Неудачный французский гамбит

Официальной политикой, которой придерживается Евросоюз, давно стала интеграция иммигрантов при максимально возможном сохранении национальных и культурных особенностей различных этнических групп. Эта политика подчас вызывала недовольство "титульных" жителей Европы и рост ксенофобских настроений. Но в целом она пока работает. Одним из немногих, но весьма существенных исключений из этого подхода является Франция, зарекомендовавшая себя в числе сторонников формулы "одно государство, одна нация, один язык", и не раз подвергавшаяся за это критике со стороны правозащитных организаций.

Многие общеевропейские хартии, касающиеся прав меньшинств, Францией не подписаны, или же подписаны с существенными оговорками. Логика французской политики вполне прослеживается: создать интегрированное общество путем игнорирования наличия в стране множества людей другого этнического происхождения. Что-то вроде американского "плавильного тигля", где на выходе — более-менее однородный человеческий продукт. Но проблема в том, что европейские и американские реалии слишком различны, и Франции эта модель явно не подходит.

Сейчас многие проводят параллели между майскими событиями 1968 года в Париже и нынешними массовыми выступлениями молодежи. Но есть и существенные различия. В 1968 году Франция, как и практически все развитые страны Европы и США, были охвачены "бунтом кампусов". Бунтовали молодые люди из "приличных семейств", студенты престижных вузов. На парижских баррикадах читали стихи Гинзбурга и Ферлингетти и слушали зажигательные речи Жан-Поль Сартра. Сейчас мотор беспорядков — тинейджеры из иммигрантских семей, которые не видят для себя перспектив в современной Франции, а вдохновение черпают большей частью в проповедях идеологов радикального ислама. Лидер студенческой революции 1968 года во Франции Даниэль Кон-Бендит ныне является председатель фракции "зеленых" в Европарламенте. Вряд ли кто-то из участников нынешних беспорядков сделает такую карьеру и доберется до верхних этажей европейской власти.

Стремление Франции к быстрой и безусловной перекройке всех иммигрантов во французов принесло в жертву многие договоренности, достигнутые странами Евросоюза в отношении перспектив развития единой Европы. Но этот "французский гамбит" не дал ожидаемых результатов и для самой Франции. Мятежные окраины, заселенные в основном мусульманами — выходцами из Северной Африки, поставили старейшую европейскую республику на грань гражданской войны.

Есть о чем задуматься и нам в Эстонии. Гетто у нас практически созданы, отверженных, лишенных политических и части экономических прав, предостаточно. Власти Эстонии сейчас разыгрывают вариант, очень похожий на "французский гамбит". Агрессия в отношении русского населения, культивировавшаяся Лааром и кампанией, сменилась на политику "само рассосется", аналогичную политике французских властей.

Власти предержащие на берегах Сены априори считают французский язык единственно возможным на территории Франции, старательно забывая о своих гражданах, говорящих на баскском, корсиканском, каталанском или бретонском. Очень похоже на Эстонию, где до сих пор "забывают" о наличии русского языка, отказывая ему в каком-либо официальном статусе. Кстати говоря, местные "интеграторы" очень любят ссылаться в данном случае именно на Франции: мол, мы вполне на уровне развитой европейской демократии.

Между тем сегодня у многих подростков из того же Ласнамяэ выбор, зачастую, оказывается между плохим и очень плохим: нужно либо двигаться в поисках лучшей доли на Запад, либо становиться местным "русским бандитом", или, наконец, попытаться переделаться в эстонца. Причем в последнем случае необходимо, к тому же, стать "святее самого папы". Кто может исключить, что завтра этот подросток не будет решать свои личные трудноразрешимые проблемы просто, по-французски: отводя душу на автомобиле соседа?