Евгений Осиновский: от системы 60/40 в русских школах надо отказаться

На прошлой неделе министр образования и науки Евгений Осиновский представил свой план действий, касающийся будущего русскоязычных школ Эстонии. По его словам, реформа русских гимназий, включавшая перевод преподавания на эстонский язык 60 процентов предметов, себя не оправдала. Отвечая на вопросы Delfi Осиновский сказал, что от системы преподавания 60/40 на эстонском в русских школах надо отказаться.

Вы заявили, что система 60/40 в русских школах не работает. Так может быть от нее нужно вовсе отказаться?

Здесь нужно вспомнить, чего мы ждем от выпускников русскоязычных гимназий. Думаю, все согласятся, что ждем мы трех вещей: качественных знаний по предметам, высокого уровня владения эстонским языком и совершенного знания своего родного языка — русского. Пресловутые проценты — 60 на 40, по мнению бывшего министра образования Аавиксоо, должны были обеспечить достижение перечисленных целей. Однако сегодня мы уже видим, что этот подход не сработал.

В этом году школу окончил первый поток гимназистов, которые на протяжении всех трех лет в гимназии изучали 60% предметов на эстонском языке, и мы уже можем делать определенные выводы. Исследования, анализы и посещения школ показывают, что средний уровень владения эстонским языком за это время не улучшился. Да, некоторые школы действительно сумели повысить уровень эстонского языка, сохранив при этом достаточно высокий уровень предметных знаний; но в более слабых школах уровень эстонского не повысился, а знания по предметам при этом ухудшились. Есть примеры ухудшения результатов экзаменов и по эстонскому языку.

В общем, ученики, педагоги и директора относятся к изучению некоторых предметов на эстонском положительно, но только когда это делается качественно. Они считают серьезными проблемами недостаточный уровень владения эстонским языком выпускниками основной школы, нехватку специальных учебных материалов по предметам, которые должны изучаться на эстонском, а также вопрос нахождения нужных педагогических кадров для качественного преподавания на эстонском.

Также стоит отметить увеличение времени, которое ученики затрачивают на усвоение нового материала, и отсутствие активного общения между учеником и учителем на уроках, где преподавание ведется на эстонском. Зачастую ученики отвечают на вопрос учителя просто ”да” или ”нет”, или же выдают заученные фразы, далеко не всегда понимая их значение.

Такой учебный процесс никак не назовешь успешным, а, значит, надо что-то кардинально менять. Мне кажется, проблема заключается в том, что из этих процентов сделали не средство достижения цели всего гимназического образования, а саму цель. Я же говорю, что проценты — это просто инструмент, и его можно использовать лишь в тех случаях, когда он дает желаемые результаты.

В целом мы должны требовать от школ достижения более высокого уровня владения эстонским языком, но при этом дать директору школы право решать, какие предметы в школе преподаются на русском, какие — на эстонском.

Поэтому односложный ответ — да.

Это ваша личная позиция или позиция партии?

Мой план в отношении русскоязычных школ, который я озвучил на прошлой неделе, разделяют мои однопартийцы: он обстоятельно обсуждался на заседании правления партии и получил единогласное одобрение. Никому из нас не нравится, когда во главу угла образовательного процесса ставятся какие-то проценты, а не результаты. Мы хотим, чтобы русскоязычные гимназисты знали эстонский на достойном уровне и владели бы знаниями по всем преподаваемым им предметам. Мой план содержит комплекс мер для достижения этих целей.

Вы ранее сказали, что школы должны сами решать, сколько предметов преподавать на эстонском. Возможно ли такое, что 100% обучения будет на русском, то есть, возврат к прежней системе?

Одна из главных мыслей моего плана заключается в том, что руководители школ должны сами отвечать за качество педагогического процесса. Сегодня система такова, что правительство страны решает, в какой гимназии сколько предметов должно быть на русском или эстонском языке, просто ставя директоров перед фактом. Я не считаю это правильным. Директор лучше премьер-министра знает, какими методами можно достичь высокого уровня владения эстонским у гимназистов. Да, я действительно хочу, чтобы школы сами решали, сколько предметов они хотят преподавать в гимназии на русском, а сколько — на эстонском языке. Но при этом они должны обеспечивать более высокий уровень эстонского у выпускников гимназий. Сегодня это — B2, мы ставим целью C1. К этому нужно стремиться уже на уровне основной школы.

Кроме того, мой план предполагает, что четыре предмета, обязательных к преподаванию на эстонском языке уже с 2007 года — эстонская литература, история Эстонии, обществоведение и музыка, — преподавались бы и дальше на эстонском. Об этом говорят сами учителя и руководители школ, указывая, что такая система вполне себя оправдывает. Но мы хотим убрать из списка обязательных предметов географию. Ее преподавание на эстонском языке привело во многих школах к ухудшению знаний.

Надо ли ученикам эстонских школ владеть русским языком или подтянуть знание русского?

В нашем современном, быстро меняющемся мире знание языков несет исключительную пользу молодым людям, увеличивая их конкурентоспособность на рынке образования и труда. Отмечу, что проблема с изучением языков в Эстонии стоит сейчас довольно остро и, разумеется, не ограничивается русской школой. Языки нужно преподавать более эффективно, в том числе и русский в эстоноязычных школах.