"Поцелуй креветки" между "Кимом" и "Позором"
Работы Бориса Хлебникова, Ивана Вырыпаева, Петра Буслова, Алексея Германа младшего и Кирилла Серебренникова отмечаются на самых престижных кинофестивалях; все вместе они называются новой волной.
Что эта новая волна несет? На мой взгляд: убитое слово, режиссерское высокомерие и презрение к зрительскому плебсу. Отсутствие любви. Отсутствие сочувствия и вообще отсутствие чувств. Впрочем, посмотрим…
На сей раз Александр Гордон пригласил в студию тех, кто смог поддержать разговор без визга и раздражения, кто не пытался перекричать и накинуться на собеседника, но выражал свое мнение достойно и спокойно. Алексей Слаповский, Виктор Проскурин, Андрей Сигле, Александр Галибин. Мне показалось, что своими образными речами, длиннейшими ходами ассоциаций, некоторой философической выспренностью они, прежде всего, хотели выразить свою способность и непременную готовность мыслить современно и в предложенном ритме. Им всем очень и очень понравился альманах.
Бег за ускользающим временем — самая безнадежная дистанция.
Наперекор писателям, композиторам и артистам, Гордон обозначил свое отношение к альманаху так: "Это фильмы — сочинения на заданную тему, предложенную приблизительно и приблизительно решенную".
Новелла Алексея Германа мл. "Ким" — о странном милом артисте цирка, попавшем почему-то в психушку на каком-то далеком, несчастном острове. В психушке Ким заступается за пациента, которого избивает врач-садист. Врач-садист превращает Кима в полного идиота, и Ким с тихой улыбкой работает в психушке дворником.
Мне кажется совершенно очевидным, что творчество Германа мл. — зияющая пустота, прорва, в которую летят достижения гениев, измельчаясь и превращаясь в лилипутов. "Ким" напичкан цитатами из "Полета над гнездом кукушки", отсылает к "Палате №6", выстраивает кадр на манер гениальных фильмов Германа старшего — в серой дымке, в отдалении памяти, в ракурсе смутного воспоминания… И ничего своего — пережитого, прочувствованного. Вся жизнь осознается автором только через искусство, которое он считает возможным использовать, как жизненный материал.
Новелла Петра Буслова "Срочный ремонт" — о глухонемом сапожнике из подвала, который полюбил девушку в беленьких туфельках, чинит их и чинит, мечтая, что она заметит его и откликнется. А она любит другого, который ее не понимает и считает истеричкой; а сапожник так ждет ее прихода, так рассеян, что его рука падает в какой-то станок и превращается в кровавое месиво. И вот девушка приходит, а он стоит в луже собственной крови, а она забирает туфельки и уходит, так ничего и не заметив.
Сентиментальность, стремительно переходящая в пошлость, в снисходительно-рождественскую сказочность, где все замешано на лжи. Думаю, сам Буслов никогда не видел глухонемых, не знает, что мимика их обильна и разнообразна, что они мычат, воют и кричат, реагируя на страшную боль, как реагирует любой человек. Просто создана схема, которая заполнена холодной выдумкой. Как живешь, так и снимаешь. Если живешь без сострадания, без ощущения гибельности мира, без чувства гложущей вины, то и будешь снимать фильмы-симуляции…
Иван Вырыпаев сделал фильм-этюд "Ощущать" о девушке-польке, приехавшей в Россию и снимающей на камеру случайного русского парня. Она не понимает по-русски, он по-польски, а потому он предлагает ей забыть слова и просто "ощущать". А потом она возвращается в Польшу, и ее возлюбленный все допытывается — кто этот парень в кадре? Так, никто… Такое вот лирическое стихотворение без претензий на глубину или смысл…
Борис Хлебников снял, по-моему, просто постыдный сюжет "Позор" — о косноязычном пацане, который пишет на стене дома "Оля-сиська", потому что не знает истинных слов любви. А начинающий журналист пытается ему помочь и объяснить этой самой Оле, что пацан ее по-настоящему любит.
И наконец, Кирилл Серебренников построил "Поцелуй креветки" на необыкновенно убедительном костюме и отменных артистах — Юрии Чурсине и Юлии Пересильд. Чурсин — зазывала в ресторане -одет пронзительно розовой креветкой; он целует всех возможных посетителей и за это его весь фильм избивают. А героиня Пересильд сбегает из дома от ревнивца и случайно сталкивается с креветкой. Они полюбят друг друга, будут свободны и счастливы.
Если бы все это было окрашено не только ремеслом, культурой, но и собственным переживанием, то, может быть, и было бы прекрасно!
