека уничтожить. Но русский мат — многофункционален, мы произносим считающиеся нецензурными слова, потому что в русской культуре они используются у Баркова, Пушкина, Лермонтова, Чехова. И они никого никуда не посылали, лишь иронично обыгрывали ситуации.

Русская порнография всегда была иронична. Мат употребляется и как междометие, и как повелительное наклонение. Я приведу такой пример: Путин собрал совещание представителей всех партий и сообщил о том, что Россия должна убрать свои базы из Кубы. Зюганов громко возмутился. Путин ответил: "Нах** тебе нужны базы на Кубе?" Возразить Зюганов не смог, потому что этот мат служил словом власти. И Путин разбил Зюганова. Это была не агрессия, но слово повелителя, служащее как приказ на выполнение команды.

Колонки в GQ, которые я веду несколько лет, посвящаются разным сторонам жизни: философии, нашей родной стране и отношениям между мужчиной и женщиной. Поскольку мне свойственно открытое отношение к этому вопросу, то я пишу так, как вижу. По-моему, читателям это нравится. А читателям GQ точно. Это не эпатаж, сейчас другое время. GQ — весьма откровенный и продвинутый мужской журнал. Кого там эпатировать?

- Несколько лет назад вышел твой рассказик про минет, где ты говорил, что смотришь на женщину и в первую секунду думаешь, как она делает минет. Сейчас так же смотришь на женщин?
- Этот рассказ вызвал большое оживление в России. Но эта фраза не имеет никакого отношения к моей реальности, я написал это, чтобы ввести читателя в тему, а не в свое состояние. Представь себе, если бы я смотрел на каждую женщину и думал про минет? Напомню, что эротическая традиция в России неотделима от юмора. И когда человек, читая мои рассказы, хохочет, для меня это самый большой комплимент. Мой рассказ в последнем номере GQ "Пост в Ватикане" написан с позиции юмора. То же могу сказать и про эссе о минете. Оно написано иронично.

- На твой взгляд, какова роль секса в жизни мужчины?
- Вообще роль половой, сексуальной, эротической и порнографической жизни весьма значительна. Каждая эпоха выставляет свои эротические счета. Мы все в России были закованы невероятно. Весь XIX век — сплошные терзания плоти. В своей кандидатской диссертации о Достоевском я написал: Соня Мармеладова торгует телом, которого нет. Если подойти к роману с точки зрения эротики, то там абсолютная галиматья. Соня переживает то, что проститутка не может переживать, даже если она архисовестливая и не хочет заниматься этой профессией. Там элементарные нестыковки.

Серебряный век попытался как-то открыть эротическую тему, но получилось декаденстское ерничество для очень маленькой группки людей. У меня есть большая работа "Морфология русского народного секса", где я проанализировал все известные сказки русского крестьянства, посвященные сексу. Это катастрофа. Самое главное — чтобы было произведено насилие. Выбирается объект — красавица, над ним совершается акт насилия, и это всегда обман. Мужик сделал то и то и убежал. Дальше он должен увильнуть от отца и брата. Увильнул — герой, не увильнул — попался. И никакой любви, привязанности или уважения к женщине. Только любовь к насилию. И вот с этим эротическим багажом мы въезжаем в Советский Союз, где эти вопросы плотно закрываются, а после наступает перестройка. Понятно, что все, о чем мы говорим, — это открытие, вызывающее негодование. Вот и все.

Интервью целиком — в еженедельнике "МК-Эстония".

Поделиться
Комментарии