Спекулянты обманом отбирают у стариков дачные участки
Для акул недвижимости принадлежащие садоводческим товариществам земельные участки являются лакомыми кусками. Садовый домик, купленный "по цене бутерброда", запросто, с помощью дешевых материалов, можно превратить в частный дом, в котором можно жить круглый год. При этом земельный участок площадью почти в 800 квадратных метров приватизируют и вовсе за символическую цену — за приватизационные ценные бумаги стоимостью в десяток-другой тысяч крон. После чего объект можно продавать по цене, превышающей первоначальную по меньшей мере в два раза. Разумеется, и строения, купленные за бесценок, и приватизированная земля предварительно вносятся в крепостную книгу.
Правления садоводческих товариществ оказываются под большим прессом. Малейшие нарушения закона или утрата — вольная или невольная — какого-нибудь документа могут причинить кому-то ущерб в сотни тысяч крон.
Концы в воду
Этот вопрос следует рассматривать и с морально-этической точки зрения. Человека иногда лишают всего, воспользовавшись его болезнью или тягой к спиртному. Рассчитывать на вмешательство правления, которое не допустит несправедливости по отношению к семье пьющего человека, не приходится.
Из-за того, что в наших архивах некоторые документы хранятся только семь лет, во многих случаях крайне трудно, если не невозможно, вскрыть подоплеку некоторых сделок. В договоре купли-продажи очень легко написать, что основанием для сделки послужил акт передачи-приема имущества от 1992 года. Найти этот акт, увы, нельзя, а дать сделке обратный ход в суде практически невозможно. Новый домовладелец заявит, что он всего лишь наивный покупатель, введенный в заблуждение.
Наглядным примером тому может служить история немолодого шофера Антса В., у которого был в свое время в садоводческом кооперативе "Кюллус" в местечке Кийли близ Таллинна садовый домик и баня — типовые сооружения, возводившиеся в 1960-70-х годах, площадью 84 и 39 квадратных метров.
Частный детектив
Для Антса дача имела не столько материальную, сколько моральную ценность. И домик, и баню он строил собственными руками, вкалывая вечерами после работы.
Каково же было его потрясение, когда однажды он обнаружил на своем участке новых хозяев, развернувших бурную деятельность. Они уже и дом успели досками обшить, и яблони под корень вырубить, и даже избавиться от всего принадлежащего Антсу имущества. Хорошо еще, что у Антса есть квартира в Таллинне, а то остался бы он совсем без крова. Самое интересное состоит в том, что о совершенных еще в 2003-2004 годах сделках Антс узнал почти через год.
Чтобы докопаться до истины, ему ничего другого не оставалось, как заделаться детективом и постараться раздобыть документы, чтобы понять, какие сделки были заключены за его спиной. Все бумаги, по которым можно было проследить дела в садоводческом товариществе, находились в волостном управлении, документы садоводческого товарищества переданы в архив в Раквере.
Когда Антс получил их, наконец, в свое распоряжение, перед ним открылась следующая картина. Оказалось, что возведенные на садовом участке строения продал не кто иной, как его родной сын, готовый за бутылку маму родную продать.
Обычная история
Вполне обычная история, за последние десять лет тысячи сделок с недвижимостью стали возможными потому, что кто-то воспользовался зависимостью человека от алкоголя. Полтора года назад наша газета рассказала историю человека, получившего в наследство земельный участок. Чтобы урвать его, собственника тайком увезли из Таллинна в Кохтла-Ярве, поселили в гостинице и регулярно накачивали спиртным. Усилия того стоили, ведь земля рядом с телевизионной башней в Таллинне стоит миллионы.
Садовый участок, о котором мы ведем речь, не такой лакомый, но сделку с ним совершили примерно по той же схеме. Возникает вопрос, на что нам регистры и нотариусы, если ничто и никто не мешает прокручивать сомнительные сделки.
Эта история попахивает криминалом прежде всего потому, что собственник не давал своему сыну никаких нотариально заверенных документов, позволяющих продать постройки. Дача и баня не были собственностью сына. Единственным документом, на основании которого была заключена сделка, стала написанная Антсом записка. По этой не заверенной нотариально записке Антс завещал сыну все свое имущество после своей смерти. Написал Антс ее по той простой причине, чтобы наследник не платил госпошлину в случае неожиданной смерти наследодателя.
Не виноватый я
Как утверждает новый собственник, Юрка-Андрес Теэсалу, его ввели в заблуждение, и что сын использовал отца. Юридически продажа была оформлена по всем правилам, и тут Теэсалу, очевидно, прав.
Чтобы понять, почему имущество с такой легкостью перешло новому владельцу, автор строк обратился к бухгалтеру садоводческого кооператива "Кюллус" Реэт Карема. Та ничтоже сумняшеся заявила, что хозяин сам все отписал сыну, подтвердив, правда, что отец и сын не заключали нотариальную сделку. На просьбу показать бумаги, подтверждающие факт перехода собственности к сыну, бухгалтер заявила, что с этим вопросом надо обращаться к председателю кооператива Турвену Треу. Попутно бухгалтер сообщила, что несколько лет назад какие-то документы сгорели при пожаре.
Председатель правления товарищества Турвен Треу, заявив, что все документы у бухгалтера, переадресовал нас опять к Реэт Карема. Бухгалтер, попросив отсрочку, через сутки сообщила, что Антс якобы сам написал заявление, по которому все имущество перешло сыну, но заявление это, скорей всего, не сохранилось, поскольку в соответствии с законом об архивном деле документ уничтожен. Прямо по Таммсааре. В "Новом Нечистом из преисподней" классик эстонской литературы писал: тетка знала, да умерла.
Знала, да умерла
Точки над "i" ставит следующее обстоятельство: в нотариально оформленном договоре продажи, согласно которому сын Антса продал имущество новому, ничего не подозревавшему собственнику, есть ссылка на некий акт передачи имущества от 29 августа 1992 года. Как пояснила бухгалтер товарищества "Кюллус", на основании этого акта садоводческий кооператив был преобразован в товарищество. Но этот документ не доказывает право собственности на имущество в кооперативе, а затем в товариществе.
Пытаясь раскрутить веревочку до конца и понять, каким образом в договоре купли-продажи затесалось "веское" доказательство права собственности, мы добрались до Регистра зданий Харьюской уездной управы. Имеющаяся в регистре ссылка на документ 1992 года, по которому кооператив был преобразован в товарищество, оказалась решающей с точки зрения права собственности.
Остается только пожелать удачи акулам недвижимости. На эту и многие другие похожие истории хоть штамп ставь: "юридически корректно".
