Сергей Середенко. Чужие новости
Пусть проглотит нас неизвестность! Не с горя идем мы на это, а чтоб больше стало без того необъятной бессмыслицы! Ф.Т.Маринетти. Первый манифест футуризма
Один из моих многочисленных знакомых — довольно примечательная личность. Как-то в разговоре с ним я выяснил, что он вообще не в курсе эстонских новостей. Вообще — значит, вообще. На мой вопрос о том, почему он не интересуется местными событиями, он ответил, что очень интересуется, просто СМИ уже давно не предлагают ему тех новостей, которые ему интересны. Я не замедлил с вопросом о том (попался на ловко закинутую им удочку), а какие же новости ему были бы интересны. В ответ на это он тут же привел мне впечатляющий каталог заголовков: "Ансип попал под лошадь", "Лаар свалился с девятого этажа", "Врач, осмотревший Михкельсона, затрудняется с диагнозом" и т.п.
Конечно, Ансип — чмо, и Карфаген должен быть разрушен. Новости, которых ждет от СМИ мой знакомый — это новости о падении Карфагена. Это ему интересно. Все остальное — нет. Все остальное он назвал "чужими новостями".
Прав ли он? Думаю, что да. Для проверки в поисковике Информационного портала русской общины Эстонии набрал "Ансип". Частота упоминаний в среднем — один раз в месяц. Больше ему просто нечего нам сказать. Новости о том, как хорошо он проехал на роликах, нас не интересуют. Новостей о том, как он решает наши проблемы, просто не существует. "Зато" есть новости о том, какие проблемы он нам создает — но читать их не всякий выдержит.
Год (или уже два?) назад председатель правления ERR Маргус Алликмаа обнародовал на сайте концерна свои размышления на тему о том, что делать с деньгами, выделенными на "русское" вещание. Я откликнулся и испросил аудиенции. Так как мы с Алликмаа знакомы, то он не отказал мне, и мы проговорили час. Использованные мной уже как термин "чужие новости", как оказалось, нуждаются в разъяснениях.
В качестве примера я привел прошедшую на русском языке как на ERR, так и на ПБК новость министерства обороны о том, что Эстония получила для ВМФ новый минный тральщик, а два старых будут проданы с аукциона. О чем говорит эта новость эстонцу? Во-первых, о том, что обороноспособность страны растет — на смену двум старым минным тральщикам поступил один новый. Ну, не совсем новый, но явно поновее тех, что были. Во-вторых, о том, что министерство обороны ведет свои дела прозрачно и честно, раз объявляет публичный аукцион по продаже двух старых кораблей. В-третьих — а не купить ли минный тральщик (в сюжете отдельно отмечалось, что корабль перестройке не подлежит и его можно использовать только по прямому назначению)?
О чем эта же новость говорит русскому? Ни о чем. Обороноспособность Эстонии для русского — в лучшем случае повод для непритязательных шуток ("тыща велосипедистов и в порту полкорабля"). На то, как ведет свои дела министерство эстонской обороны, русскому жителю страны глубоко наплевать — это все равно выброшенные деньги. Идея "А не купить ли минный тральщик?" тоже ни в одну русскую голову не придет. Как результат, новость — чужая.
Мысль о том, что не хрен пичкать нас чужими новостями, до Алликмаа дошла, и в результате выделенные деньги были инвестированы в ток-шоу. По сути, были отданы на откуп редакторам этих шоу. То, как они эти деньги освоили — вопрос отдельный; созданные передачи есть за что хвалить, и есть, за что ругать.
Разрекламированный портал mnenie.ee — "чужие новости" в чистом виде. Термин, кстати, совершенно следует традиции: по Закону о языке наш русский язык — "чужой". Соответственно, таковым для нас является и эстонский язык. А также их культура, их нравы. Их новости.
Интернет-порталы стали первым "безразмерным" новостным форматом, внутри которых новости не конкурируют между собой насмерть. В случае же конкурентных форматов всегда интересно посмотреть, для какой новости нашлось место, а для какой — нет. Наиболее наглядно это на примере телевизионных выпусков новостей.
Вот, например, в конце октября в Таллине проходила региональная конференция российских соотечественников Прибалтики, в которой принимали участие делегации из всех трех прибалтийских республик. В выпусках новостей "Актуальной камеры" на русском языке для этого события вообще не нашлось места. А чему нашлось? Конференции анестезиологов в Тарту… Как можно догадаться, у меня нет никаких содержательных претензий к анестезиологам, но это их конференция, а конференция соотечественников — наша. Сколько сюжетов пропало! Одна перепалка Петрова с Илляшевичем чего стоила! Драйв! Экшн! Причем с продолжением — на том же Информационном портале русской общины Эстонии. Ладно, не интересны наши "звезды" (это хоть как-то, но можно понять, хотя все равно они — наши), но вот целых две делегации интереснейших людей из Латвии и Литвы! Если бы это были ESTO-päevad, то их уже заранее растащили бы по всевозможным эфирам, но тут — нет! Анестезиологи важнее!
Матрица власти настолько намертво впечатана в мозги наших журналистов, что все, происходящее вне нее, считается в лучшем случае несущественным. Это даже не эстонский, и даже не новый феномен — впервые я натолкнулся на его описание у князя-анархиста Петра Кропоткина. Например, будучи еще газетным редактором, Александр Чаплыгин формулировал свое кредо так: мы пишем о тех, кто оказывает реальное влияние на события. В его прочтении — о власти. Но следование этому принципу в Эстонии привело к новому феномену, который можно обозначить вопросом: а где русский центр? Не "Список Кленского — Русский Центр", а просто русский центр? Не могут же все русские быть маргиналами… Но, как выясняется — могут. Потому как не имеют отношения к эстонской власти. Вот два русскоязычных журналиста стали таллинскими вице-мэрами, и тут же стали "русским центром". Ой ли?
Создание чужих новостей в Эстонии — целая индустрия. Начнем с того, что львиная доля информационного потока производится контржурналистами — сотрудниками пресс-служб, как государственных, так и государственных акционерок. Посчитать, сколько "золотых перьев" трудится на этой ниве, не представляется возможным, потому что свой пресс-секретарь есть даже у южного отделения Спасательного департамента.
Особо отличаются по части создания чужих новостей Эстонский институт конъюнктуры и Turu-uuringute AS. Я уже не раз прохаживался по их поводу, поэтому повторяться не буду.
Распространенное среди эстонских чиновников мнение о том, что русские живут вне эстонского информационного потока, явно ошибочное. Этого информационного потока просто нет. Потому как просто нет ни серьезной политики, ни серьезной экономики, ни серьезной общественной жизни. Есть имитация — в лучшем случае в виде благоглупостей, изрекаемых "первой леди". Все чаще и громче раздаются реплики о том, что это не мы эстонцев, а эстонцы нас не слышат. Одно из последних заявлений подобного рода прозвучало от Михаила Стальнухина.
По поводу того, как решать эту проблему, есть две точки зрения. Первая — в привычной для нас парадигме борьбы за равноправие: "вот бы эту статью опубликовать на эстонской половине Delfi, тогда был бы толк!". Вторая — в создании собственного информационного потока. Тут реакции на "чужие новости" есть как региональные, так и национальные. Например, мало кто из столичных жителей знает, сколько газет на русском языке и какими тиражами выходит на "русском" северо-востоке. Как номенклатура, так и тиражи — впечатляют. "Северное Побережье" даже отказалось от полноформатной интернет-версии. В Таллине ничего подобного нет.
Сейчас, однако, не лучшее время решать эту проблему. Впереди нас ждет очередная стремнина чужого информационного потока — так называемые парламентские выборы. Псевдопартии будут скармливать нам очередные решения псевдопроблем. Нам эти выборы не интересны изначально — никакого собственного сценария у нас нет, а обслуживать чужие сценарии — неверно. Впервые за долгие годы чувствую себя расслабленно по этому поводу. Чего и вам желаю.
P.S. Владимир Лебедев тут в очередной раз решил порулить выборами и начал правильно — с идеи бойкота. В связи с этим хочу поделиться собственными впечатлениями.
В 2002 году я был наблюдателем на местных выборах у нас в Маарду. После того, как закрылись двери участка, и начался подсчет голосов, ко мне подошла дама из избирательной комиссии (фамилию, с учетом особенностей темперамента маардуского мэра, называть не буду) и спросила, хорошо ли я помню закон о выборах. Я ответил, что только вчера перечитывал. Тогда у нас состоялся следующий диалог:
- А ты помнишь, какой точно бюллетень считается действительным?
- Тот, в котором записан номер кандидата. Возможен еще вариант с уникальной на этом участке фамилией. В законе стоит, что воля избирателя должна быть выражена однозначно.
- Тогда что делать с этим бюллетенем?
Она протянула мне бюллетень, в котором в нужном прямоугольнике было написано "В ж..у Быстрова!" (из песни слова не выкинешь!).
- Как что? Конечно, считать действительным! И фамилия уникальная стоит, и воля избирателя заявлена — однозначно!
К чему это я? К тому, что даже бойкот должен быть осмысленным и креативным. Как показывает приведенный мной пример, на всякого озорника-избирателя может найтись свой озорник-толкователь из избирательной комиссии. Бюллетень-то тот и впрямь засчитали…
