Неразоренный дом поэзии
Я пью за разоренный дом,
За злую жизнь мою,
За одиночество вдвоем,
И за тебя я пью,–
За ложь меня предавших губ,
За мертвый холод глаз,
За то, что мир жесток и груб,
За то, что Бог не спас.
Выведено косо, с грамматическими ошибками, но со всей страстью и безрассудностью подпольщиков, тех, кто не хочет и не может допустить разорения поэтической сути Грузии, где из века в век русские стихи переливались в грузинские переводы, а уж лучших переводов на русский язык, чем из грузинской поэзии, кажется, и не найти.
Как символично, подумалось мне, что для защиты поэзии выбраны не публицистические лозунги и речевки, а именно Ахматова; выбрана кислородная маска поэзии. (Не могу не отметить, к слову, что 24 августа в рамках Дней Довлатова в Таллинне Ахматова прозвучит в исполнении восемнадцати русских актрис и одной эстонской поэтессы — Дорис Карева, переведшей Ахматову на эстонский язык. Вступительное слово произнесет выдающийся русский поэт, друг и ученик Ахматовой — Евгений Рейн).
Страшной, непоправимой бедой был бы разрыв русско-грузинского литературного родства…
Молодая грузинская поэтесса Като Джавахишвили пишет о мире, который наваливается на нас своей беспощадностью и жестокостью, заставляя народы забывать о нежных и горьких уроках поэзии (перевод Анны Григ):
убьем наших детей.
тех, что выросли, и тех, что должны вырасти,
тех, что не смогли родиться
и даже не просили их рожать.
……………………………….
перебьем наших сытых детей!
переполним их желудки
печеньем,
чипсами,
эмульгаторами,
а потом перебьем…
хотя бы не умрут от голода.
В Грузии завершился VI Международный русско-грузинский поэтический фестиваль ”Во весь голос”. Бессменный руководитель и организатор фестиваля Николай Свентицкий, директор государственного русского театра имени Грибоедова, президент Международного культурно-просветительского союза ”Русский клуб”, издатель литературного журнала ”Русский клуб”, сказал на открытии: ”Поэзии нечего бояться и нечего стыдиться — она всегда права. И последнее слово всегда остается за Поэтом”.
Сорок русских поэтов из разных стран мира — Австрии, Армении, Азербайджана, Америки, Англии, Болгарии, Белоруссии, Венгрии, Германии, Дании, Израиля, Испании, Казахстана, Латвии, Литвы, Молдовы, Польши, России, Сербии, Словакии, Узбекистана, Финляндии, Франции, Швеции и Эстонии на протяжении десяти дней вместе с грузинскими коллегами читали стихи и в залах Тбилиси и во многих городах Грузии. Но в последнюю ночь перед расставанием (автобус в аэропорт уходил в четыре утра) мы все-таки собрались в холле гостиницы в Батуми и читали уже друг другу. Была когда-то такая традиция — читать друг другу стихи, звонить по ночам, поднимать с постели из-за удачной строчки, и было ощущение, что мы все занимаемся самым важным и главным делом в мире.
Как это сказано у Эмзара Квитаишвили в переводе Евгения Евтушенко в выпущенном к фестивалю сборнике ”Перекрестки”:
Нам только кажется,
что птицы умирают.
Мы видим только оболочку птичью,
и догадаться мы не можем вовсе,
как впитывает их в себя лазурь
……………………………….
Но пусть никто не верит смерти птиц….
И в ГорИ, и в радости
Это не опечатка. Эту фразу придумал замечательный поэт из Франции Юрий Юрченко после нашего выступления в маленьком городе Гори. Тут непременно нужно сказать, что Юра Юрченко, кроме всего прочего — серьезно-театрально-поэтического — еще и необыкновенно остроумный поэт, о чем свидетельствует его ”Новая иллюстрированная Педагогическая поэма”, адресованная дочке:
Юность… Тайны… Танцы… Бахус…
Мелос… Эрос… Кабальерос…
…Не кури ты, Тань, табакос…
Не бери плохой примерос…
Но вернемся в Гори, где, конечно, есть неизбежный музей Сталина с необыкновенно корректными экскурсоводами, не дающими никакой оценки своему главному персонажу, но есть и многое другое. Есть старинная крепость — найденный археологами уникальный скальный город примерно шестого-седьмого века до нашей эры с жертвенниками и цистернами для вина И есть современное кафе поэтов, куда нас пригласил мэр города Папуна Коберидзе. Он поднял бокал, и мы смиренно стали ждать пространного административно-выверенного тоста. А он запел… песню Высоцкого. А потом стал читать Есенина и Блока, своих любимых поэтов. Ему ответила Манана Менабде — художник, поэт, композитор, актриса Московского театра ”Мастерская Петра Фоменко”: она запела на грузинском, потом на русском языке. Читал детские шуточные стихи питерский поэт Михаил Яснов, который через два дня вылетал в Москву для получения Государственной премии; и тут уместно добавить, что он замечательно переводит нашу поэтессу Леэло Тунгал, с которой у них вышла уже вторая совместная книга.
И снова Папуна Коберидзе читал стихи и пел на обоих языках, читал стихи не только классиков, но и своих друзей, что вообще-то большая редкость для поэтической среды. И при этом, говорят, он — прекрасный мэр, необыкновенно много делающий для процветания своего города.
В музее Сталина, кстати, подарили нам сборничек стихов тирана, изданный на трех языках. В 1895 году будущий отец народов писал:
Стремится ввысь душа поэта,
И сердце бьется неспроста:
Я знаю, что надежда эта
Благословенна и чиста!
Представляете, если бы он на этом и остановился! Ну, было бы на одного посредственного поэта больше, какая тут беда?! Сколько миллионов жизней было бы спасено! Но это так… заметки на полях…
Во весь голос
Нынешний фестиваль был посвящен 120-летию Владимира Маяковского; мы ездил в Багдади, побывали в доме-музее, смотрели в Кутаиси спектакль театра Грибоедова ”Облако в штанах”; из США приехала Нана Гонгадзе со своим документальным фильмом ”Дочь поэта”.
Фестиваль отмечал еще одну дату — 85-летие Нодара Думбадзе. ”Русский клуб” издал книгу ”Добрые стихи” — детские стихи Думбадзе на двух языках.
Сейчас редко отмечают юбилеи, помнят даты, празднуют дни рождения. Но фестиваль Николая Свентицкого и его ”Клуба” все делает вопреки, вовлекая в орбиту своих поэтических интересов всю страну. Вот пространство наших выступлений: Тбилиси — Рустави — Гори — Ахалкалаки — Марнеули — Поти — Чохатаури –Озургети — Багдади — Кутаиси — Батуми — Кобулети –Хелвачаури –Кеда –Шуахеви — Мартвили –Зугдиди. И везде были не только полные залы, но и ломящиеся от яств столы, и кувшины, наполненные вином.
В Грузии застолье без стихов, многоголосья и добрых слов — это не застолье. Здесь человек просто обязан быть счастливым. Но если не абсолютно счастливым — тогда поэтом, поэты умеют грустить, а когда светлая грусть становится стихами, то понимаешь, что именно они — стихи — норма звука и слова.
Застолье. Поэты не только читают стихи, но и танцуют.
Foto: erakogu
