Вот так: в Риге сказки Пушкина с улицы Адольфа Гитлера, а в Тарту "не изучался он никак", но зато потом — в мертвецкой (филфак действительно какое-то время располагался именно в этом помещении). Кстати, о немцах. В 1891 году в Ревеле вышла в свет работа А. Воротина "Принципы прибалтийской жизни". На странице 21 находим любопытное рассуждение:
"Посредством школы немцы достигли зараз двух целей: во- первых, уничтожения мыслительной способности, во-вторых, пробуждения дурных инстинктов. Теперь из грамотных крестьян, вышедших из старой школы 70-х годов, никто не пишет своего имени верно — так, как он сам произносит. Но непременно по введенной немцами орфографии, составляющей сплошную ошибку. Для эстонского языка немцы выдумали особую орфографию, которая состоит в сокращении гласных и удвоении согласных букв. Так, например, suu (рот) немцы стали изображать через один звук u = su, напротив, mina (я) через двойной n = minna: для правильного чтения и понимания требуется даже для природно образованного эстонца известный навык".
Теперь, когда мы укрепились мнением уважаемого профессора, раскроем газету "Русский голос" за субботу, 20 января 1934 года, и прочтем на ее первой полосе следующее объявление:
"Внимание! Напоминаем всем нашим читателям, особенно провинциальным, что с 15-го сего января, согласно распоряжению правительства, названия городов, местечек, почтовых контор на всех письмах должны быть написаны на государственном языке, а именно — Tallinn (Ревель), Tartu (Юрьев), Petseri (Печеры), Rakvere (Везенберг) и т.д. При невыполнении этого письма не доставляются адресатам".
Оказывается, до 1934 года дозволялось не пользоваться государственным языком при оформлении почтовых отправлений. Либерализм невиданный: письма в Ревель доставлялись прямо в Tallinn! Все знали, что Раквере это именно Rakvere, а Fellin это Вильянди, Пернов — Пярну и т.д. Вот где практика подлинной языковой демократии, принуждавшей использовать государственный язык исключительно в целях удобства почтового ведомства! Нынешний департамент, ведающий чистотой государственного языка, позволяет себе вмешиваться в орфографию других языков, чтобы не только эстонцы, но и другие народы писали имена собственные в соответствии с правилами эстонского языка.
Многим памятна дискуссия, затеянная департаментом с русскоязычным порталом DELFI по поводу русской транскрипции имени собственного Tallinn. Как тут не вспомнить с благодарностью остзейских немцев, укорачивавших гласные и удваивавших согласные в языке местного населения? Как тут не подивиться прозорливости отсзейских баронов и пасторов, предвидевших, что придет час и некто, кто укоротит местных русских?!
Разнобой в написании помянутого выше географического названия сохранялся до 1957 года. Так, например, изданная в Эстонии в 1947 году книга Юлия Генса "Старый Тaллинн и его достопримечательности", вышла в городе с удвоенной согласной на конце. Книга "Таллин", изданная Академией архитектуры СССР годом раньше, вышла в свет без удвоения. В 1950 году вышло в свет первое послевоенное издание "Калевипоэга" на русском языке с двумя "н", а юбилейное издание к 10-й годовщине республики — с одним.
Нас долго убеждали в том, что усекновение второй буквы "н" в слове "Тaллинн" — это русификация и коммунистические происки. Мы почти уверились в том, что вину в усекновении второй буквы "н" нам придется искупать всю оставшуюся жизнь. Но вот мы открываем бесплатную брошюрку с правилами передачи эстонских имен собственных русскими буквами, утвержденными Ученым советом Института языка и литературы Академии наук Эстонской ССР 20 января 1956 года. На стр. 13 мы обнаруживаем, что ответственность за усекновение второй буквы "н" в географическом названии "Тaллинн" лежит не на нас, а на ученых мужах местной Академии наук.
Как видите, оттенков в проблеме поднабралось изрядно, а мы-то, серые, печалились об их нехватке! Что если названия "Китай" и "Рига" — нас заставят писать в соответствии с орфографией эстонского языка?
