Истории семей из Эстонии, которые решили подарить свою любовь чужим детям

Ежегодно в детских домах Эстонии проживает порядка 800 детей. При этом не все эти дети могут быть усыновлены или удочерены. Поскольку их мамы и папы не справляются с воспитанием, но формально не лишены родительских прав, единственный шанс для таких ребят на полноценное детство — попасть в попечительскую семью. Что это такое и как живут такие семьи — узнала ”МК-Эстония”.

Этими историями поделились живущие в Эстонии семьи. Но в целях защиты интересов данных семей все имена изменены.

Все оказалось иначе

Виктор и Нелли женаты давно, но по состоянию здоровья родных детей у них нет. Прожив вместе около 15 лет, они приняли решение стать приемными родителями малышу, который в этом нуждается.

”Моя супруга из многодетной семьи, где шестеро детей. Поэтому уже лет в 19, на заре наших отношений, она говорила, что вне зависимости от того, сколько у нас будет родных детей, мы обязательно возьмем ребенка из детского дома, — рассказывает Виктор. — Поскольку своих биологических детей у нас, как оказалось, не может быть, усыновление стало естественным следующим шагом”.

Но произошло все не так быстро, как думали будущие родители. Они признаются, что иначе представляли себе процесс усыновления. Первую информацию они получили на консультации в Департаменте социального страхования. И если раньше супруги думали, что приедут в детский дом, заберут ребенка и продолжат жить в привычном укладе, то все оказалось не так.

”После консультации мы поняли, что надо решить некоторые вопросы, чтобы с приходом детей в семью не возникало каких-то нюансов, касающихся свободного времени, жилья. Мы с супругой к своим 33 годам достигли достаточно многого в плане карьеры, и у нас встал выбор: либо мы продолжим, как говорится, вкусно кушать и сладко спать, либо займемся чем-то серьезным, — говорит Виктор. — И мы решили, что Нелли уволится, когда появятся дети, а я поменял работу, из-за чего доходы стали где-то в полтора раза меньше”.

Специалист Департамента социального страхования провел исследование семьи — это была длинная и глубокая беседа о семье, привычках, традициях у Виктора и Нелли дома. Затем на протяжении трех месяцев семья проходила программу обучения для будущих родителей PRIDE. В нее входили лекции, учебные материалы, выполнение домашних заданий и индивидуальные встречи с преподавателями. Параллельно с этим процессом Виктор и Нелли посещали групповые встречи для приемных семей, которые проводила НКО ”Осознанное родительство”. На встречах семьи, которые уже воспитывают приемных детей, делятся опытом, рассказывают об успехах и проблемах, с которыми им пришлось столкнуться.

Где один, там и двое

”Мы изначально планировали взять двоих детей, но хотели сначала одного, а потом второго, не сразу обоих, — делится Нелли. — На приеме в Департаменте социального страхования вы говорите, к чему готовы в плане приемного ребенка, а к чему нет. Это может касаться здоровья, возраста, особенностей развития. Специалисты должны понимать ваш родительский ресурс и ваши предпочтения. Мы хотели ребенка до пяти лет, по здоровью мы почти на все были согласны, пол не имел значения”.

Нелли отмечает, что не родители выбирают ребенка, а ребенку подбирают подходящую семью.

”Когда заканчивается обучение PRIDE, родители идут на последнее интервью в департамент, где их спрашивают, в какой регистр они хотят встать — только на усыновление или на попечение тоже. Как только мы попадаем в регистр попечителей, специалисты опеки во всех самоуправлениях нас видят, — объясняет Виктор. — Органы опеки смотрят, какие родители есть и на что они согласны. В соответствии с действующим в Эстонии Законом о защите личных данных, когда для ребенка находят родителей, им немного рассказывают о нем: возраст, рост, цвет волос, общее физическое состояние, интересы. Какая-то общая информация дается, и родители должны принять решение. Это все происходит до первой встречи с ребенком”.

Первая встреча, добавляет мужчина, подготавливается тщательно, потому что сам приход посторонних людей в детский дом, знакомство — это вселение надежды, и желательно, чтобы не было отказа.

Виктор рассказывает, что с попечением, на котором ребенок может находиться до 18 лет, есть две сложности: во‑первых, надо поддерживать связь ребенка с биологическими родителями, во‑вторых, возможно, что ребенок когда-то вернется в биологическую семью. Этот риск обсуждается еще в процессе подготовки родителей. Они с женой в силу возраста и отсутствия кровных детей решили, что согласны на попечение — если вдруг ребенок вернется в биологическую семью, то будут поддерживать с ним связь и будут попечителями нуждающимся в семье другим детям.

”Нам предложили на попечение сразу двоих детей, 4 и 2 года, родные братья, а родных не разделяют, — говорит Виктор. — У них есть мама, которая по состоянию здоровья не может воспитывать их, отца нет. Встречи детей с мамой организует местное самоуправление, а проводит третье независимое лицо. В нашем случае местное самоуправление подписало договор с ментором нашей семьи. На встречах мы не играем все вместе, мама общается с детьми в присутствии ментора, а мы находимся в стороне”.

Первые успехи

Мальчики росли в классическом детском доме, старший прожил там три года, и из-за этого развитие у малышей шло не так быстро, как у детей, растущих в семье.

”После знакомства с ребенком родители ездят к нему регулярно, налаживают контакт. Также дети знакомятся с их будущим домом, есть совместные выезды куда-то на прогулку. Период перехода в семью в любом случае не может быть легким: у ребенка есть свои привычки, любимая кровать, а мы для них чужие люди. Это вызывает у детей повышенную нервозность. Ребенок сам не может это объяснить, но по его действиям это видно: резкие движения, резкие броски, необоснованные слезы с истерикой. На подготовке это обсуждается. Если бы у нас не было подготовки, общения с другими семьями, мы понаделали бы много ошибок, растянув по времени адаптацию”, — считает Виктор.

Он рассказывает, что сначала проводили все время только вчетвером, отгородившись от остального мира, чтобы дети могли к ним привыкнуть.
”За год у нас очень хороший прогресс, исходя из того, что видят наш ментор, специалист по защите детей и врачи. Например, были у врача, и он был удивлен, что это приемные дети. Разница между приемной семьей и биологической в том, что ребенок, какие бы ни были отношения в биологической семье, ищет глазами родителя. Если теряет, то начинает плакать, бегать, искать. Приемные дети так не делают на первом этапе, это появляется позже. Вот мы уже пришли к этому, дети называют нас ”мама” и ”папа”, а биологическую маму — ”мама Алла”, — делится мужчина.

Будет ли попечение успешным для всех сторон и особенно для детей, зависит от двух вещей, добавляет он. Первая — сотрудничество с органами опеки: получение информации о ребенке, о его здоровье, установление порядка встреч и т. д.

”У нас никаких проблем с этим не было, все было очень слаженно. Но, если бы было иначе, это осложнило бы весь процесс и хороший конечный результат, — констатирует Виктор. — И второе — ментор. Одинаковых попечительских семей не бывает. Наличие ментора важно потому, что это независимое мнение со стороны. Мы являемся заинтересованной стороной, хотим мы этого или нет, биологические родители тоже заинтересованы в своих детях. Поэтому нужен третий человек, который будет смотреть за тем, как меняются дети, что для них лучше”.

Самый важный год

История Татьяны с мужем чем-то похожа — они больше 10 лет пытались завести ребенка, несмотря на то, что никаких медицинских проблем врачи не находили. Так как не было выявлено проблемы, на решение которой можно было бы бросить все силы, супруги поняли, что, возможно, родных детей у них не будет никогда, и поэтому задумались о приемном малыше.

”Не помню, кто это озвучил, мы как-то сразу поняли, что это наш следующий шаг. Мы ничего не знали о приемных детях, среди наших знакомых ни у кого такого опыта не было, — рассказывает Татьяна. — Первым шагом была консультация в Департаменте социального страхования, где нам объяснили, что есть два варианта: усыновление и попечение. Во время исследования семьи специалистом департамента у нас дома мы были твердо уверены, что наш вариант — только усыновление. Потому что мы морально не были готовы к тому, что ребенок может вернуться в биологическую семью”.

Поскольку PRIDE-обучения пришлось ждать год, Татьяна с мужем регулярно посещали групповые консультации, проводимые НКО ”Осознанное родительство”, на которых были семьи, воспитывающие приемных детей. Там они и стали больше узнавать о попечительстве.

”Мы узнали, как детки попадают в семью, как они живут, как приемные родители справляются. Наше мнение о попечении стало меняться. Стало понятно, что такие дети ничем не отличаются от тех, которых сразу усыновляют. Они тоже достойны жить в семье, достойны быть любимыми. И ничего страшного, что у них есть биологические родители. Наоборот, они, мне кажется, счастливые дети — у них обычно две мамы и два папы”, — делится Татьяна.

Она вспоминает, что новость о том, что курсов придется ждать год, сильно расстроила пару, которая и так уже потратила много времени в попытках завести ребенка.

”Но мы поняли, когда этот год прошел, что хорошо, что он у нас был. За это время наши представления о попечении поменялись очень сильно. Знания, полученные в течение года, перевернули всю картину сознания. Очень важно, когда ты начинаешь узнавать о приемном родительстве изнутри. Были групповые консультации, затем курсы PRIDE. И после этого мы были 100% убеждены в том, что подаем документы и на попечительство”, — заявляет новоиспеченная мама.

С первого дня вместе

Татьяна говорит, что пожелания насчет пола ребенка не было, хотелось только исключить тяжелые заболевания. Что касается возраста, они с мужем ждали малыша до трех лет.

”До последнего подписания анкету можно менять. Такое может быть: прошло время, родители что-то передумали, это нормально, — отмечает Татьяна. — Прошла пара месяцев после подачи заявления, и нам позвонили. Это было ожидаемо, но очень неожиданно в то же время. И теперь у нас девочка, причем с первого дня рождения. Нам позвонили за день до предполагаемой даты родов. Через два часа после родов я уже была в больнице. Такое случается очень редко, но это наш вариант. Первый день мы были втроем: биологическая мама, я и наша общая дочка. Поскольку кровная мама физически не могла заботиться о ребенке, то я ей помогала. Потом мы неделю пробыли с малышкой в роддоме и уехали домой. Сейчас девочке месяц”.

Из-за карантина встреч с биологической мамой пока нет, но Татьяна общается с ней напрямую, отправляет фотографии и видео.

”Мы настолько приняли эту ситуацию до, когда прорабатывали тему попечительства, что сейчас она не приносит какого-то дискомфорта. Когда ты становишься попечителем, ты тоже родитель. Ребенок живет у тебя дома, ты так же сильно его любишь, заботишься о нем… Есть общение с биологической мамой. У нас замечательная мама. По состоянию здоровья она не может ухаживать за ребенком и растить его, но она так же его любит и переживает. Бояться этого точно не надо”, — уверяет Татьяна.

Она добавляет, что оформление документов было легким, супругам не приходилось ходить по инстанциям и собирать бумаги.

”Со стороны государства все было для нас подготовлено, мы только успевали подписывать. С нашей стороны нужно было лишь сходить и получить справки от врача. У нас электронное государство, поэтому все остальное легко и быстро можно получить в электронном виде, — отмечает Татьяна. — Самое сложное и важное — это работа над собой до принятия окончательного решения. Не торопиться с ним, быть честным с самим собой в вопросе соответствия желаний личностным и семейным возможностям, эмоциональным и материальным ресурсам. Убедиться, есть ли сеть поддержки людей, готовых помочь в любую минуту словом и делом. Семья и близкие должны быть соратниками с самого начала пути к родительству”.

Когда ребенок уже в семье, добавляет новоиспеченная мама, поддержка понимающих людей необходима, потому что приемное родительство — это тройная ответственность: перед кровной семьей, перед обществом и перед собой.

”Для нас сетью поддержки стали члены нашей семьи, наша группа PRIDE, которая ”дышит с нами одним воздухом” и с которой мы в ежедневном контакте, наши кураторы и все родители, с которыми мы встречаемся на групповых консультациях. До принятия решения стать родителем необходимо ходить на групповые консультации и обязательно пройти PRIDE-обучение. Это самое сложное, но никак не документация. Ну и время — это тот ресурс, который затрачивается на все это”, — подводит итог Татьяна.

Русским детям — русские семьи

”В детских домах есть детки, родители которых лишены родительских прав — в этом случае их могут усыновить или удочерить. И есть детки, родительские права мам и пап которых приостановлены. Причины могут быть разные: это далеко не только зависимости от пагубных привычек, но и невозможность заниматься воспитанием ребенка, например, по состоянию здоровья, — рассказывает советник Департамента социального страхования Надежда Леоск. — Все ситуации индивидуальны, и каждому ребенку подбирается подходящая семья, которая не просто прошла все необходимые этапы обучения, а будет наилучшим вариантом конкретно для этого малыша”.

Надежда Леоск отмечает, что конкретных критериев по выбору семьи нет, все, от возраста до материального положения, рассматривается комплексно.

”Пожалуй, категорический отказ могут получить только те пары, у которых имеются наказания в уголовном порядке или ценности и представление о воспитании ребенка расходятся с общепринятыми. В остальном все индивидуально. Например, семью, которая потеряла ребенка и хочет заполнить пустоту, могут направить сначала на проработку своей ситуации. А паре, чей возраст уже не позволяет вырастить и ”поднять на ноги” младенца, могут посоветовать подумать о том, чтобы позаботиться о подростке”, — объясняет советник департамента.

Что касается языка, добавляет Надежда Леоск, стараются исходить из того, чтобы эстоноязычные дети шли в эстонские семьи, а русскоязычные — в русские. Таким образом легче поддерживать связь с биологической семьей и воспитывать ребенка в его культуре. Но бывают и исключения, когда родители из другой культурной среды все равно могут обеспечить детям связь с их корнями.

”Вообще, все вопросы между биологическими и попечительскими семьями решаются посредством органов опеки. Назначение встреч, желание уехать куда-то с ребенком — все это можно обговорить. Попечительские семьи всегда на связи с менторами и такими же родителями, так что без поддержки не остается никто”, — констатирует Надежда Леоск.