Французские журналисты и правозащитники последние несколько месяцев сообщают о все новых случаях депортации "нежелательных" лиц. Среди них и те, кому на родине может грозить серьезная опасность.

На защиту депортируемых порой встают сами французы, но избежать высылки удается не всем.

"Мне повезло — я заболел коронавирусом"


Через несколько дней после нападения на Самюэля Пати уроженец Чечни Магомед Гадаев традиционно пришел отмечаться в полицию. Он делал это регулярно с 2019 года, когда французские власти посадили Гадаева под домашний арест за нарушение миграционного законодательства. Но в этот раз домой он не вернулся — его задержали и отправили в депортационный центр.

"Я сидел тут с одним парнем, которого на днях депортировали, — говорит по телефону Гадаев. — Представляете, его посадили на утренний рейс в 9:30, а в 10 суд постановил освободить его из депортационного центра и оставить во Франции. Мне просто повезло, потому что я заболел коронавирусом".

Коронавирус помог Гадаеву избежать депортации в Россию — пока он болел, суд все-таки встал на его сторону и согласился, что возвращать его на родину небезопасно.

История Магомеда Гадаева хорошо знакома российским правозащитным организациям. Как напомнила в разговоре с Би-би-си председатель комитета "Гражданское содействие" Светлана Ганнушкина, Гадаев был ключевым свидетелем в известном уголовном деле №58042 — о похищении другого жителя Чечни Ислама Умарпашаева.

Умарпашаева задержали в Грозном в декабре 2009 года, после чего чеченец исчез. Его освободили спустя четыре месяца. Выйдя на свободу, Умарпашаев рассказал, что все это время находился в подвале одного из зданий на территории ОМОН МВД Чечни. Никаких обвинений ему не предъявляли, при этом угрожали убийством. Следственный комитет возбудил уголовное дело по факту похищения чеченца, которое в 2010 году передали в главное следственное управление СК России.

Спустя год после этого председатель Комитета против пыток Игорь Каляпин, занимавшийся расследованием исчезновений людей в Чечне, называл дело Умарпашаева перспективным: "Это единственный случай, когда похищенному удалось спастись".

Спастись тогда удалось и Магомеду Гадаеву, которого держали в одном подвале с Исламом Умарпашаевым. В своих показаниях Гадаев рассказывал о пяти месяцах, проведенных в подвале, в том числе о пытках и убийствах заключенных, — несмотря на то, что его предупредили: если будет давать показания, его семью ничего хорошего не ждет.

Весной 2010 года он уехал из Чечни и вскоре оказался в Польше, где попросил политическое убежище.

"Ты сам хотел проблем"


В конце лета 2012 года в Польшу приехала заместитель председателя "Гражданского содействия" Елена Буртина. По итогам этого визита Светлана Ганнушкина написала письмо (копия есть в распоряжении Би-би-си) в защиту Гадаева.

Гадаев рассказал Буртиной, что с ним на связь неоднократно выходили представители Чечни, в том числе тот самый человек, который пытал Гадаева в грозненском подвале. Буртина тогда записала показания чеченца: "Он стал угрожать: "Ты хотел проблем, сейчас они у тебя начнутся". […] Магомеду несколько раз звонил из Чечни человек, представившийся Хасаном, сотрудником РУБОП. Он убеждал Магомеда не давать показания по делу Умарпашаева, но в то же время дал понять, что знает, где живет Магомед, какой у него автомобиль. После этих звонков Магомед сменил телефон, машину, был вынужден уволиться и переехать в другой город".

Светлана Ганнушкина не сомневалась, что в случае, если чеченские силовики обнаружат Гадаева, "угроза его безопасности будет крайне высокой". Елена Буртина рассказала о деле Гадаева сотрудникам бюро верховного комиссара ООН по делам беженцев в Польше, но, по воспоминаниям Буртиной, глава бюро ”очень скептически отозвался о реальности существующих угроз” в адрес Гадаева и возможности переселить его в третью страну, о чем просило "Гражданское содействие".

"Но Польша давно аннулировала мои документы, Польша официально ответила Франции, что у меня нет статуса беженца. И тогда Франция решила депортировать меня в Россию. Сейчас суд решил, что меня нельзя депортировать в Россию, так как мне там угрожает опасность. В общем, они уже не знают, куда меня вернуть, — говорит Магомед Гадаев. — И после нападения на учителя меня просто задержали".

Светлана Ганнушкина, которая сейчас следит за аналогичными делами, говорит: "Я думаю, что это связано с последними терактами".

Голодовка против депортации


Дело Гадаева далеко не единственное — французские СМИ последние месяцы постоянно рассказывают о все новых попытках выслать мигрантов. На всю страну прогремело дело 18-летнего уроженца Гвинеи Лайе Фоде Траоре. Но не из-за обстоятельств этой неудавшейся депортации, а из-за той неожиданной поддержки, которую Траоре получил от своего начальника — французского пекаря Стефана Равакле.

Узнав, что его сотрудника и ученика собираются депортировать, 3 января Равакле объявил голодовку, которую держал неделю в знак протеста. 50-летний пекарь отказался прекратить голодовку даже тогда, когда упал в обморок и попал в больницу.

Траоре покинул Гвинею и пересек Средиземное море на надувной лодке, когда ему было 16. Франция оставила его у себя как несовершеннолетнего, прибывшего без сопровождения взрослых, но когда Траоре исполнилось 18, его попросили покинуть страну.

Онлайн-петицию в защиту Траоре и его начальника подписали более 240 тысяч человек, в том числе популярная актриса и обладательница премии Оскар Марион Котийяр: "Нельзя так безжалостно поступать по отношению к французскому гражданину, который готов рисковать своим здоровьем, защищая гуманистические ценности, такие как свобода, равенство и братство".

В итоге Траоре позволили остаться во Франции, а Равакле пообещал взять его на работу на полную ставку.

"Я был в отчаянии. Я видел, как все годы усилий идут насмарку. К тому моменту я уже представлял свое будущее, построил новую жизнь и забыл старую. Я очень старался интегрироваться, у меня было много друзей", — это слова 17-летнего Элвиса Бажрами, студента первого курса, которого власти Франции также решили депортировать.

Бажрами с матерью приехали во Францию более пяти лет назад из Косово. А в ноябре 2020 года их заявку на получение постоянного вида на жительство отклонили. На защиту Элвиса встали его университетские друзья и учителя — они появлялись на местном телевидении, давали комментарии прессе и писали петиции в его поддержку. В итоге Элвису и его матери разрешили остаться.

"Элвис, мы гордимся, что ты останешься учеником лицея Le Castel, и что ты спокойно сможешь и дальше жить вместе с мамой в Дижоне, не опасаясь за завтрашний день, — написали преподаватели. — Наша обязанность как учителей — поддерживать наших учеников. Мы это делаем и будем делать. Да здравствует справедливость и солидарность, благодаря которым случаются такие прекрасные победы".

Должны вернуться на родину


"С каждым годом во Франции все больше мигрантов, в том числе нелегальных. Но с приходом нового главы МВД власти перестали закрывать на это глаза. Складывается ощущение, что после нападения на школьного учителя людей начали депортировать гораздо легче, чем раньше, — считает Хеда Индербаева, представитель кавказской общины во Франции. — Жеральду Дарманену (министру внутренних дел) важны цифры, ему надо знать, скольких людей каждая область депортировала. Он призывает префектуры действовать: чем больше мигрантов уедет из Франции, тем лучше, считает он".

Дарманен действительно своих целей не скрывает. Именно он после указания президента Макрона взялся за "масштабную и беспрецедентную", по его собственным словам, кампанию по борьбе с "религиозным сепаратизмом". Именно он оперативно нашел в стране 76 мечетей, которые подозреваются в сепаратизме, и организовал их проверку.

А еще именно Дарманен оперативно провел переговоры с представителями некоторых стран о депортации. В том числе — с Россией.

В ноябре 2020 года он говорил: "В преддверии моих встреч президент Франции Эммануэль Макрон провел телефонные разговоры с президентом России Владимиром Путиным и тунисским лидером Каисом Саидом. У меня было поручение президента сообщить моим коллегам, что лица, у которых нет больше оснований находиться во Франции, должны вернуться на родину".

А после своих встреч и переговоров Дарманен выразил надежду, что его визиты "дали результаты и приблизят сроки репатриации". Правда, посетовал, что некоторых иностранцев нельзя выслать из-за продолжающихся в их родных странах военных действий — речь идет о гражданах Сирии и Ливии. Не могут быть депортированы и заразившиеся коронавирусом — именно это на данный момент спасало от депортации Магомеда Гадаева.

Адвокат Алексей Оболенец так оценивает нынешнюю ситуацию: "С учетом текущих обстоятельств сложно говорить, насколько сейчас могут быть объективны исполнительные власти и французский суд, так как настроения в обществе в целом "перегреты" в связи с убийством несчастного Самюэля Пати. С точки зрения права, если избавиться от эмоций, решения о депортациях не должны приниматься до завершения расследования и вступления в законную силу приговора по делу об убийстве учителя".

Только тогда, считает адвокат, станет ясно, стал ли Пати жертвой некоего радикального заговора, в который вовлечено большое количество людей, или его гибель обусловлена действиями группы фанатиков, убеждения которых может быть и связаны с исламом, но не соответствуют принципам этой религии.

"Осуществление депортации мусульманина до вынесения независимого судебного решения по делу Пати будет являться грубым нарушением прав человека", — заключает адвокат.

Поделиться
Комментарии