Конфликт интересов, обозначившийся в контексте событий в Южной Осетии, не блещет ни оригинальностью, ни новизной. Подобно тому, как в начале 20-х годов прошлого века Запад выстраивал вокруг Советской России санитарный кордон из государственных новообразований, так и в начале века XXI Запад пытается окружить Россию враждебными ей постсоветскими государствами, военными базами Североатлантического альянса и региональными вооруженными конфликтами.
Понятна и цель. Основная ставка сделана на то, чтобы с помощью враждебного окружения и приграничных вооруженных конфликтов ослабить российскую экономику и дискредитировать российское руководство в глазах мировой общественности, лишив его таким образом возможности активно влиять на мировую политику. В отдаленной перспективе — расчленение России на несколько псевдогосударственных образований и передел сырьевых ресурсов. Однако интеграция российской экономики, и прежде всего ее углеводородных ресурсов, в экономику глобальную делает практически невозможным втягивание России в новую гонку вооружений с Западом.
Дилемма Запада
Со времени развала СССР Запад ищет новые подходы к отношениям с Россией. Доктрина однополярного мира с центром в Вашингтоне оказалась крайне неэффективной. Всего за полтора последних десятилетия Вашингтон увяз сразу в нескольких войнах за пределами США. Если на Балканах Вашингтону удалось вывернуться с относительно малыми потерями в живой силе и технике, то Ирак и Афганистан буквально душат его в своих объятиях. Сегодня вопрос стоит уже не столько о количественных потерях США, сколько о крахе всей политической и экономической доктрины американизированной тоталитарной демократии и ее насильственного экспорта в "слаборазвитые" страны.
Нравственные потери США вообще не поддаются оценке. Исламский мир рассматривает США в качестве врага номер один — реальной империи зла, для борьбы с которой любые средства не будут чрезмерными. В Китае открыто насмехаются над имперскими и жандармскими амбициями Вашингтона в Юго-Восточной Азии. Российское руководство не только отрицает однополярное политическое устройство мира, но предлагает Европейскому союзу и НАТО собственную стратегическую доктрину, направленную на создание новой системы коллективной безопасности. Более того, Россия утверждает, что в мире складывается многополярная система, в которой Вашингтон и Москва больше не являются единственными полюсами силы. Даже Северная Корея позволяет себе открыто блефовать перед Вашингтоном, добиваясь экономических и политических послаблений и привилегий.
Перед Западом стоит дилемма. Для тех, кто не сразу понимает прочитанный текст: дилемма — условно-разделительное умозаключение, состоящее из двух членов.:) Итак главная дилемма Запада: выбор слабой, но не предсказуемой России или выбор России сильной и предсказуемой — обе в глазах Запада представляют угрозу. Какой из двух отдать предпочтение?
Крах долларовой монополии?
Если Иран, наконец, выполнит свою угрозу и начнет продавать нефть и газ не за доллары, а за собственную валюту, если Россия и Китай перейдут на взаимные расчеты по углеводородному сырью в национальных валютах, то курс доллара не просто понизится на несколько пунктов — он рухнет в бездонную пропасть. Пример Ирана, Китая и России может оказаться привлекательным и для других поставщиков нефти на Ближнем Востоке, что ознаменует собой начало грандиозного мирового кризиса, выживут в котором только закрытые экономики и экономики, традиционно ориентированные на экспорт сырья.
Мир будет фактически отдан на откуп организованному терроризму, и не факт, что пресловутый Усама бин Ладен будет играть в этом оркестре первую скрипку. Скорее всего, на смену бин Ладену придет новый лидер мирового терроризма — еще более жесткий, еще более непримиримый, коварный и беспощадный. Вот что произойдет, если Вашингтон откажется принять доктрину многополярного мира.
Россия может повернуться к нам… спиной
Политические деятели и аналитики в странах Балтии зачастую предпочитают не замечать изменений как в самой России, так и в глобальной мировой политике. Они не хотят замечать того, что Россией руководят новые лидеры. Они не хотят верить в то, что в случае попыток изолировать Россию от Запада она легко развернется в сторону Востока и Юго-Восточной Азии, т.е. туда, где ее давно ждут.
Дисбаланс, вызванный переориентацией основных сырьевых и топливных потоков, приведет к тому, что стремительно развивающиеся экономики региона получат новые мощные стимулы для развития. Товарное благополучие Европейского союза уже сегодня находится в жесткой зависимости от экономики Китайской Народной Республики. Именно в Китае производят все то, что невыгодно или дорого производить в Европе и даже в США.
Доктрина многополярного мира снижает значение санитарного кордона вокруг России, а в некоторых случаях вообще делает его бессмысленным. Применительно к странам Балтии — Польше, Литве, Латвии и Эстонии — это означает, что извлекать выгоду из разницы потенциалов между Западом и Россией станет практически невозможно. Посредничество перестанет кормить Балтию. Мир меняется, он уже изменился, и в этом новом мире Россия больше не останется в политической и экономической изоляции.
Государство или человек?
Чтобы убедиться в том, что использование стереотипов, сложившихся на Западе в годы "холодной войны", не применимо к сегодняшней России и делается это вопреки эстонским историческим, демографическим, культурным, экономическим и политическим интересам, достаточно заглянуть в преамбулу Конституции Эстонской Республики, объявляющую главной целью народа Эстонии укрепление и развитие государства, созданного по непреходящему праву государственного самоопределения, зиждущемуся на свободе, справедливости и праве, являющемуся оплотом внутреннего и внешнего мира, а также залогом общественного прогресса и общей пользы для нынешних и грядущих поколений. И государство это призвано обеспечить сохранность эстонской нации и культуры на века.
Ни слова о человеке, ни слова о том, человек признается государством и народом Эстонии высшей ценностью, высшим достоянием нации. Ценность человека подтверждается вложениями в его индивидуальное развитие, а не вложениями в консервацию культуры. Консервация культуры и нации подразумевает материальные вложения, государственные и общественные усилия, направленные не на поступательное движение по пути национального прогресса, а на совершенствование институтов, охраняющих государство от проникновения в него элементов инородческого происхождения. Столь нелепая, чтобы не сказать самоубийственная позиция эстонского законодателя не раз подвергалась серьезной правовой критике и даже высмеиванию как внутри Эстонии, так и за ее пределами. Однако ни критика, ни сатира не поколебали решимость эстонского законодателя защищать приоритет государственности в ущерб человечности.
Интеграция и посттравматический синдром
Профессор Тартуского университета Рейн Руутсоо напомнил нам, что пропагандистская кампания министра по делам народонаселения Урве Пало не случайно стала объектом насмешек русскоязычных средств массовой информации. Нынешняя кампания по пропаганде гражданства Эстонской Республики в русской общине, по словам Руутсоо, попала на посттравматическую почву:
"Нанесенные в апреле 2007 года раны не смягчают, а растравляют. Русскоязычным ясно, что политику гражданства не намереваются менять даже в малейшей мере. Манипулирование скорее озлобляет. (…) Необходимо выбрать, действительно ли интегрироваться — или производить подобные движения, которые мутят воду и скорее ухудшают положение".
По мнению профессора, главная проблема заключена в избранных еще в 1991 году политических принципах предоставления эстонского гражданства и нагроможденных за прошедшее время препятствиях, которые консервируют представления того времени и усугубляют конфликты.
Косметические инициативы центристов по совершенствованию натурализационного законодательства каждый раз с треском проваливаются при парламентском голосовании. Новейшая история парламентской демократии в Эстонии показывает, что каждый раз после выборов правящие коалиции складываются с единственной целью не допустить к власти Центристскую партию.
Однако на интеграционном поле, кроме партийных, есть еще один мощный игрок — президент Эстонской Республики Тоомас Хендрик Ильвес.
Президентская риторика
Выступая на конференции Эстонской ассоциации крупных предпринимателей президент Ильвес заявил, что двусторонние экономические отношения между Эстонией и Россией могут развиваться лишь в том случае, если стороны не будут выдвигать друг другу предварительных условий в отношении внутренней политики и не будут связывать отношения в одной сфере с требованиями в другой:
"На каждый упрек, будто бы эстонско-российские отношения без глупого поведения Эстонии были бы намного лучше, можно обратиться к недавним высказываниям высокопоставленных российских чиновников о том, что без нулевого варианта по гражданству никакого особого улучшения отношений не произойдет. А еще надо спросить, отношения России с Литвой, Грузией или Украиной, например, которые внедрили нулевой вариант, лучше?" (…)
Дилемма Эстонии
Истина состоит в том, что политический режим Эстонской Республики постоянно ставит двусторонние отношения с Россией в зависимость от разрешения гуманитарных проблем. Именно нежелание эстонского руководства принять на себя юридическую, политическую, экономическую и историческую ответственность за тех, кого оно натурализовало в гражданстве Эстонской Республики, и за тех, кому в нем фактически отказало, каждый раз приводит к тому, что в отношениях между двумя государствами неизбежно возникает набивший оскомину "русский вопрос".
Эстонская демократия не скоро еще решит главную национальную дилемму: навсегда освободиться от русских или признать их историческое право жить в национальном государстве на равных основаниях.
Между тем простая житейская логика подсказывает, что глупо и расточительно тратить драгоценное время и весьма ограниченные ресурсы на то, чтобы вытеснить русских из Эстонии, или на то, чтобы совершенствовать полицейские меры по сдерживанию естественной интеграции. Многие из тех, кто истошно вопил в конце 80-х годов прошлого века Plats puhtaks!, сошли в могилу, так и не увидев площадку очищенной. Те, кто сейчас греет на этом лозунге руки, вряд ли доживут до торжества национальной справедливости.
Ресурс милосердия
Повторимся, быть может: ресурс возможностей эстонского государства крайне ограничен. Вот и профессор Рейн Руутсоо считает, что Эстония стоит перед очень серьезным выбором:
"Надеюсь, что верность Эстонии перевесит партийные интересы, каким бы "святым" какое-либо мероприятие ни казалось. У нас больше нет ресурсов для серьезных конфликтов — ни в своем государстве, ни на Западе. Все уже растрачено в апреле 2007 года".
Согласимся, однако, с одной оговоркой: единственным ресурсом, нетронутым до сих пор эстонским государством, остается ресурс христианского и общечеловеческого милосердия. Пришла пора активно задействовать этот ресурс как во внутренней, так и во внешней политике. Пора прекратить безумную внешнюю политику, направленную на постоянное обострение отношений с ближайшим географическим и, что немаловажно, историческим соседом.
