- Как Мольер писал своего "Дон Жуана" о современных ему людях, — отвечает Михаил Бычков, — так и я поставил спектакль о своем времени. На классические произведения зрители приходят не для того, чтобы узнать сюжет — он им известен; не для того, чтобы открыть для себя драматурга — они прекрасно осведомлены и о его судьбе и о его творческом наследии; зрителю интересна новая трактовка "вечных тем"…
С персонажей сняты парики и камзолы эпохи Мольера, но в их одеяниях нет ничего нарочито современного; так могли бы одеться люди и много десятилетий назад и сегодня, соблюдая традиции и ориентируясь на привычные устои.
Традиции и устои — важные вещи для понимания спектакля. Существуют ли сегодня нравственные законы? (Этот вопрос волновал и Мольера). Для разных людей эти законы обретают разные формы. Кто-то твердо держится религиозных правил, кого-то воспитывает образ жизни, принятый у него на родине, — правила поведения, которые старшие в роду передают младшим; есть люди, которые обходятся просто, что называется, светским воспитанием. Усваивают, что такое "хорошо" и что такое "плохо", осознают, что обманывать дурно и предавать нехорошо.
Но наше время таково, что все чаще и чаще оно рождает людей, которые убеждены в полнейшей бесполезности нравственных законов. Личный интерес, удовольствие, выгода — вот чем руководствуются такие люди. При этом нередко они весьма умны и образованны.
Все это важно для спектакля: у меня Дон Жуан, попытавшийся поставить себя вне нравственных законов, наказывается не некой высшей силой, но людьми, решившимися "упредить" волю небес…
- Художник Юрий Гальперин создал на сцене черно-белое пространство, чем это обусловлено?
- Творческую манеру Гальперина отличает высокая степень субъективности; он человек необыкновенной фантазии, склонный всякий раз к созданию своего неповторимого мира, а не просто иллюстрации идеи, эпохи, режиссерской концепции. Он сначала создает свою планету, а потом уже переселяет на нее Шекспира, Островского или Мольера. Для того чтобы режиссеру сотрудничать с Гальпериным, нужно понимать не только прикладную функцию декораций, но их самоценность.
Все начинается с довольно отвлеченных бесед, в которых и рождаются идеи и ощущения, впоследствии превращаемые художником в визуальную структуру спектакля. В процессе работы над "Дон Жуаном" у художника рождались ассоциации с черно-белыми фильмами итальянского неореализма. В них всегда такие узнаваемые — одетые в черное — люди; они кажутся немного странными, с очень определенными устоями и правилами, которыми они часто дорожат больше, чем жизнью. Темперамент, честь, достоинство — все это очищено от пышных примет стиля мольеровского времени, представляется во всей своей грубой сути.
Выявить эту суть зримо и пластически выразительно и стремился Юрий Гальперин в костюмах и декорациях спектакля.
***
Остается добавить, что Жан-Батист Мольер (1622 — 1673) пугает, смешит, восхищает, дразнит и доставляет наслаждение своими пьесами зрителям всего мира уже четвертое столетие.
Трудно найти в мировой литературе драматурга, давшего человечеству больше нарицательных имен (Мольеру не выгодно сравнение, пожалуй, только с Шекспиром). С легкой и стремительной руки Мольера (скорость, с которой он сочинял свои произведения, невероятна и необъяснима) в обиход человечества введены Тартюф, Гарпагон, Журден, да и Дон Жуану он сильно продлил жизнь своей комедией.
Впервые стало ясно, что очаровательные негодяи куда больше волнуют воображение женщин, чем господа добропорядочные и верные, когда испанский драматург Тирсо де Молина написал своего "Севильского обольстителя". (В основу пьесы легли старинные испанские легенды и хроники, настаивающие на реальности этого фантастического персонажа).
Во всех историях о Дон Жуане важнейшую роль в сюжете играет Смерть: для де Молина именно она стояла между героем и командором, а вовсе не женщина…
Может быть, как раз участие Смерти в любовном треугольнике и придает истории трагичности и остроты, заставляет увидеть за легкомысленными перипетиями философскую бездну, из которой пока не удавалось выбраться ни одному мыслителю. Только поэтам.
Свой "Дон Жуан" у каждого поэта, драматурга, композитора, художника. И свой — у каждого режиссера.
В спектакле Русского театра заняты Александр Ивашкевич, Эдуард Томан, Ксения Агаркова и другие артисты.
