Уроженец Эстонии оператор Никита Рождественский рассказал о работе над фильмом ”28 панфиловцев”
В декабре в Эстонии на большой экран вышел нашумевший российский фильм ”28 панфиловцев”. Оператор картины, уроженец Таллинна Никита Рождественский, приехал на родину в честь премьеры и рассказал ”МК-Эстонии” о том, почему в фильме нет женщин, советской символики и компьютерной графики.
–Деньги на съемку фильма собирали при помощи краудфандинга, обычные люди в общей сложности пожертвовали около 34,5 млн рублей. А вместе со вкладом Министерства культуры России и Министерства культуры Казахстана бюджет картины составил около 150 миллионов (больше двух миллионов евро — прим.ред.). Насколько эти цифры совпали с ожиданиями?
–С одной стороны, мы не сомневались в потребности людей в хорошем кино, поэтому верили, что нам удастся достигнуть этих целей. Но, по-моему, мы ни разу не обсуждали с Кимом и Андреем (режиссеры картины Ким Дружинин и Андрей Шальопа — прим.ред.), сколько денег получится собрать. Само-собой, мы не обижаемся, что нам не дали больше или что-то в этом духе… Мы благодарны всем, кто пожертвовал деньги. Свою благодарность мы выразили в титрах, это наименьшее из того, что мы могли сделать.
–Работа над фильмом началась еще в 2009 году. Каков был посыл, какая цель изначально ставилась — снять патриотический фильм или просто рассказать об историческом факте?
–На всю ту ауру, которой фильм окутан, особенно сейчас, мы не рассчитывали. Задача была — просто снять фильм и рассказать эту историю внятно и с уважением к нашей истории и тем людям. Я не имею в виду конкретных персонажей, а подразумеваю вообще людей той эпохи. Так уж получилось, что наш фильм пришелся к месту, а кто-то скажет, что наоборот, не к месту, и вызвал такие споры. Мы никак на это не рассчитывали. Люди указывают на некоторые моменты в фильме, которые мы якобы дописали ввиду того, что нам финансово помог Казахстан. Но дело в том, что сценарий с 2009 года не менялся вообще. Более того, пока мы снимали, Казахстан нам не помогал. Когда все было уже снято, тогда фильм стал обрастать той оболочкой, в которой находится.
–Почему на съемки ушло столько времени?
–Все, кто работал над картиной, большие профессионалы, и, безусловно, мы справились бы значительно быстрее. Снимали так долго исключительно по финансовым возможностям. Мы прикинули, что, если бы у нас вся эта сумма была сразу, съемки кино получились бы еще значительно дешевле. Хотя многие говорят — куда уж дешевле? Это и так недорогой фильм для того масштаба, который он охватывает, который зритель видит на экране.
Безликие фашисты и никаких женщин
–Компьютерные технологии, которые сейчас практически повсеместно применяются в кинематографе, в фильме ”28 панфиловцев” практически не используются. Например, танки снимались на уменьшенных в 16 раз копиях. Почему решили пойти таким путем?
–Сейчас это уже не секрет, но пока мы снимали, мы берегли эту технологию. И не потому, что нам жалко, а потому, что мы не хотели, чтобы зритель высматривал что-то на экране. Мы хотели, чтобы он сначала посмотрел фильм, а потом, может быть, узнал, как это делалось. Съемка танков — это вообще очень обширная тема. У нас фильм про начало ВОВ, 1941 год. Все сохранившиеся танки, ”Тигры”, ”Пантеры”, которые мы видим иногда в кино, еще есть, хоть их и мало. Танков начала войны практически не осталось, 5–6 штук в мире. Это редчайшие музейные экспонаты, которые для съемок не дают. У нас должны были сниматься два настоящих танка, но не срослось. А в фильме их всего 30, причем разных.
Почему это не трехмерная графика, как сейчас принято? Так сложилось изначально, потому что первый тизер, который Андрей с Кимом сняли, где ползут танки, про которые говорили, какие же они компьютерные, это те же самые миниатюрные танки. Просто этот тизер был снят без средств, без особых навыков. Так получилось, что из этого родился фильм, и это, так сказать, стало фишкой, что танки мы снимали таким образом. И я могу совершенно без обмана сказать, что у нас в фильме кроме трех или четырех кадров нет компьютерной графики в привычном смысле этого слова. Эти три-четыре кадра — кадры с самолетами, которые мы думали снимать, но потом поняли, что оно того не стоит, они не играют такой существенной роли в фильме.
–В фильме очень хорошо озвучены нацисты, они говорят на чистом немецком языке. Их озвучивали русские или привлекались носители языка?
–У нас, безусловно, были консультанты. Меня не было на озвучивании, но я знаю, что в какой-то момент случай нам подарил человека или двух немцев, которые живут в России, они и сделали озвучку. Поскольку кино у нас приближенное к правде, и в этом моменте у нас получилось сделать достоверно.
–При этом немцы в фильме безликие. Они показаны сбоку, издалека, но нет ни одного конкретного персонажа. Почему?
–Это было сделано умышленно и не в качестве противопоставления фильмам последних лет, в которых обязательно должен быть плохой или хороший немец, конкретный персонаж. Просто была такая установка на раннем этапе, что есть враг, а история — про наших парней. Поэтому есть некий безликий враг, которого мы показываем вплоть до того, что натягиваем балаклавы. Кто-то ругает нас за это, но нам важно было сосредоточиться на наших героях.
–Почему в картине нет ни одного женского персонажа или, может, даже любовной линии, только силуэт женщины, которая провожает солдата на бой?
–Я могу ответить с юмором на это. Как говорит Андрей, когда он был маленьким и смотрел военные фильмы, он все время ждал, когда закончится ”женская” линия, потому что к войне это не имеет никакого отношения.
Конечно, он вырос и теперь считает иначе. Но где там в окопах место женщине? Не было там женщин. Тот единственный эпизод с девушкой, который есть, можно сказать, добавлен по моей просьбе. Когда я прочитал сценарий, я сказал Андрею, что так не должно быть. Он посопротивлялся немного, и мы придумали этот эпизод, чтобы была не конкретная женщина, а некий собирательный образ. Конечно, многие говорят, что этого мало, но, на мой взгляд, этого более чем достаточно.
Никакой символики
–В фильме нет никакой символики СССР, никаких красных флагов с серпом и молотом, лозунгов. Это было сделано специально, чтобы не провоцировать?
–Мы не заостряли на этом внимания, но и не оговаривали тот момент, что у нас не должно быть советской символики в кадре. В той деревне, с которой все начинается, мне кажется, нет подходящего для этой символики места. Да и на поле боя тоже главное — солдаты.
–На именах героев фильма также не делается акцент, поэтому зритель порой даже не знает, как зовут того или иного персонажа. Почему так получилось?
–Иногда нас критикуют, что не проработаны персонажи. Причем так интересно – сначала человек пишет о том, как он сопереживал смерти каждого, а потом говорит, что персонажи не проработаны. Так как же тогда ты переживал, если ты им не веришь? Значит, веришь. У каждого персонажа, которого вы видите в кадре, есть конкретное имя. Более того, недавно я наткнулся на таблицу, где все они перечислены. Указаны имена и фамилии, предполагаемый род деятельности вне фронта. У нас есть фотографии этих реальных людей. Когда мы прописывали персонажей, все это обсуждалось очень тщательно.
Но поскольку большинство из этих людей просто погибли, мы не знаем, какими они были на самом деле. Поэтому, когда мы подбирали актеров, то давали им чуть больше свободы в раскрытии характера персонажа, не вписывали их в какие-то рамки. О ком-то мы знали чуть больше, например, о политруке Клочкове, о Добробабине… А то что они не называют имен, так это потому что всегда немного фальшиво звучит, когда люди, которые хорошо друг друга знают, вдруг невзначай начинают называть друг друга по имени и фамилии. Но, повторюсь, каждый человек, которого вы видите на экране, — это реальный персонаж, который потенциально мог там быть. Наверняка мы утверждать не можем.
–В фильме нет кровавых сцен, сцен жестокости. Со скольки лет, по вашему мнению, можно смотреть картину? Можно ли пойти на ”28 панфиловцев” с детьми?
–В российском прокате стоит ограничение ”12+”, хотя изначально нам чуть было ни дали разрешение на ”6+”. Не дали не потому, что у нас в фильме люди гибнут, а потому, что курят в кадре. Но, на мой взгляд, можно идти с детьми и более раннего возраста, конечно, в сопровождении взрослых. Я сам видел, как взрослые готовы объяснить своим детям какие-то моменты, если те чего-то не понимают. А то, что там нет крови, так а зачем? И так все понятно.
Круче, чем в Москве
–В Эстонии фильм показывается в нескольких кинотеатрах, он вышел в широкий прокат. Несколько сеансов в Латвии. В Литве же зрители вообще не увидят ”28 панфиловцев”. Как вы думаете, причина — политические отношения с Россией?
–Я вообще крайне удивлен, что наша картина в Эстонии вышла в широкий прокат. В фильме, с одной стороны, нет ничего такого. Но, с другой стороны, это военное, патриотическое, российское кино. Как человек, родившийся здесь, я очень рад, что наш фильм показывается в Эстонии.
Можете представить мои ощущения — в кинотеатре, в который я ходил школьником, увидеть на большом экране то, что я снимал! Это фантастическое ощущение! Это круче, чем было на премьере в Москве, Санкт-Петербурге или Казахстане. Почему в Литве фильм не покажут, я не знаю. Но за Эстонию очень рад. Я был уверен, что если и будут показы, то какие-нибудь ограниченные, закрытые, и я приятно удивлен, что фильм вышел в большой прокат.
–Из Эстонии не было никаких интересных предложений после того, как ваше имя прогремело в связи с выходом фильма ”28 панфиловцев”?
–Нет, не было предложений ни до, ни после. Я в Эстонии не работал по профессии ни разу. Более того, я не работал даже в российской картине, которая снималась бы в Эстонии, хотя таких много.
–А желание поработать в Эстонии есть?
–Конечно, есть. Я уже 11 лет живу в России, но здесь я родился, это моя родина.
–Как вообще можете охарактеризовать эстонский кинематограф, его уровень в сравнении с российским?
–Я слежу за эстонским кинематографом. У меня масса вопросов, как в такой маленькой стране окупается кино, например. Эти вопросы не касаются моей профессии напрямую, но все же. В России очень сложно снять фильм, который окупил бы себя. Видимо, наш фильм, к счастью, будет одним из таких. Но это скорее исключение, чем правило. А как в стране с населением 1,3 млн человек снять кино и убедить кинотеатры показывать именно этот фильм, а не что-то голливудское и кассовое, это вопрос. Люди, которые здесь этим занимаются, видимо, невероятные энтузиасты. Если бы мне что-то предложили, то я хотя бы из любопытства, чтобы понять, как это здесь работает, согласился бы.
–Какие планы на будущее? Может быть, раскроете секрет, над чем сейчас работаете?
–Если говорить про ту же команду, безусловно, после такого результата, после такого фильма, с этими людьми хочется работать. Это было удивительно приятное дело, но и очень сложное — сложная картина в техническом, производственном, финансовом плане. Но чем сложнее, тем более правильные люди остаются. Все, кому не по пути, отсеиваются в дороге. Совместные планы есть. От войны мы все немного подустали, это тяжело психологически и физически. Мы думаем о теме космоса — о фильме про российских космонавтов. Это максимум, что я могу сказать.
