Шапкозакидательство и непоследовательность: научный журналист Ирина Якутенко рассказала, что привело к провалу прививочной кампании в России
(23)
Основная дилемма, которую так или иначе решают для себя все люди, задумывающиеся о вакцинации — соотношение рисков от заболевания и возможного риска от прививки. В некоторых случаях все очевидно: скажем, если вы житель деревни, где регулярно бывают вспышки лихорадки Эбола и у вас только что от этой болезни умерли все близкие, вероятно, вас не будут пугать температура, боль в месте укола или некие туманные ”отдаленные последствия”, которыми так любят грозить убежденные антивакцинаторы (даром что их от прививок никто никогда не видел).
Если же в вашей местности какой-то болезни — скажем, полиомиелита — давно нет, а сами вы не читали никаких статей про то, что этот вирус делает с детьми, вы можете начать задумываться об отказе от прививки. Зачем попусту рисковать, ведь полиомиелита давно нет, так что моему ребенку ничего не грозит. Когда людей, принимающих решение отказаться от вакцины, становится много, болезни, побежденные еще в прошлом веке, возвращаются, и маятник рано или поздно качнется в другую сторону.
Эффективная политика в отношении вакцинации должна последовательно и на примерах разбирать соотношение рисков, рассказывать о том, какие из типичных и распространенных опасений реальны, какие нет, и, с другой стороны, объяснять, какие риски из тех, о которых люди не думают, несет решение об отказе от прививки — и ни в коем случае не плодить новые неоправданные страхи. В России во время эпидемии коронавируса эти базовые принципы нередко выполнялись с точностью до наоборот.
Первые предпосылки, отбивающие у людей желание вакцинироваться, появились в самом начале эпидемии, когда вирус только-только пришел в Россию. На федеральных телеканалах и со страниц больших медиа популярные ведущие и врачи горячо доказывали, что ковид — это нестрашно, а экстренные меры сначала в Китае, а потом и на Западе — истерия, не имеющая под собой научных обоснований, потому что эпидемия сама собой закончится через несколько недель. Из этих рассказов логично следует вывод, что, раз уж это просто ”очередная простуда”, никакого смысла прививаться (и носить маски) нет.
Потом вдруг оказалось, что коронавирус вполне опасен, ковидные больницы переполнились, к ним выстроились многочасовые очереди из ”скорых”, в стране ввели ”нерабочие дни”, а людей закрыли дома на жесткий карантин, который, впрочем, так же внезапно сняли незадолго до голосования по поправкам в Конституцию.
Эти судорожные решения укрепили многих в мысли, что, во-первых, власти не очень понимают, чего хотят, а во-вторых, что коронавирус все же не так ужасен, раз можно вот так в один день перейти от жесткого локдауна к майским шашлыкам.
Скандальная вакцина
На фоне этих событий директор НИЦ имени Гамалеи Александр Гинцбург сообщил, что сотрудники центра уже привились разрабатываемой там новой антикоронавирусной вакциной — будущим ”Спутником V”. Это известие вызвало шквал критических комментариев от экспертов: ученые получили вакцину до того, как она прошла тестирование на животных. Помимо того, что такая практика вызывает вопросы о добровольности вакцинации, она еще и противоречит всем мировым стандартам разработки медицинских препаратов. Возмущение совершенно справедливое, но далекие от практик мировой фармакопеи граждане, наблюдавшие за скандалом, вынесли из него мысль, что, очевидно, наши создают вакцину как-то не так.
Вся дальнейшая история разработки ”Спутника” и, главное, сопровождавшая ее пиар-компания дополнительно поддерживала в людях это ощущение: заявления разработчиков и чиновников противоречили друг другу, вакцина была запущена в гражданский оборот до завершения третьей фазы клинических испытаний, создатели публично ругались с Европейским медицинским агентством (ЕМА) и никак не могли отправить ему документы для регистрации (и, кажется, опять не могут) и так далее.
Параллельно на российском ТВ рассказывали о страшной опасности западных вакцин. Вероятно, идея авторов подобных роликов была в том, что, ужаснувшись коварству иностранных производителей, россияне бросятся прививаться отечественными препаратами. Однако совершенно ожидаемо зрители считали из многочисленных страшилок другой месседж: все вакцины от коронавируса опасны.
Что привитый, что непривитый
При этом в европейских государствах все еще сохраняются ограничительные меры той или иной степени жесткости, и чтобы освободиться, например, от необходимости сдавать тест при каждом посещении фитнес-клуба, ресторана или карантина после возвращения из-за границы, нужен сертификат о полной вакцинации от коронавируса. Иными словами, у европейцев, даже далеких от тонкостей иммунологии, есть мощнейший стимул как можно быстрее привиться: во-первых, подтвержденная вакцинация позволяет как можно скорее вернуться к нормальной жизни, а во-вторых, местные правительства готовы в случае очередной вспышки вновь вводить жесткие локдауны — практически в каждой стране есть ступенчатый план, прописывающий, с какого уровня заражений добавлять те или иные ограничения.
В России же привитые не получали никаких бонусов: например, долгое время по возвращении из-за границы они должны были, точно так же, как непривитые, садиться в карантин и сдавать тесты (сейчас, на фоне резкого роста числа заболевших в России эту норму как раз предложили отменить). Более того, жизнь привитых нередко усложнялась: например, во время нерабочих дней невакцинированные сотрудники бюджетных учреждений оставались дома, а вакцинированным предлагалось (гласно или негласно) приезжать на работу ”при производственной необходимости”. Учитывая, что де-факто никаких ограничений в стране нет уже много месяцев, стимул скорее вернуться к нормальности полностью отсутствовал. К тому же сам факт, что все вокруг работает в доковидном режиме, открыты кафе и рестораны, проводятся многотысячные концерты и публичные лекции, разве что иногда с масками, однозначно считывался большинством как подтверждение, что коронавирус отступил и бояться нечего. А раз так, то к чему ”нагружать иммунную систему”, как любят говорить противники прививок и многие врачи.
