„Через неделю-другую здесь будет Украина“ Что происходит в пока еще оккупированном Херсоне?

В середине октября власти аннексированной Херсонской области заявили о начале нового наступления ВСУ. „Врио губернатора“ Владимир Сальдо распорядился эвакуировать на левый берег Днепра оккупационную администрацию города. Затем „незамедлительно“ уехать потребовали и мирных жителей. „Медуза“ поговорила с херсонцами, которые решили остаться в городе, а также с советником главы Херсонской областной военной администрации Сергеем Хланем, и узнала, что происходит в городе сейчас.

Тем, кто согласился отправиться в Россию, „власти“ пообещали деньги и сертификаты, по которым можно купить жилье в любом российском регионе. 27 октября пророссийские чиновники заявили, что „все желающие смогли быстро и безопасно покинуть территорию, которая подвергается обстрелам ВСУ“.

Екатерина, 27 лет

Я всю жизнь живу в Херсоне, не уехала после начала войны и никуда не собираюсь.

С одной стороны, решение остаться было принципиальным — ко мне домой [в Херсон] явились непонятные люди, а я должна отсюда уезжать? Нет уж. С другой — рациональным. У меня старенькая бабушка, она болеет. Непонятно, как бы она перенесла дорогу. Кроме того, уезжать с первых дней было небезопасно.

Я живу с родителями, наш дом находится в частном секторе. В нашей семье работали мы с отцом. Папа занимался продажей автомобильных масел и жидкостей. Еще летом они с партнером решили закрыть магазин. Во-первых, поставки товара прекратились из-за войны. А во-вторых, чтобы продолжать вести бизнес в Херсоне, нужно было получить российский паспорт и перерегистрировать компанию согласно законодательству РФ, чего отец делать не хотел.

[Сегодня] это [безработица] обычная ситуация для Херсона. [С тех пор как началась война] работы здесь в принципе нет. Она есть только у тех, кто готов сотрудничать с пророссийскими властями. Мне удалось сохранить свое место в [украинской] компании, которая занимается лесным хозяйством, так как наш офис находится в неоккупированной части Херсонской области. Сейчас я работаю удаленно. Дел не так много, и зарплата тоже стала меньше, но она хотя бы есть. Выживаем седьмой месяц на мою ставку и российскую пенсию отца.

О том, что пророссийские власти объявили „эвакуацию“, я узнала 19 октября из СМС-рассылки. На телефоны [херсонцев] приходит много спама [из оккупационной администрации], бывает, мы получаем по три-пять сообщений в день. Тем, у кого телеграм привязан к российским [телефонным] номерам, [сообщения] приходят и туда. Еще постоянно звонят боты. До объявления эвакуации нас тоже всячески пытались выманить [из Херсона]. Приходили СМС в духе „Отдых для детей и взрослых в других регионах России“.

[После того как Россия начала распространять информацию о грядущем наступлении ВСУ] в местных чатах в телеграме и инстаграме у россиян и их „любителей“ [началась] паника. Наши [власти Украины] ничего не говорили о наступлении на Херсон, а здесь и в России только об этом и говорят.

Я думаю, что это в том числе предлог, чтобы использовать людей как живой щит. Херсонцев вывозят из города по переправам через Днепр, „вперемешку“ с военной техникой — об этом рассказали мои знакомые, которые ездили к Антоновскому мосту посмотреть, как проходит „эвакуация“. Если ВСУ начнут стрелять по этой военной технике, они могут зацепить мирных [граждан].

И вопрос: куда нас отправят? Явно не в Крым. Куда-то в „Мухосранск“, на север? А как потом возвращаться в Украину? Херсонцы давно дали понять, какое у них отношение к России и хотят ли они там жить. Я не хочу жить в России, я же не сумасшедшая.

С первых дней оккупации мы прекрасно понимаем, что, как только [ВСУ] нас освободят, Россия сразу начнет обстреливать [город]. Думаю, россияне будут [специально] наносить удары по многоквартирным домам, паркам и рынкам, чтобы в результате обстрелов было как можно больше жертв — а потом обвинят в этом Украину.

Но все готовы к этому, все ждут нашу армию. Мы [с семьей] уже [давно] подготовили подвал, [недавно] я туда несколько книг принесла, а мама — бутылку вина. Даже коту пошили одежду — зима близко.

Ольга, 62 года

Уезжать страшно — и тогда [в начале войны], и сейчас. Я знаю, что многие погибли, когда пытались уехать в Украину. [Российские военные] били по колоннам [беженцев] ракетами, людей арестовывали.

Мой старший сын работает в Польше, он уже был там, когда война началась, так и не возвращался, чтобы на войну не отправили. Я живу с младшим сыном [ему 29 лет], он работает удаленно — переводчиком на сайте знакомств. На улице он почти не бывает. Зарплата ему приходит на карту [в гривнах], я ее обналичиваю [в рублях] у знакомых. В конце лета я оформила российскую пенсию, получаю 10 тысяч рублей. Это больше, чем была украинская [пенсия], но цены поднялись — в три, а то и в пять раз.

Эвакуироваться [в Россию] мы не хотим. Непонятно, что может произойти в дороге и как к нам там отнесутся. Еще мне говорили, что на выезде [из Херсона российские военные] спрашивают прописку. Зачем им это надо? Я вам так скажу: это не эвакуация, а депортация.

Мы уедем, а они в нашу квартиру заселят кого-то. Да и кому мы там [в России] нужны? На это [обещания оккупационных властей] ведутся только те, кто ничего не смотрят, кроме пропаганды. Муж нашей соседки сказал, что будет „эвакуироваться“. Знаю, что они каждый день смотрят телевизор, он еще с этими придурковатыми газетами вечно ходит.

В супермаркетах [сейчас] огромные очереди, люди гребут все, поэтому практически во всем дефицит — в продовольствии, лекарствах. Продавцы прямо говорят, что поставок продуктов не будет. Но у нас такое было и когда Антоновский мост взорвали [27 июля], и когда Крымский [8 октября]. Через него сюда продукты везли, а теперь как?

Знаю еще, что гривны сейчас купить невозможно, спекулянты не хотят гривны отдавать, особенно когда речь идет о крупных суммах в 5–10 тысяч [гривен]. Думаю, что они не хотят покупать рубли, потому что через неделю-другую здесь уже будет Украина и рубли никому не будут нужны.

Казалось бы, вся эта советская и российская пропаганда, которой нас тут пичкали, рассчитана на пенсионеров. Но и все мои знакомые, и старики в пенсионном фонде, куда я хожу, уже ненавидят россиян. Говорят, что они испортили жизнь им, их детям и внукам. Что они хорошего сюда принесли? А эти пенсии в 10 тысяч рублей берем, чтобы хоть что-то с них [россиян] поиметь. Да и выживать как-то надо.

Виктор, 57 лет

Есть ощущение, что скоро что-то произойдет. Я отталкиваюсь от [военных] маневров, которые тут происходят, — и наших, и российских.

[Российских] военных стало больше — на улице, в магазинах, на рынках. Я так понимаю, что часть из них — мобилизованные, только что завезенные из России, а другую часть часть перевели сюда с передовой, потому что фронт „сжимается“ и они [российские военные] отступают в город. Ведут они себя, в принципе, спокойно, паники у них никакой нет.

[Глава оккупационной администрации Херсона Владимир Сальдо] сбежал куда-то в Геническ, администрацию свою тоже вывез. [Военной] техники много, на ней [россияне] передвигаются по городу, особенно [активно] по ночам. Ее не видно, но слышно, целую ночь „тягают“ куда-то.

Еще у нас повсюду были баннеры „Россия здесь навсегда“, „Херсон — русский город“ и так далее. И в последнее время многие из них пропали. Люди и до этого пытались их портить, их срывало ветром, но еще пару месяцев назад их быстро обновляли. Денег [которые Россия выделяла на управление оккупированными территориями Украины] на все хватало. А сейчас им уже все равно.

Знакомые рассказывали, что россияне начали грабить город. Я этого не видел своими глазами и не понял, это они про частные дома [говорили] или про предприятия и магазины. Но охотно верится, учитывая указ Путина, который, по сути, легализует мародерство.

Мы все прекрасно понимаем, что, когда в Херсон войдет украинская армия, Россия тут будет все с землей ровнять с того берега [Днепра]. Так что „эвакуируют“ они всех от самих себя.

Сергей Хлань, советник главы Херсонской областной военной администрации:

По моей информации, оккупационная власть переезжает и перевозит свой штаб в Геническ — город в 165 километрах от Херсона, который расположен практически на границе с оккупированным Крымом. Идеальное место для предателей, которым вскоре придется бежать в Россию от наступления ВСУ.

Еще до объявления так называемой эвакуации россияне начали вывозить на левый берег Днепра имущество коммунальных и частных предприятий, ценное оборудование, государственное имущество, которое украли после захвата власти и использовали в своих администрациях. В городских музеях сообщают, что россияне вывозят исторические ценности и даже фонд центральной библиотеки.

Демонтировали памятники [адмиралу Федору] Ушакову, [полководцу Александру] Суворову и [политику Григорию] Потемкину, а также выкопали останки последнего — видимо, чтобы перезахоронить в России.

Часть людей действительно „эвакуируется“. Россияне подгоняют паромы и катера к речному вокзалу и оттуда плывут до Голой Пристани и до Алешек. Есть и те, кто едет в Россию, потому что там им обещали деньги и сертификаты на жилье. Часть из них — коллаборанты, которые работали на псевдореферендумах.

[В октябре] 3200 жителей Херсонской области вывезли в Краснодарский край — якобы на оздоровление. Где именно они находятся сейчас — неизвестно. Россияне снимают пропагандистские ролики о том, что херсонцы якобы отдыхают на курортах Анапы. [А] 21 октября россияне отправили в Крым около полусотни воспитанников детского дома в Херсоне — якобы подальше от боевых действий. Это дети от четырех месяцев до пяти лет.

Абсолютно все российские операторы мобильной связи, заправки и супермаркеты прекратили работать. Торгуют только частные предприниматели, которые уже отказываются принимать рубли. 25 октября [представитель оккупационной администрации Херсонской области] господин [Кирилл] Стремоусов выложил у себя в телеграме „гениальное“ видео, в котором пригрозил, что будет разбираться с каждым [таким] предпринимателем.

Большая часть херсонцев осталась в городе, старается реже выходить на улицу и ждет ВСУ.