Были ли боевые действия Красной армии против Польши в сентябре 1939 года "освободительным походом"?

В сентябре 2021 года МИД РФ опубликовал твит, в котором назвал события сентября 1939 года ”освободительным походом Красной армии на территории Польши”. Журналисты из "Проверено Медиа" узнали, насколько это обоснованно.

17 сентября 2021 года Министерство иностранных дел России в Twitter поздравило подписчиков со знаменательной датой. По версии МИД, ”17 сентября 1939 года Красная армия начала освободительный поход на территории Польши. Советские войска вышли на линию Керзона, не позволив вермахту подойти к Минску. Народы Западной Белоруссии и Западной Украины встретили советских солдат с ликованием”. Аналогичные публикации появились и в аккаунтах МИД в других соцсетях, например в Facebook и Instagram. Все эти сообщения вызвали неоднозначную реакцию интернет-пользователей.

Что же происходило в действительности в сентябре 1939 года? Советско-польская граница, установленная Рижским мирным договором, подписанным в марте 1921 года, проходила в 30 км к западу от современной городской черты Минска. Однако появление немецкой армии рядом с городом было крайне маловероятно. Согласно второму пункту секретного протокола к договору о ненападении между СССР и Германией от 23 августа 1939 года, после ”переустройства” Польши рубеж между двумя странами должен был проходить по рекам Висла, Нарев, Писса и Сан, то есть западнее линии Керзона — условной границы, разделяющей области с преимущественно украинским, белорусским и польским населением. Она была названа так в честь министра иностранных дел Великобритании Джорджа Керзона, требовавшего остановить продвижение Красной армии во время советско-польской войны 1920 года.

Однако 5 сентября 1939 года нарком иностранных дел СССР Вячеслав Молотов в памятной записке немецкому послу в Советском Союзе Вернеру фон Шуленбургу указал, что переход линии соприкосновения интересов возможен, но ”такие случаи не могут помешать точному выполнению принятого плана”.

В тот же день СССР отказал Польше в транзите военных материалов через свою территорию, мотивируя это нежеланием втягиваться в войну. При этом СССР разрешил немецким судам заходить в Мурманск во избежание захвата французскими и британскими военными кораблями, а также позволил использовать Минскую радиостанцию как радиомаяк для ориентирования немецких военных самолётов.

Оттягивание начала боевых действий против Польши было вызвано не миролюбием советского руководства, как утверждается в ролике, а стремлением ЦК ВКП(б) и Генштаба завершить мобилизацию личного состава, а также лошадей, автомашин и тракторов из народного хозяйства, необходимых для обеспечения подвижности частей и соединений Украинского и Белорусского фронтов. Кроме того, Москва стремилась выяснить ситуацию на театре военных действий и вероятность начала широкомасштабных боевых действий Франции и Великобритании в ответ на немецкую агрессию. 9 сентября Генштаб Красной армии отдал директиву о начале боевых действий через два дня. Она предписывала войскам Белорусского фронта овладеть к 14 сентября Ошмянами и выйти на подступы к Вильно (Вильнюсу), а Украинскому фронту — продвинуться до Луцка и Станислава (ныне Ивано-Франковск).

Однако затем начало операции было отложено, поскольку сообщения немецкого командования о взятии Варшавы 8 сентября не подтвердились: к её предместьям вышли только передовые танковые части вермахта, которые встретили упорное сопротивление гарнизона польской столицы и горожан. Осада города продолжалась до 28 сентября и прекратилась ввиду исчерпания возможностей обороны.

Затягивание начала боевых действий связано также со стремлением СССР уклониться от обвинений в соучастии в немецкой агрессии. 10 сентября, принимая немецкого посла Вернера фон Шуленбурга, нарком иностранных дел СССР Вячеслав Молотов сообщил, что ”советское правительство намеревалось заявить, что Польша разваливается на куски и вследствие этого Советский Союз должен прийти на помощь украинцам и белорусам, которым угрожает Германия. Этот предлог представит интервенцию СССР благовидной в глазах масс и даст Советскому Союзу возможность не выглядеть агрессором”.

Красная армия на большинстве направлений достигла линии Керзона, однако на львовском и белостокском направлениях советские войска продвинулись в сентябре 1939 года существенно западнее. Помощь белорусам и украинцам была скорее предлогом для начала боевых действий против Польши. В действительности для советского руководства занятие Западной Украины и Западной Белоруссии было частью раздела сфер влияния в Восточной Европе согласно пакту Молотова — Риббентропа, что подтвердило заключение между СССР и Германией договора ”О дружбе и границах”.

Показательна и речь Вячеслава Молотова на сессии Верховного Совета 31 октября 1939 года: ”Оказалось достаточным короткого удара по Польше со стороны сперва германской армии, а затем — Красной армии, чтобы ничего не осталось от этого уродливого детища Версальского договора, жившего за счёт угнетения непольских национальностей”. Слова наркома иностранных дел, считает историк Сергей Случ, подтвердили, что руководство СССР признало участие Красной армии в разгроме Польши.

Термин ”освободительный поход” появился в 1939 году. В послевоенные годы он закрепился в исторической литературе, в частности в шеститомной ”Истории Великой Отечественной войны” и 12-томной ”Истории Второй мировой войны”, а также в вузовских и школьных учебниках по истории СССР. Этот термин маскирует соучастие СССР в войне Германии против Польши. Что же касается ликования народных масс, то большинство украинцев и белорусов действительно радовались приходу Красной армии, которая, как им казалось, покончит с дискриминацией по национальному признаку. Однако восторг довольно быстро ослаб с первыми попытками коллективизации и депортациями. Трудно также предположить, что приходу Красной армии радовались поляки, составлявшие большинство населения бывших Львовского и Белостокского воеводств, оказавшихся под контролем СССР.