Примечательно, что дискуссия о проблемах культурной автономии и ненасильственного сопротивления споткнулась о 194 пункт классического труда Джина Шарпа "От диктатуры к демократии. Концептуальные основы освобождения", который предлагает массам "разоблачение секретных агентов". Ярлык провокатора размашисто налепили даже на известного социолога Дмитрия Михайлова. Что ж, давайте разберемся в понятиях.
Национальная русская игра
Со времен Владимира Львовича Бурцева разоблачение секретных агентов и провокаторов стало русским национальным развлечением. Местная разновидность игры в разоблачение сводится к тому, что коли мне твоя физиономия не ндравицца, то я объявляю тебя секретным агентом или провокатором. От сального дурно пахнущего ярлыка не отмоешься даже хозяйственным мылом.
Когда-то не удивило как бы шутливое откровение одного высокопоставленного агента национальной безопасности о том, что в русских политических кругах Эстонии полно добровольных стукачей, которые стучат не за деньги и не по принуждению, но за идею. Помните, у Юза Алешковского старый урка учит молодого, как нужно бороться с конкуренцией на работе: "Бойся добровольцев. Их у нас до … и больше". Видимо, правда — самые секретные документы, рожденные в недрах Объединенной народной партии Эстонии, рассекречивались в течение суток и становились достоянием прессы, что никак не могло обойтись без добровольцев, оставшихся безымянными.
Некто "аналитик" недавно "разоблачил" известного социолога Дмитрия Михайлова:
"Выполняя роль социолога-гапона, Михай<лов> так и прет в надежде на то, что может быть "Лауристины и КО" заплатят еще раз за "труды". Его проповедь — это призыв к отказу от установления пропорционального представительства неэстонцев в органах власти, от борьбы за ликвидацию национальной, языковой, социально- экономической дискриминации, борьбы против правых экстремистов".
Забавно, что перед клеймением сам Михайлов тоже утверждал нечто подобное. Под горячую руку досталось и автору:
"…извини, но ты настоящий, хорошо продумывающий свои статьи ПРОВОКАТОР".
Эта песенка ходит по кругу, потому что круглая земля! Ветер носит неосторожно брошенное слово и возвращает его на круги своя. Впрочем, отчасти социолог Михайлов прав: задача публицистики провоцировать сонное общество, побуждая его к постоянному самоусовершенствованию, и тогда публицист это всегда — провокатор. Так что мне не стыдно в этом признаться: я — провокатор.
Секретные агенты и провокаторы
Ущербное сознание местного комплексующего по любому поводу русскоговорящего псевдоинтеллигента везде ищет и находит врагов. В его окружении все враждебно, вплоть до вихрей, которые — надо же! — веют. У страха глаза велики, поэтому всякий, кто имеет собственное мнение и высказывает его публично, есть секретный агент и провокатор. Между тем в "сексотах" надо делать различие.
Если упростить, то секретный агент (сотрудник, информатор, доверенное лицо) информирует полицейские или охранные учреждения о деятельности преступников, преступных или иных организаций, находящихся под подозрением у государства. Сообщенная им информация используется для документирования преступной деятельности и пресечения преступлений.
Провокатор тоже секретный сотрудник, но его роль сводится к побуждению преступной организации обнаружить себя при совершении преступления, чтобы правоохранительные органы могли взять преступников при совершении преступления, что называется, с поличным.
Провокаторы, вперед!
Провокация — это прием и одновременно глубочайший смысл любого творчества. Многие поэты, писатели, художники, музыканты, архитекторы не только считали свое творчество провокационным, но даже сами называли себя провокаторами.
В XX веке провокация становится распространенным художественным приемом. Провокаторами называли семейную пару музыкантов Джона Леннона и Йоко Оно. Провокатором называл себя гитарист и певец Фрэнк Заппа. Можно назвать десятки и даже сотни людей искусства, чье творчество было бесконечной провокацией: Жан-Поль Сартр, Пабло Пикассо, Сальвадор Дали, Давид Сикейрос, Василий Кандинский, Энди Уорхол, Готфрид Хельнвейн, Бэнкси, Кляйн, Коко Шанель, Версаче, Зайцев, Юдашкин, Олег Кулик, Борис Моисеев, et cetera.
Провокаторами были русские эго- и кубо-футуристы, заумники, обэриуты, имажинисты, имморталисты и даже конструктивисты. Социалистический реализм не признавал этого художественного приема, но изжить его до конца так и не смог. Хрущев публично распекал абстракционистов. Союз композиторов боролся с формализмом. Выставки художников нон-конформистов давили бульдозерами… Но публично читали свои провокационные стихи Андрей Вознесенский и Евгений Евтушенко. Миллионами копий расходились нелегальные записи концертов Высоцкого, Галича, Жванецкого…
Провокация как художественный прием — как вызов Богу, вселенной, обществу — имеет место быть.
Ловцы человеков
За право осуществлять контроль над русской общиной в Эстонии государственные учреждения ведут бескомпромиссную борьбу с координационным советом российских соотечественников в Эстонии и борцами за культурную автономию национального меньшинства.
Посмотрим, однако, в чем упрекает Михайлова упомянутый выше "аналитик":
"Его <Михайлова> проповедь — это призыв к отказу от установления пропорционального представительства неэстонцев в органах власти, от борьбы за ликвидацию национальной, языковой, социально-экономической дискриминации, борьбы против правых экстремистов. Так называемая "автономия" отстраняет и оберегает государство от участия в деле сохранения и развития национальных культур и образования на родном языке".
Сам Михайлов с такой оценкой своего участия в общественной жизни и организации культурной автономии не согласен:
"Кое-что ценное есть и в моем личном политическом опыте, которым я готов поделиться, когда начнецца очередная позиционная борьба вокруг РКА. <…> Чего я обещать не могу, так это борьбы с прохиндеями и откровенными врагами, которые сейчас показывают свои зубы и шельмуют организаторов, но скоро будут примазывацца к "проекту" по мере его успешного развития. <…> Разведка боем оказалась неожиданно успешной, хотя и принесла много разочарований".
Обратите внимание не на олбанизмы типа "начнецца" и "примазывацца", а на воинственные интенции социолога — борьба, враги, разведка боем. В контексте русского вопроса в Эстонии все это мало похоже на политическую провокацию, это что-то другое. За воинственными интенциями угадывается не понятно на чем основанная уверенность в моральном превосходстве и над государством, и над соотечественниками, и над вольными провокаторами-публицистами.
Любопытно сравнить это со страусиной тактикой лидеров координационного совета российских соотечественников в ответ на публичную нелицеприятную критику. Отвечая на вопрос, что он думает об очернении своего имени и движения соотечественников публицистом Петровым, "наше все" Андрей Заренков уверенно отвечает:
"Мне показалось, что дискуссия на тему — Петров контра Заренков была полезна для движения соотечественников в Эстонии и становлению нашего КС".
Критика определенно была, но не было очернительства, домыслов и, главное, совершенно не было публичной дискуссии, на которую ссылается Заренков. Соотечественники отмолчались в лучших традициях ОНПЭ, если, конечно, не считать ответом на критику светскую хронику заграничных вояжей самого Заренкова.
История с несостоявшейся русской газетой для Северо-Востока Эстонии должна рассматриваться нами как не совсем удачный ответ государства на воинственные интенции организаторов РКА и амбиции лидеров российских соотечественников.
Однако ловцы человеков вышли на охоту — берегись, община!
В защиту Михайлова
Разумеется, Дмитрий Михайлов ни в каком смысле не может быть провокатором. Роль местного "попа Гапона" тоже не его амплуа, потому что реальный Гапон ради идеи, в которую свято верил, под пули пошел. Скорее всего, новое амплуа конформиста Михайлова — ловец человеков, или, если хотите, местное издание музыканта из Гамельна. Однако от обидного ярлыка "социолог-гапон" в смысле "провокатор" отмыться ему теперь будет сложно — чем больше отмываешься на публике, тем явственнее проступает клеймо.
Конформисты
Косноязычно явленная русской общине концепция русской культурной автономии отлично укладывается в схему институциональной сегрегации, укрепляя ее социальную базу. Повторюсь, быть может, но идеологическая основа автономии нам до сих пор не предъявлена. Похоже, что нам не доверяют и хотят отделаться от нас трюизмами.
Большая часть старших поколений русской общины лояльна Эстонии, хотя и не вполне благонадежна в отношении политического режима. Для этих людей конформизм стал основой выживания. Старшие поколения упустили все, что только можно было упустить из национального богатства за исключением, пожалуй, разговорного русского языка. Дети и внуки будут возвращать утраченное с великим трудом и огромными затратами времени.
Однако подросло новое поколение конформистов, готовое дать колючие ростки. Это племя молодое, русскоговорящее, совершенно нам не знакомое, никакими эстонскими социологами не учтенное и не изученное, занятое в основном в сфере обслуживания — продавцы, охранники, менеджеры низшего и даже среднего звена. Сейчас они нагло и безнаказанно хамят своим соплеменникам, не рискуя огрызаться на хозяев. Но погодите, пройдет совсем немного времени, племя осмелеет, наберется опыта и станет кусать хозяина за икры и ляжки.
Я горжусь этим племенем — оно безжалостно взыщет с нас за все промахи межнациональной политики, за все наши внутренние раздоры, дрязги и помои. Оно взыщет с нас за всех "провокаторов" и "подлецов", которых мы с такой легкостью отпускаем друг другу. Понимаю, что это до крайности не интеллигентно — приветствовать грядущего хама, но хам грядет со славою вне зависимости от того, нравится вам это или нет.
