Юрьев день состоялся вполне
Что значит отпустить на волю
Весьма любопытная реакция поступила на предложение к России отпустить на волю мнимых соотечественников, т.е. тех, кто, порвав завет со старым отечеством, заключил завет с новым — Эстонской Республикой ("Ложь факта и беспомощность аргумента", 19.01.2006).
А вот критика от Глеба (намеренно пишу ник с большой буквы — для меня это имя моего оппонента): "Вы призываете нас отречься от России и вручить свою судьбу в руки эстонских националистов, которые ясно выразили свою точку зрения нас ассимилировать , по этому вопросу у них полное согласие у всех и у правых и у левых. Ваши призывы для них манна небесная, они создают иллюзию, что это возможно, так к чему вы призываете, чего хотите от нас?"
Не скажу, что осенило вдруг. Просто более понятной стала реакция большинства комментаторов и на предложение спросить с государства за наше недавнее прошлое и ближайшее будущее, и на попытки создать орган русской общины, способный к самостоятельному диалогу с эстонским государством, и на попытки удалить из диалога Россию, выступающую в качестве посредника между инородцами, натурализованными в эстонском гражданстве, и самой Эстонской Республикой.
О чём нельзя говорить в обществе
Есть некие чувствительные струны души, которые лучше не задевать в разговоре. Так, с женщиной не принято говорить о ее возрасте. В доме повешенного нельзя говорить о веревке. С немцами нельзя говорить о Второй мировой войне и поражении Германии. С русскими журналистами в Эстонии нельзя говорить о том, чью ментальность они нам ретранслируют и от чьего имени выступают. С президентом Эстонии нельзя беседовать о проблемах воспитания подрастающего поколения. У еврея, эстонца, импотента, дезертира, лица нетрадиционной половой ориентации и так далее — у каждого есть нечто запретное, о чём нельзя упоминать в беседе с ним, чтобы не прослыть антисемитом, шовинистом или, например, гомофобом. Для светской беседы остаётся лишь сухой и потому скучный политкорректный остаток.
Мои же статьи на DELFI затрагивают темы, исключенные из того, что осталось нам для светской беседы. Именно поэтому некто Д.Михайлов (Фу) открыто называет меня провокатором. Что ж, роль публициста в обществе и государстве всегда провокативна. Моя цель — формирование общественного мнения. А мнение нельзя формировать, не спровоцировав человека — читателя — думать самостоятельно. Если кому-то кажется, что публицист ведет себя не политкорректно, вторгаясь в тайники читательской души, перебирая ее тайные струны, пусть он подумает о том, что государство вторгается в его жизнь, в том числе и тайную, не в пример грубее. Оно вторгается, не оставляя выбора — читать или не читать, смотреть или не смотреть, знать или не знать, и так далее.
Наиболее чувствительные из моих критиков, кажется, испытывают нечто вроде паники, похожей на ту, что охватывает туземца автохтонного племени, когда пришельцам становится известно его тайное имя. Конечно, это рудимент древнего магического сознания, прорастающий в современность, но страх натурализованных эстонских граждан перед новым Отечеством от этого не становится менее страшным. О маленьких постыдных тайнах натурализации чуть ниже.
Тайное имя
Не всякий пишущий об актуальных проблемах общества и государства отважится заглянуть в глубину души людей, натурализованных в эстонском гражданстве. Тому есть множество причин, поэтому остается лишь ждать, когда под воздействием алкоголя или под влиянием кажущейся анонимности наступает — не скажу, что час просветления, — но что-то вроде момента истины. На мгновение маски распадаются и под личиной проступают лица. В нашем случае — лица, порой до неузнаваемости искаженные страхом.
Этих людей насильственно отженили от России. Их бросили в дикий капитализм практически в чем мама родила, без идеи, без материальной базы, без моральной поддержки, да еще с внезапно обретенным комплексом вины за чужие преступления. Вынужденно играя в местные игры, инородцы в Эстонии все же приучились играть, следуя правилам чужой игры. Большинство играет интуитивно, но есть и те, кто знает точно, что именно в их действиях ложно и порочно. Эти не любят, когда об их лжи и пороках кто-то пытается говорить откровенно.
В минувшее воскресенье на канале RTVI бывший советский журналист Комаровский в Нью-Йорке в гостях у Виктора Топаллера гневно осуждал совковое прошлое. А ведь он сам верно служил совку, укреплял своим трудом совковую систему и взамен имел приличный карьерный рост. Нет сомнения в том, что Комаровский точно знает, где он солгал, а где был совершенно искренним, осуждая свое прошлое, но не себя в нем. Конечно, существует множество местных примеров, но пусть для обсуждения останется пример абстрактного для нас Комаровского.
Его пример показывает нам, что можно достаточно комфортно устраиваться внутри любого режима, даже когда ты его ненавидишь, при этом трудиться на него, укреплять его и получать взамен положенные по закону блага. И еще — это пример прирастания маски к лицу (личине). В первую очередь это относится к тем, чья жизненная среда — это власть. Им выгодно, когда страна живёт в психологической полутьме и реалии скрывает смог из жуткой смеси ожесточения, деморализации, смирения с выбранной для рядовой публики судьбой, непомерного честолюбия администраторов…
Тайное имя инородцев, натурализованных в туземстве, вы угадаете легко. Их коллективное имя "аферисты".
Тень гамлетова отца
Если кто-либо из амбициозных журналистов или литераторов захочет написать историю недоверия в Эстонской Республике, то начинать ему придётся с истории натурализации инородцев в эстонском государстве. Именно в этом общественном процессе постоянный обман и постоянное ожидание обмана давно приобрели характер эпидемии. Похоже, натурализованные отчётливо понимают, что до сих пор существует риск обнаружить за респектабельным и надежным фасадом государства нечто хаотическое и аморфное. Нечто, не имеющее твердой основы. Нечто, легко меняющее членство в одном одиозном союзе на членство в другом союзе, к тому же находящемся в состоянии необъявленной войны не просто с другим государством или военным союзом, а с исламским миром в целом.
И в этом смысле скверную шутку сыграло с нами советское государство. Оно вырастило и воспитало нас в твердой уверенности в незыблемости совковых устоев. Мы строили свою жизнь, исходя из этой уверенности, кто бы что сейчас ни говорил. Будучи обмануты одним отечеством, не доверяя государству, возникшему на его обломках, инородцы в Эстонии из двух зол выбрали, как им виделось, наименьшее. Но вот беда — нет уже такого доверия к новому демократическому и мультикультурному Отечеству, какое было к Отечеству совковому.
Если нет чувства уверенности в новом глобальном партнере, то среди натурализованных распространяется страх перед государством и его тайной элитой (Styx). Развивается чрезмерная подозрительность (Глеб, Михайлов-Фу, Baltik). Подозрительность, распространяющая в общественном сознании вопреки здравому смыслу реальность ассимиляции всех натурализованных инородцев в эстонском народе, языке и культуре. Понятно, что 52 процента этнических эстонцев могут лишь при весьма специфических условиях ассимилировать не более 3-5 процентов инородцев из местного населения. Но страх перед ассимиляцией приводит к массовой озлобленности интегрантов на статусную группу эстонцев. Озлобленность отлично просматривается в комментариях на русскоязычном DELFI (см., например, комментарии к статье "Информационная война против России").
Для целой группы натурализованных аферистов привычным стал двойной стандарт бытового сознания, характеризующийся двумя противоречивыми желаниями — желанием слиться в экстазе с новым эстонским Отечеством, но при условии, что грозный призрак Отечества российского будет за этим слиянием внимательно присматривать. России как бы вменяется в обязанность пресечение попыток местных национал-аферистов ассимилировать и дискриминировать аферистов натурализованных. Вменяется на том простом основании, что натурализованные на веки вечные как будто приписаны к контингенту российских соотечественников.
Осознание фиктивности натурализационных процедур порождает сомнение в доброжелательном отношении государства к значительной части своего населения, к политическим и общественным организациям на этнической, но не эстонской основе. Поэтому сообщество натурализованных граждан манифестирует свою тесную связь с Отечеством российским, несмотря на вожделенное эстонское гражданство. Именно с Отечеством, а не с Родиной, как можно было бы предположить, не зная подоплеки.
На сей счет есть любопытное мнение комментатора Ункаса: "Родины, как и Отечества, могут быть не одна, а две (в сложных случаях и больше)". Наш случай сложный или простой?
Постыдные тайны натурализации
Инородец в Эстонской Республике живет в мерцающем режиме перепада полярностей. Его бросает от мании величия на почве национальной и культурной исключительности до максимально достижимого утверждения в собственном уродливом ничтожестве на фоне государствообразующей нации. Оба полюса равноответственны за уникальность натурализованного инородца и одинаково дороги ему, потому что он сумел комфортно устроиться между ними. С таким же комфортом натурализованный инородец научился устраиваться внутри любого постыдного политического ярлыка.
Отсюда, кстати, упрек комментатора Baltik: "Практически Петров обвиняет всех русских, имеющих эстонское гражданство, чуть ли не в предательстве". Комментатор ошибается: в завете с новым Отечеством нет и не может быть ничего постыдного, тем более никакого предательства, потому что прежнее отечество умерло, возможно, навсегда. Утверждение реальной связи с умершим, пусть даже в форме предательства, за версту смердит некрофилией. Скорее, я соглашусь с тем, что у натурализованных есть своя особая цивилизационная и культурная миссия в эстонском Отечестве, поэтому они и не желают перерезать пуповину (поводок?), соединяющую их с Россией.
Однако эстонское государство не желает признавать особую миссию натурализованных инородцев. Оно удар за ударом разрушает ее основы, не забывая напоминать им об их маленькой, но постыдной тайне — фиктивной натурализации. Фиктивной, потому что их гражданство не является природным, следовательно, его можно в любой момент отнять. Фиктивной, потому что неофиты притащили с собой тень прежнего — более грозного хозяина, чем нынешний.
Резюме
Смею утверждать, что натурализованные в эстонском гражданстве инородцы должны решительно порвать с прежним Отечеством, освободить его от дальнейшей моральной и политической ответственности за свою судьбу. Нельзя постоянно жить в страхе перед новым Отечеством и в опасении остаться ночью с ним наедине. Как остроумно заметил журналист Марк Левин, пришла пора слияний и за экстаз надо платить. Платить — это значит учиться жить самостоятельно и самостоятельно строить свои отношения с выбранным отечеством. Пришла пора понять, что добровольное участие в сегрегации сегодня, будет завтра скверным наследством для внуков, а послезавтра для правнуков.
И Россия тоже должна понять, что Юрьев день состоялся вполне, а это значит, что теперь за судьбу бывших соотечественников, натурализованных в эстонском гражданстве, несет ответственность Эстонская Республика и никто другой.
Для России есть более благородная и благодарная миссия, чем удерживать на поводке мнимых соотечественников. Например, как можно быстрее вывести контингент граждан России, постоянно проживающих в Эстонии, из-под сегрегационного пресса. А сделать это можно только через восстановление для граждан РФ российской системы образования в Эстонии.
