Вечер пятницы, 12 сентября, Хааберсти. Жилец многоквартирного дома зашел в лифт, чтобы доехать до восьмого этажа. Вместе с ним в лифт вошел молодой мужчины в шортах и спортивной куртке с большой надписью ”EESTI”. На восьмом этаже молодой мужчина остался в лифте, 65-летний направился к своей квартире — он слышал, как закрылись двери лифта. Затем он услышал, как они открылись, молодой мужчина вышел и ударил жертву металлическим молотком для мяса по голове. Мужчина упал, нападавший покинул место происшествия, пишет Eesti Päevaleht.

Спустя полчаса нападавший пришел на пешеходную дорожку на Астангу. Мимо него проходила 56-летняя женщина, которая услышала странные слова ”Это не кукла, я не Карабас”. Женщина подумала, что говорят не с ней и не оглянулась. После этого ее два раза ударили по голове. Женщина успела обернуться и увидеть в руках мужчины металлический молоток для отбивания мяса. Она получила новый удар — на этот раз спереди. Женщина попыталась убежать, но ее ударили по затылку. Жертва упала и закричала, зовя на помощь.

Свидетелем того, как лежащая на земле женщина пытается защититься от ударов молотка, стал 30-летний мужчина. Он подбежал и оттащил нападавшего, но сам получил минимум два удара по голове. В то же время нападавший повторял ”Извините!”. Мужчина упали и боролись на земле, женщина сумела убежать. У нападавшего из рук выпал молоток. После того, как 30-летний молодой человек увидел, что женщина спаслась, он тоже сумел убежать.

Всем трем жертвам удалось обойтись без опасных для жизни повреждений. Нападавшего удалось поймать не сразу. В полиции понимали, что преступника нужно найти как можно скорее, потому что на счету был каждый час и вероятность новых нападений была велика. На поимку нападавшего отправились десятки сотрудников криминальной полиции и патрулей — это была отдельная полицейская операция.

27-летнего мужчину поймали чуть меньше, чем через двое суток. Он не отрицал содеянного и казалось, что доказательство его действий — это лишь вопрос оформления. Из-за повышенной опасности на время предварительного следствия его взяли под стражу. По его требованию была заказана судебная психиатрическая экспертиза. Тем временем, министр юстиции наградил 30-летнего мужчину, который заступился за женщину.

От экспертов, которые оценивали душевное здоровье нападавшего, через два месяца пришел ответ, который удивил даже многое повидавших на своем веку следователей. В первой половине ответа было сказано, что мужчина во время совершения действий не был вменяем. У него было психотическое расстройство, к которому привело потребление множества психоактивных веществ, он не осознавал своих действий. Невменяемость означает, что человека нельзя наказать в судебном порядке и уголовное производство следует завершить.

По логике, следствие можно было продолжить в виде т.н. производства о принудительном лечении — отнести доказательства в суд и ходатайствовать о назначении принудительного лечения. Однако предпосылкой для этого должно было быть решение экспертов о необходимости лечения. Вторая половина поступившего от экспертов ответа еще более удивительна: врачи считают, что напавший с молотком мужчина не нуждается в принудительном лечении. Причину нельзя объяснить на страницах издания, поскольку данные о здоровье являются деликатными. В такой ситуации с точки зрения права нельзя сделать ничего, кроме завершения производства и освобождения мужчины. Напавший на людей с молотком для отбивания мяса мужчина выпущен на свободу и за ним не будет осуществляться надзор.

По словам сестры нападавшего, он опасен не только для окружающих, но и для себя самого. Она взяла брата под свою опеку, но сразу поняла, что он не выздоровел. ”Если он нападал на людей, если он говорит, что у него по-прежнему голоса в голове, которые принуждают его что-то делать. Как я буду спать по ночам?” — спрашивает она. Она связалась со следователем, с которым попытались снова найти возможность отправить мужчину на лечение. Сестра нападавшего говорила с психиатрами, которые посоветовали ей уговорить его добровольно отправиться на лечение, потому что принудительно никак. Он по-прежнему находится на свободе, но раз в неделю ходит к врачу, принимает лекарства. Он нашел работу и живет самостоятельно.

Этот случай является скорее исключением. Обычно за такими тяжелыми преступлениями все же следует наказание или принудительное лечение. Однако в Эстонии обычным делом является отсутствие надзора. В стране сотни душевнобольных людей, которые в невменяемом состоянии совершают противоправные действия. Принудительное лечение постоянно проходит около 60 человек. Если принудительное лечение в какой-то момент завершается, то это решает суд. Он выслушивает и мнение прокурора, но больше всего веса имеют слова врачей. По закону, принудительное лечение заканчивается, когда человек выздоравливает или больше не является опасным для себя и других людей. Однако такое решение принимается в больнице, где пациент находится под надзором и месяцами принимает лекарства. ”Если больница обращается с ходатайством в суд, суду больше особо не на что полагаться, кроме мнения больницы”, — говорит прокурор Кристель Томинг. На свободе за человеком не следят.

”Мне кажется непостижимым, как так может быть. За душевноздоровыми преступниками мы в стране устанавливаем контроль, осуществляем криминальное попечительство, обеспечиваем надзор. И это здоровые люди, которые осознают содеянное”, — говорит руководитель службы по борьбе с тяжкими преступлениями Пыхьяской префектуры Рогер Кумм. ”Но освобождая больных людей, совершивших преступления, мы не обеспечиваем никакого надзора. Это, по моей оценке, абсурдная ситуация, в готовой государство должно занять какую-то позицию”.

По словам полицейских, зачастую заботы о прошедших принудительное лечение людях ложатся на плечи родственников — в случае, если у них есть родственники, которые готовы исполнять эту роль. И в полиции, и в прокуратуре считают, что необходим хоть какой-то надзор, например, в виде социального попечительства. ”Если можно было бы сделать хоть посещение дома, смотреть, не плачет ли мать в углу, не нужна ли какая-то помощь. Сейчас мы просто забываем об этих людях. Интерес к ним вновь начинаем испытывать лишь когда они совершат новое преступление”, — говорит Кумм.

О нападениях в семье полиция часто не знает, потому что близкие стыдятся сообщать об этом и не хотят, чтобы члена семьи поместили в закрытое учреждение.

Главный специалист отдела здравоохранения Министерства социальных дел Ингрид Отс-Вайк говорит, что, если суд принял решение о завершении принудительного лечения, для услуг здравоохранения это тоже означает появление границ. ”Тогда мы не можем больше ничего сделать, кто-то должен забрать. К сожалению, здравоохранение не может взять на себя и защитить все общество”, — отметила Отс-Вайк. По ее словам, все же имеются некоторые возможности, например, в некоторых случаях можно назначить амбулаторное принудительное лечение и обязательство приходить в определенное время на лечение и проверку.

Ситуация может измениться

Надзор за освободившимися после принудительного лечения людьми в Эстонии усиливать не планируется, но регуляции в этой области как раз пересматриваются. Поводом для этого стали касающиеся принудительного лечения решения Государственного суда и упреки канцлера права.

Было проанализировано, что треть находящихся на принудительном лечении людей на деле не лечатся. Их держат на принудительном лечении только потому, что они слишком опасны для того, чтобы быть на свободе. К концу года министерство должно запустить программу изменений. Человек, который дольше всех проходит принудительное лечение, находится в закрытом учреждении с 1991 года.

Поделиться
Комментарии