Общеупотребительное название для конфликта на Украине еще не придумано, но уже хочется спросить — ради чего?
Логика России в отношении Крыма ясна: в Киеве произошел государственный переворот, к власти пришли люди, решительно настроенные на евроатлантическую интеграцию. Таким образом, помимо экономических и гуманитарных осложнений, грозивших Москве в связи с падением режима Януковича, был еще один немаловажный аспект, военно-стратегический. Крым.
Очевидно, что пребывание Черноморского флота РФ в Крыму до 2042 года не рассматривалось новой властью, и, следовательно, незадолго до этого подписанный между Киевом и Москвой договор аренды базы ЧФ подлежал денонсации (можно вспомнить, с какой скоропалительностью был отменен безобидный закон о региональном статусе русского языка, но проблема с ЧФ требовала, во-первых, нормальной, легитимной верховной власти, а, во-вторых, дипломатической тонкости и ума). Москве наверняка предложили бы, разумеется, под хорошую скидку на газ и еще что-нибудь эдакое, на чем можно неплохо заработать, перезаключить договор, скажем, года до 22-го, чтобы успеть собрать манатки и убраться восвояси. А дальше — вытеснение, преследование, унижение, словом, все то, что мы уже видели в 90-х годах.
Считаю, что план по аннексии полуострова был разработан заранее, еще когда Янукович находился у власти в Киеве, на всякий случай. Но будет ли он воплощен в жизнь, зависело от того, в какую сторону повернутся события в украинской столице. Это — логика Кремля, и, хотя она, по моему мнению, нарушает все мыслимые и немыслимые международные правовые нормы, тем не менее ей нельзя отказать ни в определенности, ни в последовательности, ни даже в некоей защите национальных интересов. Но события, как известно, не закончились на Крыму, и вот перед нами Донбасс.
Когда началась война в Донбассе? Точной даты нет, но нет и войны, по крайней мере официально. Но в то же время она идет у всех на глазах, со всеми ужасающими последствиями, присущими военным конфликтам. И есть антитеррористическая операция (АТО) Украины, начавшаяся в апреле прошлого года. Но что такое та, весенняя, АТО по сравнению с нынешней, осенне-зимней?
Я помню, как то ли в конце апреля, то ли в начале мая мне на глаза попался наспех сделанный коллаж, на котором, кажется, на траве или на фоне природы сидел молодой мужчина приятной внешности, добрый, спокойный, и подпись внизу гласила: ополченец с позывным ”Ромашка” погиб там-то и тогда-то, выражаем соболезнование семье и т.д. Кажется, это был чуть ли не первый погибший ополченец, и все выглядело так, будто то была чуть ли не случайная смерть, буквально нелепое стечение обстоятельств. Никто тогда даже не верил всерьез, что скоро погибших станет столько, что уже не будет возможности запоминать их имена. А я вспоминаю, какое удручающее впечатление произвел на меня этот коллаж, как я смотрел на фото этого человека, любителя парашютного спорта, молодого отца, и как мне было безумно, до слез жаль его.
Потом случилась трагедия в Одессе. Весь мир наблюдал в прямом эфире, с какой нечеловеческой жестокостью новые украинские герои расправляются со своими политическими оппонентами, и, однако, предпочел сделать вид, что ничего страшного не произошло: какое-то трагическое стечение обстоятельств, надо разобраться, расследовать. Проявившиеся в Одессе вседозволенность, безнаказанность, какой-то людоедский цинизм — это был новый уровень, веха, после которой народ толпами повалил в ополчение Донбасса.
Затем было лето, полное страха и ужаса, слез и боли; маховик войны раскрутился. Изуродованные останки людей, всевозможные оторванные части тел, трупы, обглоданные бездомными собаками, распластанные в неестественных позах, застигнутые врасплох случайными осколками старики, женщины, дети, забитые морги, переполненные больницы, калеки, прячущиеся, живущие месяцами в подвалах запуганные люди, артобстрелы, ужасная трагедия с "Боингом", сотни тысяч беженцев, поломанные судьбы, самосуд, расправы, произвол… Достигнутые в Минске соглашения оказались перемирием лишь на бумаге, в действительности же ни боевые действия, ни артобстрелы сел и городов не прекращались ни на день, пока в январе нынешнего года вновь не возобновились полномасштабные боевые действия едва ли не по всей линии соприкосновения конфликтующих сторон. И вот — новый этап переговоров, Минск-2.
Вначале, когда события в Донбассе еще не приняли такого оборота, РФ позиционировала себя в качестве защитника соотечественников, выступала за то, чтобы Украина отложила подписание договора об ассоциации с ЕС, и за федерализацию Украины. Были и другие требования, но именно эти два — экономическое и политико-гуманитарное — стали главными, которые Москва выдвигала Киеву.
Затем, в какой-то момент, Москва достала из сундука старое чучело Новороссии (кто-то утверждает, что начало этому было положено в одном из интервью президента Путина, где он впервые упомянул этот архаический топоним) и на волне пророссийских патриотических настроений на юго-востоке начала заигрывать с сепаратизмом, что в итоге привело к референдумам за образование самостоятельных Донецкой и Луганской республик, к дальнейшей милитаризации региона.
Сегодня Российская Федерация выступает, по крайней мере на словах, за единую Украину (понятно, без Крыма); кроме всего прочего, такие понятия, как ”Новороссия”, ”Донецкая Народная Республика” или ”Луганская Народная Республика”, практически исчезли из лексикона высокопоставленных российских чиновников, а лично президент Путин теперь неустанно повторяет, что война на Украине идет между украинцами и что именно украинцы должны между собой договариваться.
Такая перемена в политике Кремля наталкивает на ряд вопросов. Во-первых: зачем РФ продолжает поддерживать сепаратистов, если ни одно из условий, некогда озвучиваемых Кремлем, не будет выполнено? Что, лишь для того, чтобы отдельные районы Донецкой и Луганской областей получили некий особый статус?
Во-вторых: не выторговывают ли себе запутавшиеся в своих желаниях, заигравшиеся в геополитику российские высокопоставленные чиновники преференции и гарантии безопасности от Запада (вряд ли каменное лицо Владимира Путина или российская пропаганда могут ввести в заблуждение по поводу решимости России противостоять Западу)? Как бы там ни было, жить с этим предстоит именно нам, всем русским людям, и неплохо бы начать, повторюсь, с вопроса — ради чего нам с этим жить?
