Эх, нет чужого Петра на наших министров!
Ваш Петр и наш Петр
Вопрос о возведении памятника Петру I, равно как и Наполеону с Батыем, усложняет одно обстоятельство: они расширяли империи. В чудовищной бойне сталкивались совершенно противоположные интересы. И наивно было бы сейчас пытаться оценить те нашествия с "общечеловеческой" точки зрения, а потом навязать эту оценку и украинцам, и монголам.
Что было для одних победой, стало для других поражением — единственное, чему можно и нужно учить и в школе, и дома. Поэтому не надо удивляться, если кто-то не хочет поклоняться нашему герою.
С позиции России, Петр — великий человек. Но что хорошего принес он Эстонии и эстонцам? Из-под власти прогрессивной Швеции Эстония попала под иго отсталой России, что продлило крепостное право, которые было уже на пороге отмены. Баронам это пришлось по вкусу.
Во-вторых, Петр повел себя очень жестоко с Тарту. Жителей депортировали в Россию, Тарту просто стерли с лица земли, по военным, правда, причинам. На всякий случай.
Лаури Вахтре задает вопрос: у кого в Эстонии есть причины восхвалять Петра? Поскольку баронов уже нет, то лишь у тех, кто ощущает себя не эстоноземельцем, а преемником империи Петра I. У тех, для кого войска Петра были "нашими". Как, впрочем, и войска, что уничтожили Нарву в 1944-м. Правда, Петр не говорил таких глупостей, будто он принес в страны Балтии культуру. Он пришел и захватил по праву сильного.
Поставить памятник Петру — значит сказать: у кого сила, тот и прав. А отсюда можно сделать немало выводов, в частности, и такой, что Эстония принадлежит России.
Кто-то скажет: а почему бы нет? Пусть Эстония будет мультикультурной, пусть каждый поклоняется своим богам. Время от времени будем браться за руки, устраивать совместный праздник танца, а остальное время будем толерантные-толерантные. Но мультикультурные государства держатся только на грубой силе и при первой же возможности рушатся. Хорошо, если мирно.
По словам Лаури Вахтре, все изложенное не означает, что он — за подавление культурных разногласий. "Я тоже считаю, что у термина "наши русские" — большое будущее и к нему стоит стремиться, — говорит он. — Но именно по этой причине нельзя позволить соорудить памятник Петру. Это был бы еще один бронзовый монумент, не объединяющий нас, а наоборот, — разобщающий".
Дом переехал…
Чем о памятниках спорить, лучше дома возводить. Да не простые, а исторические. Которым уже более ста лет. Так решили Ээрик-Нийлес Кросс и Хейти Хяэль и купили разобранное на куски здание главной конторы корабельной биржы Baltic Exchange, которое стояло раньше в Лондонском Сити. Сейчас оно находится на складе близ Лондона. Об этой истории рассказывает газета Eesti Päevaleht
По-викториански роскошное здание — с колоннами, арочными залами и массивными лестницами — было построено в центре Лондона на берегу Темзы в 1903 году.
Позднее его неоднократно использовали для киносъемок. В 1991 году там, например, была снята получившая три "Оскара" костюмная драма "Говардс Энд". Этот фильм стал для здания лебединой песней: вскоре оно пострадало от бомб ИРА. Поскольку дом являлся памятником старины, то его поначалу намеревались восстановить, но в 1998 году от этой идеи окончательно отказались. В ходе работ, потребовавших около ста миллионов крон, здание разобрали на части. Вот именно эти части, да еще разрешение на возведение здания в другом месте и купили Кросс и Хяэль.
Уникальной вещи — уникальное место. На чаше весов Рига и Таллинн. В Риге одно конкретное место уже есть, в Таллинне еще ведутся переговоры. Что касается стоимости проекта, то здесь бизнесмены скупы на информацию. Но понятно, что дело тянет на сотни миллионов крон. Лондонское бюро недвижимости искало, как было сказано в рекламном объявлении, "феноменально богатого фанатика LEGO". В лице эстонцев такие фанатики найдены.
Пока одни бизнесмены занимаются любимым делом, другие идут в министры, чтобы спасти свою шкуру. Примеры тому приводит Ханс Х. Луйк в еженедельнике Eesti Ekspress.
Несвободные господа в свободной Эстонии
Не правда ли, красивый жест: деньги заработаны, свободного времени хватает — и бизнесмен спешит принести счастье народу? Роберт Лепиксон, Олари Таал, Юри Мыйз и Тынис Пальтс не собирались становиться абы министрами. Задумывался ли кто-нибудь над тем, почему трое из них возлюбили пост именно министра внутренних дел — отца родного следственных органов? Четвертый, Тынис Пальтс, попал в министры финансов.
Неужели бизнесменам было так интересно налаживать работу полиции и спасательного департамента? Более вероятно, что над каждым из них висело уголовное дело — реальное или потенциальное. Простая логика подсказывает, что за направленным против тебя расследованием мудрее наблюдать из высокого министерского кресла, нежели из помещения для допросов на улице Пагари.
Луйк сожалеет, что ему приходится называть Лепиксона, который ответить уже не может. Его имя связывали с делом фирмы Аvantek. Было там что-то или нет, обсуждать сейчас не совсем этично, но тем не менее — расследование вдруг как-то резко увяло.
Олари Таал до того, как стать министром внутренних дел, погубил Сбербанк. Автор статьи предлагает отгадать аж с десяти попыток, предстал он перед судом или нет…
Юри Мыйз, сформировавший Хансабанк, который был и остается лучшей структурой среди существующих, в министры внутренних дел пошел, казалось бы, только из желания провести реформу полиции. Возможно, что и так. Однако на тот период приходится внутренняя сделка в Хансабанке, от которой пострадали многие клиенты, скупавшие сулившие выгоду акции. Подними Минфин тогда этот вопрос, да нажми на инспекцию ценных бумаг, не миновать бы Мыйзу уголовного дела.
На Тыниса Палтса свалилась, к его счастью, не уголовщина, а обвинение в неуплате налогов "в особо крупных размерах". Мог ли Пальтс на посту министра финансов вообще сосредоточиться на чем-то другом, кроме попыток сковырнуть со своего поста гендиректор Налогового департамента?
По словам Луйка, он хотел привлечь внимание к грустной истине. Родина еще не настолько мила нашим крупным предпринимателям, чтобы они, утолив свою материальную жажду, уже бескорыстно отдали бы свои способности служению государству. Прямо "как дураки": без всякого желания быстро обогатиться в совете государственного предприятия или избежать уголовного наказания.
