Публичная полемика, развернувшаяся между заведующим кафедрой международного и сравнительного права профессором Евгеном Цыбуленко, Сергеем Артеменко и Родионом Денисовым, дает нам повод еще раз вернуться к теме последовательного сокращения либеральных вольностей.

Логика стула и табуретки

"Я бы сравнил интеграцию с самым обычным стулом, который стоит на нескольких ножках, — пишет Евген Цыбуленко. — Одна из этих ножек, безусловно — знание эстонского языка. Без одной ножки стул не может быть устойчивым. В то же время, стоять на одной ноге он тоже не в состоянии. Другими словами, я считаю, что, не забывая о языке, нам надо добавить 2–3 ножки. Вопрос в том, что является этими ножками? Рискну предположить, что, скажем, второй ножкой могут быть общие европейские ценности, такие, как например, приверженность демократии, верховенство права, равные стартовые возможности и т.д."

Если принять логику профессора, то, добавив искомые две ножки, мы получим все же не стул, но табуретку. Сам же он предлагает всего одну ножку, причем далеко не бесспорную. Подставив "ножку" интеграции, профессор делает из этого (европейских ценностей) любопытный вывод о необходимости ограничить информацию, поступающую в Эстонию из соседнего государства.

Классику надо знать

Беда нынешней "демократической" профессуры в слабом знании мировой классики — Мари Франсуа Аруэ (Arouet), известный нам как Voltaire, пишется по-русски Вольтер, а не Вальтер. Но беда еще большая есть незнание классики отечественной — Гоголя там или Салтыкова (Щедрина). Что нам Вольтер, когда Михаил Евграфович всю нашу жизнь наперед предсказал! Вот же читаем в "Письмах к тётеньке" о литературе, успешно заменявшей современникам писателя средства массовой информации:

"Мысль потускнела, утратила всякий вкус к "общечеловеческому"; только и слышишь окрики по части благоустройства и благочиния. Страстность заменена животненною злобою, диалектика — обвинениями в неблагонадежности… может ли быть что-нибудь более омерзительное? И, право, никто, кажется, не жалеет <…> на улицах, и в распивочных домах без всяких околичностей провозглашают: давно пора на эту паскудную литературу намордник надеть!"

Так ведь и уважаемый профессор Цыбуленко о том же: "Я считаю, что трансляцию ряда российских программ надо просто ограничивать <…> все новостные и аналитические передачи для данных каналов должны производиться и предоставляться эстонской стороной". И не просто ограничивать призывает профессор, а намордник надеть: "В случае отказа работать в предложенном формате, трансляция данных каналов на территории Эстонии должна быть прекращена".

И в логике ему не откажешь: государство не только имеет право ограничивать всякое выступление в пользу национальной, расовой или религиозной ненависти, представляющее собой подстрекательство к дискриминации, вражде или насилию, но это является его прямой обязанностью и не является ограничением и нарушением свободы слова. "Dura lex, — цитирует классическую латынь Цыбуленко, — sed lex".

Закон суров и ссылки на европейский опыт уместны, однако закончим цитату из "Писем к тётеньке":

"Но воображаю я, кабы выискался молодец, который сказал бы в Англии, во Франции или в Германии, что на литературу намордник надеть надо, сколько бы он в один день постороннего кала съел".

Власть хромонога

В международном праве нет общепризнанного всеми государствами мира юридического определения демократии (ссылки на авторитет Уинстона Черчилля не принимаются). Вопрос качества и количества демократии в той или иной стране за отсутствием эталона всегда имеет субъективный характер. У каждого "демократического" государства своя модель демократии, которая им и реализуется на практике. И в этом смысле социалистическая демократия в Ливийской Арабской Джамахирии будет изрядно демократичнее, чем тоталитарная демократия в США.

Ссылка профессора Цыбуленко на принцип верховенства права равно относится и к демократическим, и к тоталитарным режимам. Сталинская Конституция СССР 1936 года в смысле цыбуленковской "приверженности демократии" опередила самые демократические государства мира. Кто бы стал утверждать, что в СССР не действовал принцип верховенства права? Верховенство это осуществлялось через конституционный статус КПСС (руководящая и направляющая сила) и реализовывалось через совместные постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР. Таков был dura lex, и с этим sed lex никто не спорил.

Концептуальная ошибка Евгена Цыбуленко заключается в том, что источником права в его понимании является воля большинства, делегированная им государству через демократические институции. Делегирование власти через выборы еще не есть полноценная демократия. Не признает же профессор наличие демократии в СССР! Абсолютизация государства (власти), какой бы демократической риторикой она ни прикрывалась, это прямой путь к тоталитаризму, и это мы тоже уже проходили.

За пределами понимания "демократической" профессуры по-прежнему остается тот простой факт, что источником права как такового является божественное предопределение (воля). По вопросу о божественном происхождении власти сошлюсь на авторитет Фридриха Ницше:

"Чти начальников своих и повинуйся им, даже если предпочитают они ходить криво! Этого требует хороший сон. Разве твоя в том вина, что власть хромонога?"

Где доказательства?

Демократия и война (информационная агрессия) воспринимаются Евгеном Цыбуленко априори. О демократии сказано выше, а наличие реальной информационной агрессии со стороны России против Эстонии должно быть доказано.

Это вообще самое слабое место в рассуждениях уважаемого профессора, поскольку неизбежно встает вопрос о том, кто агрессор (т.е. кто начал первым), а кто пострадавшая сторона. Если Евген Цыбуленко не согласен с подачей информации (новостей) на Первом Балтийском канале и других российских телеканалах, то для доказательства информационной агрессии против суверенной Эстонской Республики и ответных репрессивных мер (намордника) его личных ощущений будет маловато:

"Когда речь идет о каналах, подконтрольных путинскому режиму, мы имеем дело с явлением совершенно другого рода, а именно с открытым разжиганием межнациональной розни. И здесь уже должны вступать в силу законы нашего государства".

Цыбуленко желает ограничить остальных, наивно полагая, что его самого ограничение не коснется. Сошлюсь на неведомого профессору классика русской советской литературы Леонида Леонова. Леонов исследовал проблему средствами литературы и пришел вот к какому выводу:

"В суровые исторические времена безобидный прогноз погоды может кому-то, под горячую руку, показаться клеветой на светлую будущность человечества".

Ложь несомненная

Профессор Цыбуленко как апологет евродемократии использует забавный полемический прием. Он вбрасывает в информационное поле не просто спорные утверждения, но явно провокационные тексты, разжигающие именно то, с чем он борется на словах. Смысл провокации в том, что появляется оппонент (оппоненты), которого профессор успешно громит в последующих ответных статьях:

"Должны ли мы соблюдать законы, если живем в правовом государстве? Я считаю, что должны. И в первую очередь мы должны соблюдать Конституцию Эстонской Республики. А вот Сергей Артеменко, по всей видимости, считает, что нет. Как еще можно объяснить его ответ на мою статью, в которой я писал о противодействии информационной войне, которую ведет против Эстонии Российская Федерация?"

И эта тема уже давно была исследована силами русской классической литературы. Вот же находим в упоминавшихся выше "Письмах к тетёньке" классический механизм "потрясения основ":

"Прежде всего, установим исходный пункт: основы потрясены. Повторяю, это будет ложь несомненная, но она необходима для прикрытия всех остальных лжей. Она огорошит общество и сделает его способным принимать небылицы за правду, действительность накарканную за действительность реальную".

Права человека

Используя прием "потрясения основ", юрист Цыбуленко успешно защищает права человека. Однако в его понимании — понимании юриста — не все человеки обладают правами. Для профессора, увлекающегося сравнительным правом, это так естественно.

С точки зрения юриспруденции, все и не могут обладать равными правами, иначе судебная процедура вообще теряет всякий смысл. Как рассудить тех, кто обладает равными правами? Поэтому на практике каждый отдельный случай (группа случаев) обставляются особыми условиями. Например, мы признаем права человека, но только за гражданами государства. Поскольку зафиксированных международным актом прав много (почти три десятка), то для "защиты" власть корыстно выбирает лишь "основные права". Или, например, власть признает права национальных меньшинств, но лишь при наличии правопреемного гражданства. Признаются права сексуальных меньшинств, но им отказано в праве на создание полноценной (с их точки зрения) семьи, и т.д.

"Потрясение основ" начинается в тот момент, когда общество вдруг вспоминает, что помимо "основных прав" есть еще два десятка других прав, никем и ничем не обеспеченных.

Выгребная яма

Наступают смутные (темные) времена расцвета европейской "демократии". Впрочем, и это уже в европейской истории было — еврейские погромы, инквизиция, нацизм… В изобретении потенциально опасных для общества социальных нововведений, как всегда, преуспевает Французская Республика — идейная наследница Вольтера и прочих гуманистов-сатанистов. То крестики нательные запретят, а то и кипы с хиджабами. Мы тоже не отстаем от передового европейского опыта, принимая "законы бронзовой ночи" или предлагая надеть намордник на чужие информационные источники.

Интересно, а как оценивает профессор Цыбуленко местную (антидемократическую!) практику признания вины в обмен на минимальное наказание? Согласитесь, власть безнравственно соблазняет нас минимальным наказанием в обмен на признание вины, принуждая добровольно отказаться от презумпции невиновности. Тут есть где развернуться маститому юристу — защитнику прав человека, но увы… Наш профессор не станет публично оспаривать хромоногую власть, потому что ему дороже спокойный сон (см. выше цитату из Ницше).

"Демократическая профессура" вообще не любит классику, а особенно русскую или советскую. Профессура любит открывать мир заново, заново изобретать велосипеды, самовары, придумывать глобальные вызовы и угрозы, потрясать основы, колотить ящики "Для доносов", et cetera, et cetera, et cetera. Стремление, безусловно, похвальное, но вот я открываю "Письма к тётеньке" и читаю про цыбуленковское "потрясение основ":

"Первым выступает Иванов, который наивно думает, что потрясение основ спрятано у кого-нибудь в кармане, и потому предлагает всех обыскать. Лично за себя он не боится. С одной стороны, душа его чиста, как только что вычищенная выгребная яма; с другой стороны, она до краев наполнена всяческими готовностями, как яма сто лет нечищеная. Естественно, что он горит нетерпением показать свой товар лицом…"

Поделиться
Комментарии