ИНФОГРАФИКА | Что осталось от российской армии к четвертому месяцу войны?

Дата-отдел „Важных историй“ собрал данные о потерях России к четвертому месяцу войны, чтобы узнать, насколько война истощила российскую армию, которая до начала вторжения в Украину считалась второй по военной мощи в мире.

„Армия несет чудовищные потери“

„Мы практически перестали терять людей“, — объявил в начале июня председатель комитета Госдумы по обороне Андрей Картаполов. По его словам, российское Минобороны с марта не озвучивает число погибших военных (тогда оно отчиталось о 1351 убитом), потому что „такого количества погибших уже нет“. Однако „Важные истории“ выяснили, что к четвертому месяцу войны Россия потеряла в боях от 2 до 4 % всего личного состава своей действующей армии.

Минимальную оценку в 2 % можно получить, если ориентироваться на данные, которые озвучила в конце мая британская разведка — 15 тысяч погибших. По ним, потери России за три месяца в Украине сопоставимы с потерями СССР за время десятилетней войны в Афганистане, и превышают потери за две войны в Чечне, которые, по официальным данным, составили более 11 тысяч человек.

По данным украинского Генштаба, на 19 июня Россия безвозвратно потеряла уже более 33 тысяч военных, или 4 % всей своей армии. При этом украинцы включают в потери не только убитых, но и тяжелораненых.

„Армия несет чудовищные безвозвратные потери. Человек может получить такое ранение, что больше воевать он не будет, например, если ему оторвало палец, из госпиталя на фронт он больше не вернется, — объясняет военный эксперт Павел Лузин, который не считает оценки украинской стороны завышенными. — Когда мы видим цифры о том, что сейчас у России более 33 тысяч безвозвратных потерь — это значит, что примерно половина из них убиты“.

Для группировки, переброшенной в начале войны в Украину, это означает, что к четвертому месяцу войны она лишилась от 8 до 18 % своего состава.

Дата-отдел „Важных историй“ подтверждает данные о погибших официальными заявлениями российских властей, публикациями в СМИ и сообщениям родственников. На 15 июня удалось верифицировать 3677 случаев. Это число не отражает реальных потерь и составляет менее 1 % от личного состава всей российской армии. Однако даже эта оценка превышает данные, озвученные Минобороны, почти в три раза.

По мнению аналитика Conflict Intelligence Team (CIT) Кирилла Михайлова, реальные потери в два-три раза превышают те, которые можно подтвердить открытыми источниками. Тогда реальное число потерь оказывается посередине между оценкой „Важных историй“ и данными Генштаба ВСУ.

Военный эксперт Павел Лузин считает, что еще не все последствия этой войны отразились в данных. „Потери не ограничиваются только теми, кто умер или оказался ранен, они влияют и на остальных. В армии уже начался большой отток контрактников. Они видят потери, и ведь никто не хочет умирать, — рассказывает Павел Лузин. — И люди увольняются массово: не только военнослужащие, но и полицейские, которые боятся, что их мобилизуют и отправят воевать. Потери на войне с Украиной и увольнения старых призывников, которые не заключают контракты, ведут к сокращению общей численности действующих сил. Поэтому Россия сейчас сконцентрировала все силы в Северодонецке [в Луганской области] — больше они охватить не могут“.

На общее состояние российской армии влияют и потери среди руководящего состава в Украине. По данным „Медиазоны“, к началу июня в Украине погиб 581 офицер — и это лишь те, о чьей смерти стало известно публично. „Где взять других людей на место погибшего генерала, полковника, майора, подполковника (высший и старший офицерский состав. — Прим. ред.)? На их места подтягивают лейтенантов и капитанов (младший офицерский состав. — Прим. ред.). Это дезорганизует [армию] в моменте, — считает Лузин. — А в перспективе у нас появится много новых молодых генералов. Но на самом деле это плохо. У нынешних генералов за плечами учеба в советских военных училищах, у них есть системное мировоззрение. А нынешние офицеры выпуска 2010-х годов, которым для поступления в высшие военные училища было достаточно минимального балла по математике, русскому языку и обществознанию, уже испытали на себе последствия деградации системы военного образования: сплошное пластиковое победобесие и чинопочитание“.

Те, кто находится в резерве (таких в российской армии на 2021 год числилось 2 миллиона), не смогут исправить ситуацию с истощением личного состава. По мнению Павла Лузина, они существуют лишь на бумаге: „В эту цифру включают всех прошедших призывную службу определенных возрастов, которые официально числятся в резерве, но на самом деле это номинальные резервисты. Настоящий резервист должен регулярно проходить дополнительную подготовку: выезжать в поля, обновлять навыки. Советская армия эту мобилизационную модель поддерживала до конца 70-х годов, а после эту работу не проводили уже несколько десятилетий. В реальности человек отслужил срочную службу, пять лет на гражданке, и он уже не вспомнит ничего, его заново нужно обучать. Поэтому провести мобилизацию можно только на бумаге“.