А что, если Россия правда отключит Европу от своего газа? Что будет делать ЕС?

Россия и Европа — на грани газовой войны: крупнейший трубопровод для поставок российского газа в ЕС „Северный поток“ до 21 июля закрыт на техобслуживание, но европейские чиновники не уверены, что Россия возобновит экспорт после этой даты. Шантаж ЕС дефицитом газа может стать новым аргументом России в борьбе за отмену санкций. Угроза пока не озвучена прямо, но напряжение нарастает. Теоретически у России есть все возможности перекрыть поставки, предупреждают экономисты. Как Европа (и весь мир) будет справляться с дефицитом ресурсов — и насколько серьезно пострадает в таком случае сам российский бюджет - рассказывает Meduza.

Приводим некоторые отрывки из статьи, полная версия которой доступна ЗДЕСЬ.

Может ли Россия не возобновить поставки газа?

Открыто в Москве такую угрозу пока никто не высказывал. Пресс-секретарь Владимира Путина Дмитрий Песков заверял журналистов, что проблемы с эксплуатацией „Северного потока — 1“ носят исключительно технологический характер, связанный с задержкой возвращения из ремонта турбины, а Россия „остается весьма и весьма надежным поставщиком энергоресурсов в Европу“.

Однако прецедент экономического шантажа со стороны России с момента начала войны в Украине уже есть — это зерновой кризис, угрожающий всему миру разрастанием голода. Путин прямо говорил, что самый простой путь к разрешению кризиса — частичная отмена санкций.

Поэтому европейские политики умиротворяющей газовой риторике Москвы не верят и готовятся к худшему. Министр экономики Франции Брюно Ле Мэр назвал наиболее вероятным сценарий полной приостановки экспорта сырья. Руководитель Федерального агентства по сетям Германии Клаус Мюллер также прогнозировал прекращение поставок после 21 июля и призывал жителей ФРГ к режиму экономии ресурсов. Впрочем, радикальных действий со стороны России Европа ждет давно и такие разговоры и просчеты вариантов ведутся не первый год — особенно актуальной дискуссия становилась в моменты российско-украинских газовых войн.

Масла в огонь подливает позиция самого „Газпрома“. Компания пока не обещает полностью восстановить прокачку, потому что „еще не видела документов“, позволяющих Siemens вывезти турбину из Канады. Намек на возможность газовой блокады в сообщении „Газпрома“ был сформулирован так: "В этих обстоятельствах не представляется возможным сделать объективный вывод о дальнейшем развитии ситуации с обеспечением безопасной работы [компрессорной станции] „Портовая“, которая является критически важным объектом для газопровода „Северный поток“.

Риски для Европы велики: страны ЕС — в первую очередь Германия, но также Австрия, Италия, Нидерланды и некоторые другие — сильно зависят от российского газа. Именно поэтому, несмотря на призывы властей Украины как можно скорее отказаться от закупок сырья у России, газ, в отличие от угля и нефти, не попал ни в один из шести пакетов санкций ЕС (закупки угля должны быть остановлены уже в августе, нефти — сокращены в 2023 году).

Для самой России экономически отказ от поставок по „Северному потоку — 1“ тоже кажется неоправданным — нефтегазовые доходы составляют львиную долю поступлений в бюджет. При этом война в Украине требует дополнительных расходов. Если изначально федеральный бюджет на 2022 год был сверстан с профицитом в 1% ВВП, или 1,3 триллиона рублей, то теперь ожидается дефицит в 1,2% ВВП, или 1,7 триллиона.

Однако технически препятствий для „закручивания вентиля“ нет.

Предположим, что худший сценарий реализовался. Насколько сильно пострадает сама Россия?

Короткий ответ — сильно. Но есть факторы, которые могут помочь стране компенсировать как минимум часть потерь от остановки „Северного потока — 1“.

Еще после введения первых санкций против России в 2014 году Институт по изучению экономики энергетики при Кельнском университете (Energiewirtschaftliches Institut, EWI) подсчитывал, что при прекращении поставок в Европу на полгода потери „Газпрома“ составят 24–27 миллиардов евро, на девять месяцев — 36–40 миллиардов. Сходные оценки приводятся аналитиками и в 2022 году. Для сравнения, выручка „Газпрома“ в 2021 году составила примерно 117 миллиардов евро. То есть компания может потерять до трети доходов.

Теоретически компенсировать выпадающие доходы могло бы перераспределение экспортных потоков в пользу других импортеров, но быстро и эффективно перенаправить газовые поставки невозможно технически. Да и мощности альтернатив ниже. Например, газопровод в Китай „Сила Сибири“ рассчитан на пропускную способность 38 миллиардов кубометров, в то время как по „Северному потоку — 1“ в 2021 году было прокачано более 59 миллиардов кубометров.

Но „Газпром“, напомним, и до приостановки главного европейского маршрута сокращал экспорт в 2022 году — примерно на треть за первое полугодие. От драматического падения доходов компанию и российский бюджет спасли высокие цены на сырье: по расчетам Bloomberg, с начала 2021 года, когда мировая экономика начала восстанавливаться от последствий пандемии, стоимость природного газа подскочила на 700%. Глава „Газпрома“ Алексей Миллер в июне заявлял, что при такой динамике компания „ни на кого не в обиде“: даже при стремлении Европы снизить зависимость от российского сырья регион не стал платить поставщику меньше.

Из запланированных Минфином на 2022 год 9,5 триллиона рублей нефтегазовых доходов бюджет за первые полгода уже получил 6,4 триллиона рублей, то есть почти 66%.

Что при таком развитии событий будет с Европой?

Все ожидаемо: без „Северного потока — 1“ Европу и остальной мир ждет дальнейший рост цен на газ и его дефицит.

Стоимость сырья для потребителей в Германии может подскочить в 2023 году втрое, предупредил руководитель Федерального агентства по сетям ФРГ Клаус Мюллер: домохозяйство, которое платило за газ полторы тысячи евро в год, должно готовиться к повышению ценника до четырех с половиной тысяч евро. Аналитики Goldman Sachs в начале июля вдвое повысили свой прогноз цены газа в следующем году.

Дефицит тоже рассматривается как абсолютно реальная перспектива. Операторы подземных газовых хранилищ ЕС рассчитали, что в случае полного прекращения поставок из России в июле к ноябрю емкости будут заполнены лишь на 65–71% при достаточном для энергобезопасности региона нормативе в 80%.

Громче всех бьет тревогу главный потребитель сырья из „Северного потока — 1“ — Германия. Страна с момента начала войны в Украине сбила свою зависимость от российского газового импорта с 55 до 35%, но в масштабах ее экономики и этот показатель чрезвычайно велик. От газа критически зависят в том числе стратегически важные отрасли — нефтехимия, сталелитейные и цементные производства, фармацевтика, автопром и другие. Пока дефицита удается избежать за счет запасов в хранилищах, в которые можно закачать до четверти объема годового потребления в стране, но сценарий долгосрочного отключения „Северного потока — 1“ угрожает Германии входом в зиму с низкими запасами газа. Из-за этого риска государство объявило второй уровень кризиса, описанного в специальном регламенте ЕС.

На практике это означает, что страна переходит к режиму жесткой экономии. Последняя выражается в снижении температуры отопления на предприятиях и в домохозяйствах, ограничении кондиционирования, популяризации идеи холодных душей и даже временном закрытии некоторых общественных заведений, например бассейнов. Также на повестке — отказ от курса на полный запрет атомной энергетики и расконсервация мощностей угольных электростанций, то есть фактически пересмотр „зеленой“ энергетической стратегии. А еще — национализация компании-импортера Uniper, которая ежедневно несет многомиллионные убытки, будучи вынуждена докупать недостающие объемы на спотовом рынке по более высоким ценам.

Если все эти меры не помогут, последствия для Германии могут быть драматичными: по оценкам Баварской земельной ассоциации промышленников, под угрозой 5,6 миллиона из 42 миллионов рабочих мест и до 12% ВВП страны (такой же прогноз дает экономист, профессор Мангеймского университета Том Кребс). Такой эффект возможен, поскольку энергомощности в случае дефицита будут перераспределяться от промышленности к социально значимым объектам и домохозяйствам, объясняет Сергей Вакуленко: "Чрезвычайные меры по ограничению потребления могут сгладить потенциальный пик боли зимой. Это будет означать ограничение поставок газа промышленным предприятиям, вплоть до остановки энергоемких производств и химической промышленности, использующей газ в качестве сырья".

Эксперт также предупреждает о риске так называемых каскадных эффектов для экономики, способных усугубить кризис: "Например, прошлым летом в Великобритании из-за дороговизны газа остановился завод по производству азотных удобрений, но побочным продуктом этого производства была углекислота, использовавшаяся на бойнях для усыпления скота, для упаковки скоропортящихся товаров в защищенной атмосфере и в виде сухого льда для транспортировки продовольствия. В результате многие пищевые производства остановились".

Просчитать подобные последствия сейчас очень сложно, причем не только для Германии, но и для всей экономики ЕС. Регион в этом году страдает от рекордной инфляции и замедления экономического роста — прогноз по росту ВВП на 2022 год недавно был понижен до 2,7%. О сомнениях рынка в способности Брюсселя справиться с кризисом свидетельствует и небывалое ослабление евро — валюта впервые за 20 лет сравнялась по стоимости с долларом.

Несмотря на эти трудности и угрозу газовой блокады, Европа полна решимости радикально снизить свою зависимость от российских ресурсов. План ЕС в части газового импорта — снижение объема поставок на две трети уже к концу 2022 года. Правда, эксперты Оксфордского института энергетических исследований считают такую цель слишком амбициозной (хотя и теоретически достижимой). Однако очевидно, что пока европейские политики исходят из того, что смогут найти альтернативу российскому сырью даже очень высокой ценой.