"Надел парик - так хочет быть красивым"
Оказалось, что нельзя безнаказанно забывать о ценности текста, лежащего в основе кино, спектакля, песни. А между тем, стало традицией имитировать только голос и манеру певца, совершенно не придавая значения тому, что именно он поет; стало принято учитывать только внешний рисунок фильма или спектакля.
Конечно, в первую секунду зритель реагирует на тембр голоса, например, Высоцкого, реагирует на гитарные переборы. Но уже через мгновение интуитивно начинает сравнивать текст оригинала с его шаржированным вариантом; сравнивает, не осознавая этого, по всем статьям. Каким-то загадочным, необъяснимым образом учитывая ритмическую структуру текстов Высоцкого, природу его рифм, его игры согласными, расширившие наши представления о возможностях аллитерации.
Самое сильное впечатление произвел конкурсант, пытавшийся как раз имитировать исполнение Высоцкого. Он спел песню, в которой (клянусь!) были следующие слова:
Я не люблю, когда наполовину:
На сцене то ли баба, то ль мужик.
Надел парик — так хочет быть красивым,
С лица накрашен, но торчит кадык.
Сравните с оригиналом:
Я не люблю, когда — наполовину
Или когда прервали разговор.
Я не люблю, когда стреляют в спину,
Я так же против выстрела в упор.
Боже мой, ну если ты взялся пародировать Высоцкого, то присмотрись хоть капельку к оригиналу! Хотя бы к тому, что рифмуются не только вторая и четвертая строка, но и непременно первая с третьей. Не позорь Высоцкого выражением: "С лица накрашен", не существующим в русском языке. Не коверкай слова! Впрочем, почему бы самонадеянному дилетанту не делать абсолютно все, что ему угодно. И даже тащить на конкурс. Но ведь там же должен быть барьер из экспертов, членов отборочной комиссии, жюри, ведущих.
Вся беда в том, что и они как-то давно потеряли литературные ориентиры. "Большая разница", начинавшаяся дерзко, оригинально и весело, становится все мельче и скучнее, а ее пародии — все более плоскими и вторичными. Поэтому почти неудивительно было слушать Михаила Боярского, члена жюри, который стал всерьез говорить о пародисте Высоцкого, указав на то, что тот якобы поднял большую и больную проблему торжествующих повсюду гламура и попсы. Действительно, в песне говорилось, что автор ненавидит "гламурных девок из дальних деревень". Если учесть, что гламур — шикарный стиль жизни, то девки из дальних деревень просто по определению никак не могут быть его носителями. За что же их ненавидеть Михаилу Боярскому и пародисту? Вопрос риторический.
Самое смешное — когда человек поскользнется на банановой кожуре, или когда с него спадут штаны. Но если вы претендуете хоть на немного более рафинированный юмор, то нужно владеть профессией, ремеслом.
Клоун должен уметь делать все то же самое, что и пародируемый артист,- только лучше. Когда в цирке отменный рыжий клоун идет по приспущенному канату, то зрители смеются, думая, что он просто валяет дурака. А это самое трудное и есть — идти по приспущенному канату. И при этом делать вид, что все ерунда, немного прикалываешься.
В знаменитом романе "Глазами клоуна" Генрих Белль пишет о том, что нет ничего страшнее клоуна, вызывающего жалость. И там же пишет, что настоящий клоун должен работать над номером по восемь часов в день, сидеть на диете, читать только детские книжки и, по возможности, не рассуждать об искусстве. Ну, это в идеале.
А в реальности по сцене Международного фестиваля в Одессе бегали все те же толстые тетки в рыжих париках, претендующие на сходство с Пугачевой. Все те же долговязые кривляки, изображавшие Киркорова, все те же длинноносые и скучные клоны Собчак. Актеры самой "Большой разницы" показывали пародии не намного профессиональнее, чем участники конкурса, ну, скажем, двигались чуть-чуть лучше.
Может быть, дело в том, что сама светская телетусовка стала пародией на эстрадное искусство и пародировать ее уже невозможно?
Стоял еще недавно великолепно накрытый стол "Большой разницы". Бутылки откупорили и содержимое выпили. До дна.
