Рёв балаганного медведя
В качестве эпиграфа: "А потом позвонил медведь, Да как начал, как начал реветь. - Погодите, медведь, не ревите, Объясните, чего вы хотите? - Но он только "му" да "му", А к чему, почему - Не пойму! - Повесьте, пожалуйста, трубку!" Корней Чуковский, "Телефон".
Димитрий Кленский очень жестко отозвался на статью Родиона Денисова. Денисов огрызнулся в ответ. Game over?
Почему Кленский взялся отвечать за "медведей в балагане" — понятно. Непонятно, зачем этих мишек понадобилось задирать Родиону Денисову.
О самом Родионе Денисове я знаю мало. СМИ называют его "журналистом и общественным деятелем". Следов общественной деятельности я, правда, не обнаружил. В блоге Родиона Денисова — пусто. В рубрике "Об авторе" написано "тут био" и "обсуждение закрыто". Ну да мало ли в Интернете пустых блогов?
Тем не менее, эта перепалка обнаружила в себе некоторые типические черты нашей общественной жизни, о которых и хотелось бы порассуждать.
Статья Денисова содержит несколько безадресных нравоучений, но ни одной оригинальной мысли. А заканчивается она вообще вопросом — какое место русская община хотела бы занять в Эстонии? Ответ на него, по всей видимости, следует выбирать из четырех вариантов, предложенных Денисовым.
Кого Денисов спрашивает, непонятно. Ответную реплику Кленскому он заканчивает так: "В своей статье я задал конкретный вопрос: "Хотим ли мы быть вечными homo soveticus, либо быть частью "русского мира" в понимании российской внешней политики, либо стать национальным меньшинством в трактовке ЕС, либо полностью ассимилироваться?" Аргументированного ответа я пока не услышал". При этом отвечает Денисов Кленскому потому, что "раз я начал дискуссию о будущем русской общины, то обязан ее поддержать". У меня есть новость для уважаемого Родиона Денисова: эта дискуссия идет уже лет двадцать. Как бывший главный редактор бывшей "Молодежи Эстонии", он мог бы ее заметить.
Непонятен и жанр послания. Если это "советы постороннего", что вполне допустимо, то откуда уничижительные оценки типа "балаганных медведей"? Говоря об общине, Денисов употребляет как "она", так и "мы", что не позволяет оценить дистанцию, на которой он себя от общины располагает. Cудя исключительно по текстам, Денисова можно обозначить как "неопределившегося".
Невнятность в определении системы координат — довольно общая проблема. Денисов, как и я, и многие другие, сменил несколько партий. Это — нормальный индивидуальный поиск. При этом особенно продвинуться где-то по карьерной лестнице Денисову в эстонских партиях не удалось, что вызвало его претензии к… русским политикам. А вот это уже нелогично. По его словам, в эстонских партиях-де "худо-бедно происходит смена поколений", а в русских партиях новых лидеров не пускают вперед старики, дерущиеся из-за "соотечественных" денег. Это — во многом, правда, но при чем тут Денисов? За кого у него тут душа болит?
Читая сейчас одну из работ историка М.И.Семевского, я обратил внимание на типичность карьер при Петре I. Для того, чтобы продвинуться при Преобразователе, надо было быть либо из "хорошей семьи" (Ромодановский, Татищев, Мусин-Пушкин, Толстой), либо "варягом" (Алларт, Ласси, Лефорт), либо… личным денщиком Петра (Меншиков, Кикин, Ягужинский). Не последнюю ли категорию мы нынче называем "партийными бройлерами"? Похоже, что с тех времен мало что изменилось.
Поэтому тезис Денисова о том, что молодые русские политики могли бы взяться из третьего сектора, сомнителен. За последние годы третий сектор выдвинул целую плеяду деятелей — Русаков, Каржецкая, Демидов, Иванов, Татевосян, Юсифова, Васичкина, Рева, Коробов, Назмутдинов, Линтер, Коваленко, Чаулин, Куликов, Тыдыяков, Дружков… Список продолжать можно долго, но никто из них в политике успеха не добился. Для этого нужно в трудовой книжке иметь запись "денщик", а это не всех устраивает. При этом я не собираюсь бросать камни в огород тех молодых русских политиков, которые добились успехов, но они пришли в политику не из третьего сектора. Если же реально анализировать фактор успеха, то прежде всего он сопутствует теле- и радиожурналистам; печатное слово нынче не очень ценится. А из тележурналистов в Рийгикогу можно составить целую фракцию.
Чтобы никому не было обидно, приведу следующее наблюдение М.И.Семевского: "… в денщики выбирались красивые, рослые, видные, расторопные и смышленые молодые люди. Они поступали из дворян, большею частью незнатного происхождения. Число денщиков было неопределенно, доходило иногда до двадцати; им поручались самые разнообразные, нередко первой важности дела, как, например: разведывание о поступках генерал-губернаторов, губернаторов, военных начальников и пр. На денщиках лежали обязанности: разведывать, доносить, производить следствие, нередко исполнять роль палача (…). Денщики выполняли и лакейскую службу при столе государя (…). … по прошествии нескольких лет, государь возводил их в высокие чины, давал отличные места (…). Из них выходили генерал-прокуроры, президенты коллегий, сенаторы, генерал-фельдмаршалы, начальники войск, камергеры, судьи в делах первой важности, правители областей империи и прочие властные люди".
Особенно же в сочинении Денисова меня умилил пассаж о руководителях крупных эстонских партий, которые никак не могут найти себе партнера для переговоров. "Проблем в отношениях двух общин накопилась масса, но обсуждать их не с кем. Эстонцы готовы спорить и искать компромиссы, но никто из ныне действующих русских политиков не представляет хоть сколько-нибудь значимую силу, которая имела бы реальную поддержку своей общины. Не поддержку нескольких десятков некоммерческих организаций, состоящих из одного человека каждая, а именно голоса тысяч русскоязычных людей".
Я не буду сейчас говорить о том, что "Русская сборная" полностью соответствует критерию Денисова — они реально получили "тысячи голосов русскоязычных людей". Но "спорить и искать компромиссы" с ними никто не спешит. Поговорим о другом — о проказе "легитимности", просто поразившей нас в последние годы. В вожделении легитимности люди готовы часами простаивать на морозе у палаток — проводить "выборы" "Земского совета". СОРСЭ, обретающий "легитимность" на собраниях, посвященных… Дню космонавтики. При этом предполагается, что что-то делать на благо общины ДО обретения легитимности — нельзя. Я так не считаю, что и доказываю собственной практикой. Но: не пора ли бессмысленную в общественной жизни легитимность (она отчасти нужна в публичной жизни) заменить функциональностью? Если у тебя есть внятный ответ на вопрос, а чем же ты, собственно, занимаешься в общественной жизни, тогда многое становится на свои места.
У тезиса "им не с кем разговаривать" есть и оборотная сторона: мне тоже (часто) не с кем разговаривать. Причем по обе стороны общинной границы.
При этом подход "спорить и искать компромиссы" с властью для меня не совсем приемлем. Спорить — можно, но — в рамках закона. Но даже в эстонской прессе все чаще раздаются возмущенные голоса о том, что коалиционный ДОГОВОР по сути уже заменил конституцию…
Аналитическая же стратегия в Эстонии не работает вообще. То есть по закону власть обязана мне ответить ("спорить"), но по факту — не отвечает. Примеров тому — сотни. Поэтому переход к стратегии риска — объективная необходимость, и "Русская сборная" — как раз пример последней.
Отсюда и мое отношение к требованию "легитимности", как к порочному: власть обязана отвечать любому, а не только тому, кто, с ее точки зрения, того заслуживает.
На общественную (общинную) сферу закон не распространяется — тут никто никому ничего не должен. Если не заявлена функциональность. Все же попытки определиться, например, с функциональностью КСРСЭ с блеском провалились. Об этом писалось, и много.
Из недавнего: в начале года я обратился в КСРСЭ с предложением написания проекта Положения русской общины о благотворительности. Ответ получил только в середине апреля:
"Уважаемый Сергей Николаевич!
Ответ был готов практически сразу, после ближайшего заседания КСРСЭ. Но, я не любитель сообщать недобрые вести. Решил обождать.
Теперь же в ответ на Ваш вопрос я готов сообщить, что поддержки Ваш проект не нашел. Причина проста — фактическое отсутствие благотворителей.
Андрей Красноглазов".
Эй, люди, собравшие деньги детям Беслана, в помощь пострадавшим от пожаров в России, в помощь Южной Осетии… Вас — нет!
Не меньшее умиление вызвало и следующее утверждение Денисова: "И не надо говорить, что эстонская община готова к диалогу лишь с "подпевалами". Диалог может происходить лишь между равными и достойными друг друга сторонами. Но сейчас таковых нет".
Решил не просто умиляться, а проверить факты. Например, с кем из правозащитников готова к диалогу "эстонская община" (сами эстонцы себя "общиной" отнюдь не считают, они — народ). Центр по правам человека при Таллиннском Техническом Университете (странное сочетание, ну да чего в жизни не бывает!): руководитель — Евген Цыбуленко. Фонд Эстонский Центр по правам человека: члены правления — Евген Цыбуленко и Евгений Криштафович. Институт по правам человека: члены правления Александр Дусман и Валерий Калабугин. Фонд Открытой Эстонии: член совета — Иван Макаров. Понятно, что я приводил только неэстонские фамилии, но подход "эстонской общины" — понятен. Так что утверждение Денисова, по меньшей мере, бездоказательно.
Так как "эстонская община" — это не только власть, хотя иногда в это верится с трудом, то посмотрим, на что способна эстонская интеллигенция. Вот Андрус Кивиряхк, изрядно поправев после выборов, разразился типовым опусом на тему "Какого русского мы хотим?". Сделал он это в Päevaleht. Я позвонил в "отдел мнений" ("мнение" — это теперь официальный жанр журналистики) и справился, можно ли у них обнародовать мой ответ Кивиряхку. Кюлли-Рийн Тигассон предложила мне прислать им текст, а там они решат. Я с этим не согласился, так как зачем мне писать текст на эстонском и посылать его в тот отдел Päevaleht, в котором сам Кивиряхк работает редактором? Дальше состоялся следующий диалог:
- Ну, Вы так сразу-то не отказывайтесь! О чем Вы хотели написать?
- Я хотел написать текст под названием "Какие эстонцы нам нужны".
- Ой, как интересно! И какие?
- Нам нужны эстонцы, которые не рассуждают на тему о том, какие русские им нужны.
- А, мне кажется, я понимаю. Вам не нравится быть объектом?
- Нет.
- Вы знаете что? Напишите обязательно. А мы это обязательно опубликуем.
Далее состоялись торги по поводу объема текста, и я счел вопрос решенным. Написал и отослал. Ответ поверг меня в ступор: госпожа Тигассон посоветовала мне предложить этот текст… Delfi. Но с этим почтенным изданием у меня никаких договоренностей ("спорить и заключать компромиссы") не было. Этот случай — далеко не единичный в моей практике, это — норма. Извращенная, порочная, но — норма. Поэтому и с теми эстонцами, которые не-власть, разговора не получается. Но не у всех. Владислав Коржец, Женя Фокин, Алексей Туровский — эти имена хорошо знакомы эстонским телезрителям. Но они не говорят о политике. Это — не упрек; действительно, зачем кулинару, стилисту и зоологу говорить о политике? Они и без политики функциональны и, если верить ле Корбюзье, то и прекрасны этим.
Что же до Родиона Денисова, то в нашей русской общественной жизни он нефункционален. Я не знаю, по какому вопросу я мог бы позвонить ему и спросить совета. Уважаемый Димитрий Кленский (функциональность — "наше все" и "единственный, который…"), однако, сильно погорячился, отвечая ему. На мой взгляд, конечно. Кленский это умеет — мне самому не раз доставалось от него, и далеко не всегда заслуженно. Но ничего — оба живы и даже здороваемся.
Засим разрешите и мне повесить трубку.
