Помогая приятелю снимать фильм об исторической памяти в сознании жителей Нарвы, наткнулся на любопытные вещи, связанные с историей Северной войны.
Нарвское барокко
Мне всегда казалось, что фонды нарвского музея ломятся от артефактов 1700-1704 годов. В реальности всего полдюжины предметов. Если я все правильно понял, то археологических изысканий в Нарве и пригородах не проводилось никогда. Случайные находки расползаются как тараканы.
Забавная картинка: два мужика, пыхтя, тащат найденный во рве увесистый камень.
– Мужики, что за диво?
– Музейный экспонат, нарвское барокко! Цены не мереной!
Действительно, на позеленевшем камне читаются некие растительные орнаменты, все вместе очень похоже на фрагмент портала жилого дома 16 или 17 веков.
– Во, глянь: шведский лев. Видишь, хвост и грива. Допетровская старина!
Очень не хочется огорчать мужиков, но с обратной стороны "портала" предательски торчит железная арматура, а растительные орнаменты при внимательном рассмотрении напоминают соцреалистические снопы типа "жить стало лучше".
– Нет, мужики, это не нарвское барокко, это сталинский ампир.
Будучи поставлен в вертикальное положение, "портал" чудесным образом превращается в бетонную боковину парковой скамьи. Разочарованию мужиков нет предела, находка летит обратно в ров.
И вздрогнули воспоминанья
В интернете можно прочесть, что после Октябрьской революции Эстонской Республике по праву была возвращена Нарва, отторгнутая от нее русскими еще в 1719 году. Однако нарвская история у государства не в почете, что в конечном итоге определяет многие нарвские беды. Нарва так и не стала для государства своей, она прозябает на положении нелюбимой падчерицы.
Мы смирились с пятитысячелетним земледельческим опытом Эстонии, однако невозможно без слез умиления читать об эстонском поселении Наровия на реке Нарве, существовавшем уже к 1219 году. А что русским летописям место это знакомо под славянским названием Ругодив еще с 1171 года, наплевать и забыть. Ведь потом были времена датского, ливонского и русского владычества, пока в 1617 году между Россией и Швецией не был заключен Столбовский мир.
Швеция возвратила России Новгородский, Старорусский, Порховский, Ладожский, Гдовский уезды и Сумерскую волость, но удержала за собой Ижорскую землю с городами Копорье, Орешек, Ям, Ивангород и Нарва. С этого времени в Ижору, а особенно под Ивангород и Нарву, началось интенсивное переселение крестьян (убогих пушкинских чухонцев!) из неплодородных провинций центральной Финляндии. В 1721 году при заключении между Россией и Швецией мирного договора в Ништадском трактате Эстляндия и Ингерманландия были разделены запятой:
"Его королевское величество свейское уступает сим за себя и своих потомков и наследников свейского престола и. королевство Свейское его царскому величеству и его потомкам и наследникам Российского Государства в совершенное непрекословное вечное владение и собственность всей войне, чрез его царского величества оружия от короны свейской завоеванные провинции: Лифляндию, Эстляндию, Ингерманландию и часть Карелии с дистриктом Выборгского лена".
Ингерманландия (Ингрия), по сути Ижора, от правого берега Невы до левого берега Наровы никогда не была составной частью Эстляндии. С 1228 года Ижора принадлежала Новгороду, а с 1478 года вошла в состав Московского княжества. По окончании Северной войны с 1719 года Ижора вместе с Нарвой была включена в состав Санкт-Петербургской губернии. На дореволюционных картах и планах Эстляндская губерния своими границами нежно обнимает тогдашнюю Нарву. На современных картах на всем протяжении от Ивангорода (Нарвы) до Санкт-Петербурга в великом множестве встречаются ижорские топонимы, быстро исчезающие уже между Нарвой и Силламяэ.
Эстонская Нарва
История собственно эстонской Нарвы началась с председателя Нарвского совета латышского большевика Антса Эрнестовича Даумана. 14 ноября 1917 года Нарвская городская управа направила в Петроград заявление, сопровождаемое личным посланием Даумана, в котором содержалась просьба выделить Нарву (вместе с Ивангородом) из Ямбургского уезда и присоединить к Эстляндской губернии. Уже 16 ноября 1917 года Совнарком РСФСР по настоянию Владимира Ульянова (Ленина) ответил согласием:
"Совнарком, ознакомившись с докладной запиской Нарвской городской управы от 14 сего ноября и личным докладом нарвского городского головы А.Э.Даумана, выражает свое принципиальное согласие на ходатайство, изложенное в докладной записке…"
21 декабря 1917 года исполком Эстляндских советов признал Нарву (вместе с Ивангородом), присоединенной к Эстонии. Эстонская Республика, никогда не признававшая эстонских большевиков, тем не менее, не стала оспаривать их территориальные приобретения. Эстонская Республика вытребовала у российских большевиков земли за Наровой аж до деревни Комаровка и Печорский край в придачу. В 1920 году в Юрьеве (Тарту) родственным ижорцам, которые подобно сету являются разделенным народом, в угоду правительству Эстонии фактически было отказано в декларированном большевиками праве народов на самоопределение.
Так что памятник Ульянову (Ленину), значительно расширившему эстонское государство за счет земель государства российского, следует с извинениями к эстонскому народу и изъявлениями благодарности к прототипу вернуть на место, хотя бы в Нарве. Ленин был и по сию пору остается подлинным собирателем эстонских земель и радетелем эстонской государственности.
Нарвская мифология
Нарвская мифология представляет собой устойчивое явление, живое и развивающееся, свидетельствующее собой интерес к исторической памяти, к genius loci. Однако прелесть состоит в том, что никто ничего не знает точно — слухи, домыслы и сплетни подменяют исторические и житейские знания. Не только нарвские обыватели, но и местные энтузиасты-краеведы путаются в названиях крепостных бастионов. Шведские бастионы — некогда передовое слово в искусстве фортификации — неумолимо разрушаются, потому что городу не принадлежат, а принадлежат государству и фактически облюбовавшим их наркоманам.
Местный энтузиаст Андрес Вальме, приложивший немало усилий к тому, чтобы расшевелить общественность провокационными псевдоисторическими хэппенингами, до сих пор счастливо уверен в том, что на остров Кампергольм, где в 1700 году была ставка Петра I и где теперь установлен памятник его солдатам, можно попасть только на российском пограничном катере и по большому блату. Между тем Кампергольм исчез на местности уже к началу XIX века. Протока между островом и правым берегом Наровы заросла и теперь сюда можно попасть на ивангородском такси всего за 100 рублей. А еще есть "штаб Юденича в Нарве" с памятной табличкой писателю Куприну, "место гибели конницы Шереметева", отмеченное аналогичной мемориальной табличкой на стене убогого хозяйственного сооружения, et cetera.
В очереди за мемориальными табличками Талабский полк? Тифозные бараки? Виселицы Булак-Балаховича? Логично, что в нарвском музее Вальме не считают ни за историка-любителя, ни даже за мотивированного краеведа.
История на местности и на плане
При выборе местной натуры для телефильма ненароком встал вопрос о ландшафтном памятнике — месте битвы между русскими и шведами в ноябре 1700 года. Можно было бы ориентироваться на место первоначальной установки "шведского льва". Считается, что в 1936 году памятник был установлен там, где Карл XII начал атаку русских позиций, но… Место указывают с точностью до "где-то здесь" или "где-то там".
Ландшафтный памятник битвы 1700 года представляет собой местность, где располагались два грандиозных инженерных сооружения, полукольцом охватывавшие Нарву от деревни Вепскюль (берег Наровы ниже по течению, правый фланг) до деревни Юала (выше по течению, левый фланг). Длина внутренней — контрвалационной (осадной) — линии составляла 6 километров, длина циркумвалационной линии, предназначенной для отражения внешней помощи осажденным, составляла 7 километров. Обе линии, сближаясь в центре осады на расстояние до 120 сажен, подчиняясь рельефу местности, на 600 сажень расходились на правом фланге и на 50 сажен сходились на левом фланге (сажень = 2,13 метра). Все это было оснащено батареями, четырьмя редутами, тремя флешами, бараками, рогатками и даже небольшой крепостицей, способной выдержать долговременную оборону.
На местности и на современных планах Нарвы ландшафтный исторический памятник никак не обозначен, хотя большая его часть не занята городскими постройками. Подозреваю, что после того как шведы срыли флеши и редуты, сожгли крепостицу и бараки, остатки инженерного сооружения или его следы на местности никто никогда, включая музейных работников, и не искал.
Господствующая высотка (на старых планах Гольденгоф) подросла метра на четыре за счет строительного мусора, но на грунтовой дороге, пересекающей высотку, в обилии встречаются старинные кованые гвозди и осколки снарядов. Что это — железо Второй мировой войны или свидетельства шведской бомбардировки 1700 года? По краю высотки до сих пор ясно читается стрелковая позиция. Рядом проходит "тропа здоровья". На границе поля прямо по циркумвалационному валу построен дачный поселок. Говорят, при его строительстве в изобилии находили чугунные шведские ядра, но по усам текло, а в музей не попало.
Место, где напротив бывшего острова Кампергольм начинался плавучий мост 1700 года, также пришлось искать самостоятельно. Трехсотлетние сваи до сих пор торчат из песка в окружении россыпи гранитных валунов и плитняка. Здесь во время отступления — панического бегства! — при обрушении моста погибло до тысячи русских солдат, но место никак не обозначено даже на городских планах. Считается, видимо, что памятника в Сийвертси хватает с избытком.
Практика, однако, показывает, что конкретные исторические места, не обозначенные на местности и туристических картах, имеют тенденцию к забвению и уничтожению.
План города Нарвы
Сделал себе цветную копию плана Нарвы 1905 года. Смотрю на нее и вспоминаю стихотворение Николая Агнивцева "План города Санкт-Петербурга":
В Константинополе у турка
Валялся, порван и загажен,
"План города Санкт-Петербурга"
(В квадратном дюйме — 300 сажен).
И вздрогнули воспоминанья!..
И замер шаг… И взор мой влажен…
В моей тоске, как и на плане –
В квадратном дюйме — 300 сажен!
