Доброволец ВСУ из России: каждый десятый в батальоне „Азов“ был с российским паспортом

Доброволец ВСУ Яромир Букреев рассказал в интервью Delfi.lt, почему уехал из России и пошел воевать за Украину. „В том самом полку „Азов“, который российская пропаганда называет нацистским и обвиняет в притеснении и чуть ли не истреблении русских, каждый десятый боец был русским,“ - говорит Яромир.

Delfi.lt: Мариуполь, Буча, Ирпень, Винница, - можно продолжать этот список. Мы здесь в Литве читаем эти новости про войну, хватаемся за голову, мы не можем представить, как это. А вы - как человек с российским паспортом - как вы реагируете, читая фронтовые сводки?

Яромир Букреев: Я уже давно забыл даже, что у меня есть этот паспорт, он где-то лежит, у меня сейчас европейские документы. Тем не менее, мне приходится помнить всегда о том, что я все-таки выходец из той самой страны, которая принесла столько зла, столько бед не только Украине. Она ещё и угрожает всему миру. Как я смотрю на все это? Я не смог на это смотреть со стороны, я принимал участие и в первой войне, когда Россия забрала Крым и напала на Донбасс. Когда началась вторая война, 24 февраля, я был в Бельгии, тут же собрал вещи, нашел своих, и мы уехали в Украину. То есть я был непосредственным участником всех этих событий.

- У вас есть хороший ответ на мем российской пропаганды – а где вы были все восемь лет, причем как гражданин Российской Федерации. Когда вы принимали решение поехать на фронт воевать за Украину ещё тогда в 2014 году, были ли какие-то раздумья, может быть, были какие-то сомнения, может быть, вы взвешивали аргументы „за“ и „против“, и что в итоге стало главным побуждающим мотивом поехать воевать?

- Я думал над этим сразу после того, как провели так называемый референдум в Крыму. Я тогда в силу своих возможностей боролся с пропагандой, собирал людей, рассказывал им, что происходит. У меня дома всегда собирались люди, мы смотрели украинское телевидение - не российское, потому что российское телевидение, и это уже тогда было совершенно очевидно, это сплошная ложь. И ничего, кроме лжи. Еще в 2013 году мы думали о том, как уехать из России, потому что было уже тогда для меня очевидно, что происходит и к чему это всё ведёт, - вся эта политика Путина и то, что он стал бессменным. Уже на тот момент было понятно, что он будет до конца. Мы понимали прекрасно, что это может привести к самым-самым печальным последствиям, потому власть в такой огромной стране захватила просто банда преступников. Ну согласитесь со мной, это просто преступники, живущие по своим уголовным криминальным законам. Просто масштабы не те, что у Малышевской или Тамбовской преступной группировки. Это уже масштабы огромной страны. Было понятно, что ничего хорошего в этой стране больше не будет, и мы тогда приняли решение, что уедем.

Это было еще в 2013 году, до всех этих событий. И тут случился Майдан, мы тогда все смотрели в прямом эфире. Среди всех моих знакомых, во всем моем окружении все люди смотрели также на эти все события и ждали. Мы ждали победы украинцев в этой борьбе. И ждали, что и у нас наступит тот час, когда эта власть сменится, когда их просто вышвырнут со всех их постов. Но, к сожалению, произошло то, что произошло. Как это произошло, мы сейчас уже все это прекрасно понимаем. Пропаганда, а это в первую очередь телевидение, это каждые полчаса повторяющиеся по федеральным каналам истории про распятых мальчиков, это бабушки, якобы избитые и вышвырнутые из автобуса за то, что они говорят на русском языке, ну и всё такое… Плюс ещё Крым. Почему-то так понравилось то, что забрали Крым. Ну а дальше - уже пошло-поехало.

Я сначала уехал в Грузию на некоторое время, потому что меня предупреждали, что могут быть очень большие неприятности. Какое-то время меня спасала моя, скажем так, известность в определенных кругах в России. В то время же не каждого можно было вот так сразу взять, насыпать ему патронов или наркотиков каких-нибудь и отправить за решётку, чтобы он там подумал… У меня было несколько эпизодов, когда мне, правда, не наркотики подбрасывали и не патроны, но я получал сутки. Например, за то, что я когда-то не пропустил пешехода на пешеходном переходе и не оплатил за это штраф, якобы это было полгода назад.

- История длинная, и полностью ее нет возможности сейчас рассказать, поэтому резюмируем. Был ряд факторов, в их числе аннексия Крыма, потом военные действия на Донбассе, сбитый малазийский Боинг, то есть такая вопиющая несправедливость. Во-вторых, вас начали преследовать. Вот это всё и побудило к решению уехать, потому что в России видимо посадят?

- Потом ещё 2 декабря к моему сыну пришли всемером, с понятыми, и насыпали прямо при маленьких детях патронов, которые тут же сами и нашли. 35 патронов и выстрел из гранатомета. И все – сказали „поехали“. Сын никогда не имел отношения ни к каким патронам, он далек от этого всего был. Но сделали так, что его судили. За то, что он такой замечательный человек с примерными характеристиками с работы, ему дали по договоренности возможность продолжать жить со своей семьей. А договоренность была такая: если он возьмет на себя вину за эти патроны, признает, что это его. В противном случае он бы исчез в тюрьме или в колонии в Кабарде. Там есть колония, из которой выхода нет. Людей туда привозят, и их там теряют. Они могут всплыть где-нибудь в качестве трупа, трупа террориста. Вот так они обычно делали. Ну и сын взял все на себя. После этого я уже принял решение окончательно – уехать. Не просто уехать. Я уже тогда понимал, что ничего с ними сделать невозможно, что их можно только уничтожать физически, больше ничего другого сделать нельзя.

Уехав, я просто своим примером хотел подать пример людям, что вот ну у нас есть всё-таки возможность, мы можем сражаться против них, мы будем сражаться, и мы их победим. И вот таким образом я оказался в Украине. Меня собственно ждали в добровольческом батальоне „Айдар“. Я не попал в „Айдар“, я очень уважаю и люблю этих людей, но попал я в батальон „Азов“. Почему в „Азов“ - это отдельная история, она очень длинная, поэтому, наверное, в рамки передачи она не поместится, но я оказался именно в „Азове“, меня взяли в пресс службу.

- В том самом Азове, который российская пропаганда обвиняет в притеснении и чуть ли не истреблении русских и объявляет нацистами, каждый десятый был русским, - это важно проговорить ещё раз.

- Ну, конечно, так и было на самом деле, я же говорю - каждый десятый был с российским паспортом. А еще там были ребята из Донецка, из Донецкой области, это всё русскоговорящие регионы, там люди всегда говорили на русском, и никого особо это не волновало. И Киев говорил на русском, и весь юг Украины говорил на русском, и Харьков говорил на русском. Это потом уже, знаете, после всех этих событий, многие люди, особенно молодежь, сказали: нет, мы на русском лучше говорить не будем, мы не будем говорить на вашем языке, вы на нас напали, вы нас убиваете, и мы не будем говорить на вашем языке… Нет, мы будем говорить на своём, на украинском. Вот так все произошло.