Комментарий: Протесты в Хабаровске — год спустя победил Путин?

О протестах в Хабаровске через год после ареста губернатора Фургала ничего не слышно. Но это не обязательно значит, что у Кремля всё под контролем, считает Константин Эггерт, пишет DW.

Губернатора Хабаровского края Сергея Фургала 9 июля прошлого года арестовали дома перед выездом на работу и немедленно этапировали в Москву со стандартным объяснением, что на родной земле он может давить на свидетелей или уничтожить улики. Ему вменяют в вину соучастие в убийствах предпринимателей в начале 2000-х в Хабаровском крае и соседних регионах. 20 июля Владимир Путин снял губернатора с должности с обычной в таких случаях формулировкой — "в связи с утратой доверия".

Кремль сделал вывод: нужно пересидеть активную фазу протестов

В Хабаровске протесты против ареста и смещения популярного губернатора вспыхнули так внезапно и были такими массовыми, что явно застали врасплох не только Кремль, но и критиков российского режима. Тогда многие (в том числе и автор этих строк) подумали: российская провинция просыпается, люди начинают ценить свой политический выбор, пусть он пока касается только региональных начальников. Ведь Фургал хотя и представлял подотчетную Кремлю карманную ЛДПР, но все же выиграл выборы, вопреки воле Москвы. С тех пор прошел год, и казавшиеся историческими протесты прочно забыты. Я уверен, что в Хабаровске по-прежнему многие недовольны происходящим с Фургалом и с краем, но никаких массовых акций больше не наблюдается. Еще до конца прошлого года периодические протестные демонстрации случались, а сегодня все тихо.

Причины понятны: во-первых, COVID-19 сильно поменял жизнь. Он дал властям массу поводов запрещать прежде всего, конечно, массовые собрания людей. Однако рискну предположить — даже если бы пандемии не было, повседневная жизнь с необходимостью зарабатывать деньги, особенно в кризис, и водить детей в школу и кружки взяла бы свое. Власть это знает и, похоже, сделала вывод: нужно только пересидеть активную фазу протестов, а дальше они пойдут на спад сами собой, и даже без особых репрессий. В Хабаровске так и произошло.

В Беларуси сработал страх перед жестокостью репрессий

Но у путинского режима теперь имеется более интересный пример — Беларусь. Там активная фаза тоже длилась месяц — шесть недель, но уже к концу сентября жизнь вошла в более или менее привычное русло, если, конечно, считать привычными аресты, убийства и эмиграцию политически активных, неравнодушных граждан. В Беларуси сработала не только усталость от безуспешных попыток изменить политическую ситуацию и необходимость возвращаться к обычной жизни, но и страх перед жестокостью карателей. Ведь в "союзном" с Россией государстве диктатура даже не особо использует предлог пандемии для пресечения уличных акций. Просто бьют и сажают, не считая нужным что-либо объяснять или прикрываться фиговым листком закона. И это — не говоря уже о государственных годичных контрактах для миллионов белорусов, расторжение которых по политическим причинам не просто оставляет человека на улице, но и, как говорили при советах, "с волчьим билетом": ни на какую работу после такого увольнения не устроиться.

Репрессии в России имеют сравнительно более ограниченный характер, чем в Беларуси. Путин, в отличие от Лукашенко, считает, что эмиграция самых образованных и активных — отличный способ обезопасить режим. Ведь после Хабаровска, а затем и зимних протестов стало ясно: средний житель России не готов добиваться политических целей, если для этого требуется пожертвовать привычным течением жизни. Кстати, отчасти такая же ситуация — и в Беларуси. В обеих странах забастовки не стали сколь-либо заметным фактором в политике, несмотря на отдельные попытки организовать их на некоторых белорусских предприятиях.

Путин усвоил уроки революций в Центральной Европе и Украине

Символично, что какое-то время часть хабаровчан выходила на улицы с лозунгами в поддержку белорусов. Но это длилось неделю-две, не больше. И администрация Путина это, уверен, тоже учла. Единственные, кому удавалось хоть как-то поддерживать в обществе дух гражданской солидарности — Алексей Навальный и его команда, — сегодня в большинстве своем находятся либо в тюрьме, либо в эмиграции. Солидарность — штука опасная для авторитарных режимов, как показала история "бархатных революций" в Центральной Европе в конце 80-х или события 2004-го и 2014-го годов в Киеве. Путин, насколько мог, этот урок усвоил. В небогатых обществах, экономически зависимых от государственной бюрократии, отравленных цинизмом и конспирологией государственной пропаганды, это чувство возникает редко и исчезает (или подавляется) быстро.

Расчет власти в РФ — на равнодушие большинства и эмиграцию неравнодушных

Поэтому главный расчет власти в России — на равнодушие большинства, его покорность обстоятельствам и на эмиграцию неравнодушных. Плюс — при необходимости — репрессии (пока не такие массовые, как в Беларуси). К сентябрьским парламентским выборам Кремль методично зачищает площадку: заводит дела против активистов и журналистов, объявляет ”иностранными агентами” независимые СМИ.

Однако неожиданно резкая отрицательная реакция россиян на требование носить маски и обязательно прививаться показала: в глубинах общественного сознания зреет нечто, властями выращенное, но больше им не подконтрольное.

Это нечто представляет собой странную смесь крайнего индивидуализма, иногда выглядящего, как карикатура на либертарианство, и теорий заговора. "Крым наш" и презрение к "америкосам" тут причудливо переплетается с недоверием к собственным властям, нежеланием подчиняться правилам и слушать "умников", лишенная всякой логики смесь проповедей бывшего схиигумена Сергия (Романова) про вакцину-чип, созданную Биллом Гейтсом, и краткого изложения теорий Айн Рэнд для седьмого класса.

Это — потенциально взрывоопасная смесь, особенно если учесть, что экономические последствия пандемии мало кто себе представляет. Последствия COVID-19 в России пока трудно себе представить. Проще всего убедить себя: "Общество еще долго будет спать. Хабаровск и протесты Навального навсегда позади". Может, так оно и есть и будет еще долго. Но не стоит забывать: зачастую именно тогда, когда власть в России убеждала себя в том, что всё под контролем, внезапно это "всё" начинало рушиться.

Автор: Константин Эггерт — российский журналист, автор еженедельной колонки на DW и интервью-проекта DW "вТРЕНДde".